С ростом производительности труда на первое место выходит проблема: куда деть свободное время.
Пять лет на-зад на рынке появилось идеальное потребительское устройство: 29 июня 2007 года начались продажи iPhone. Я этого, впрочем, не заметил. За три дня до этого у меня родилась дочь, и хватало других забот.
Дочери — ее зовут Ксюша — сейчас, как несложно догадаться, пять лет. И она, как и я, не заметила смены эпох. По той простой причине, что телефонов старой формации вокруг нее почти ни у кого нет. Интерфейс, который Джобс называл революционным, она считает само собой разумеющимся. Когда у нее дома появился iPad (ей было три с половиной), она научилась им пользоваться за пять минут, а через пару недель в ее словаре появился непереходный глагол «тыкать» в значении «играть на планшете». «Папа, можно я потыкаю?»
Глядя на то, как трех- или четырехлетний ребенок играет с iPad, замечаешь три вещи. Детям не приходится учиться им пользоваться. Они используют его только для развлечений. Наконец, они не считают его чем-то особо важным; это всего лишь одна игрушка из ста возможных; начальное восхищение у детей проходит гораздо быстрее, чем у их родителей.
Так и устроен потребительский прогресс. Во-первых, он адресован детям. Если мы хотим узнать, что будет привлекать миллиарды долларов через 15 лет, достаточно посмотреть, чем пользуются дети сейчас. В конце концов, это они — платежеспособный спрос будущего.
Во-вторых, потребительский прогресс — это развлечения. С ростом производительности труда главной проблемой становится одна — куда деть свободное время. Даже трудолюбивые люди в развитых странах отдыхают уже больше, чем работают.
Тенденция эта универсальна. Прежде человечество развивалось экстенсивно, расширяя границы своего влияния. Не хватало места — осваивало космос, не доставало времени — пыталось продлить человеческую жизнь. Но, глядя на ребенка, в руки которому попал идеальный потребительский продукт, понимаешь, что весь смысл прогресса в том, чтобы улучшить жизнь в заданных рамках. Кондиционер эффективнее, чем дача в Черногории, — до него не нужно лететь. Kindle — тоже, кстати, младший Ксюшин ровесник — гораздо эффективнее книжного шкафа. Посудомоечная машина, которая экономит 20 минут в день, ничем не хуже лекарства, продлевающего жизнь на год. Интенсивное развитие лучше экстенсивного.
Главное и неоспоримое достижение гаджетов последних пяти лет — возросшая связность мира. Любая книга, любой человек доступны 24/7, весь мир нанесен на карту, а ориентация — в пространстве и информации — не занимает времени. Для покупателей iPhone это чудо; для их детей — скучная данность. Потому что (и это в-третьих) они куда более привередливые потребители. И значит, через 15 лет они потребуют привычной простоты от всего остального.
Трудно сказать, как будущее моей дочери будет обставлено технически, но уже ясно, в какую сторону будет развиваться прогресс. Под его напором падут все барьеры, которые мешают интенсивно расходовать время. Сначала — Почта России и погранконтроль в Домодедово, затем платежки ЕИРЦ и нотариусы, затем — автомобильные пробки, которые тоже суть следствие недостаточной связности мира. Когда-нибудь с неизбежностью эта судьба постигнет и все остальные пережитки экстенсивной эпохи, включая и бумажное постсоветское государство.
Это произойдет по технической причине: в неэффективном документообороте и лишних нервах кроется куда больший потенциальный возврат на инвестиции, чем во всех неоткрытых лекарствах и непостроенных космических кораблях. Придирчивые потребители, обладающие деньгами и правом голоса, потребуют человеческого интерфейса, который только нам с Джобсом — по своей архаичности — кажется революционным.
Вот почему я никогда не запрещаю Ксюше потыкать. А совсем не потому, что это дает мне возможность поспать до одиннадцати.