Я предупреждал детей, что повар с огромным ножом подглядывает за ними из-за двери.
Eдинственный знаменитый русский повар Анатолий Комм считает, что способность наслаждаться едой не дается нам от рождения, вкус надо постоянно тренировать и развивать — как мышцы. Чтобы различать оттенки, нужно перепробовать тысячи вкусов. Объехать весь мир, продегустировать сашими в Японии, карри в Индии и том ям в Гонконге. Своего рода образование, которое требует работы, как и любое другое.
Я думаю об этом, когда читаю детские разделы в меню ресторанов. Вы всегда найдете там картошку фри, какой-нибудь гамбургер, спагетти болоньезе, шоколадное и ванильное мороженое и молочный коктейль. Не потому что повара — вредители. Просто дети с их природным любопытством ко всему новому — чудовищные консерваторы в еде. Можно, конечно, списать все на природную неразвитость детских вкусовых рецепторов и умыть руки, выбирая каждый раз безопасное (и всегда довольно дешевое) инфантильное меню. Какое-то время я так и делал — и это избавляло меня от выброшенных порций и выброшенных евро. Пока не понял, что детская гастрономическая неграмотность — это моя вина.
И в самом деле, мы ведь вкладываем огромные деньги в образование. Отдаем их в лучшие школы, мучаем их бесконечными занятиями, отправляем на ненавистные теннисы и айкидо. Но когда дело доходит до еды, смиряемся с тем, что они останутся невеждами, и затыкаем им рот дежурными макаронами. Мы надеемся, что все сделает за них природа и время. Но природа не научит их читать стихи, слушать музыку или знать таблицу умножения. Это наша ответственность. Почему же ответственность за вкусы мы перекладываем на стихию?
Есть такой американский роман — «Случайный турист», по которому Лоренс Касдан снял неплохой фильм с Уильямом Хертом. Герой составляет путеводители для своих компатриотов, оказавшихся за пределами понятного американского мирка. Для людей, которые ходят привычными тропками, боятся пробовать новое и хотят в любой точке земного шара получить то, в чем они могут быть стопроцентно уверены, — например, макдоналдовский чизбургер. В романе, кстати, эта неразвитость вкусов впрямую связывается с неразвитостью чувств. Когда мы путешествуем с детьми, мы водим их в Лувр и в Ватикан, мучаем их Джокондой или микеланджеловскими фресками. Но избегаем гастрономических ресторанов как огня. И все только потому, что устрицу они могут выплюнуть, а плюнуть в Джоконду не посмеют?
Детское гастрономическое воспитание я начал издалека. Мы десятки раз посмотрели мультфильм «Рататуй» — на мой взгляд, ничего лучше для детей на тему ресторанной еды снято не было. Я много рассказывал им про великих поваров, которые готовы покончить с собой из-за потери звезды или разорвать в клочья клиента, недовольного их стряпней. Заказывая им гребешки в ванильном соусе и паштет из кабана с ежевикой, я предупреждал, что повар подглядывает за ними из-за двери, держа в руках огромный стальной нож. Осторожная дочь со слезами на глазах глотала трехзвездные закуски, боясь расправы. Сердобольный сын, напротив, ел из жалости, боясь оскорбить чувства нервного шефа. Мне всегда помогало, когда шеф лично подходил к детям и рассказывал им про блюда, которые они едят. Помогало также, если удавалось завести детей на кухню и показать, сколько людей работает над тем, что они не съели. Помогали гастрономические путеводители, которые надо заранее читать и обсуждать (ведь читаем мы специальные гиды, перед тем как отправиться в музей). Помогала даже цена в меню, чтобы они поняли, сколько евро они готовы выбросить в мусорное ведро.
Однажды мы с детьми ужинали в двухзвездном ресторане вместе с директором знаменитого отеля, при котором этот ресторан находился. Дети, крепко мной зомбированные, храбро заказали дегустационный сет и справлялись с ним мужественно, как пионеры-герои. После базиликового сорбета они молча переглянулись и попросили разрешения на минутку выйти из-за стола. Позже они признались мне, что едва успели добежать до номера, чтобы смыть газированной водой сорбет и все, что ему предшествовало, и забыть о своих страданиях. Директор ничего не заметил и долго восхищался тем, какие у меня воспитанные дети. А из-за занавески выглядывал повар с огромным ножом и удовлетворенно улыбался.