Другим путем

На горе, прямо над бухтой яхт-клуба, стоит особняк, над которым гордо реет британский флаг. Резиденция посла Великобритании находится в шаговой доступности от местного очага красивой жизни. Понятно, чем дипкорпус занимается на досуге…

Из этой бухты небольшой прогулочный катер везет меня смотреть на дельфинов. Мои попутчики — туристы из какой-то арабской страны, молодожены: небрежно одетый парень и его скромная спутница, покрывшая голову платком. От нечего делать парочка фотографируется — то вместе, то порознь. Катер несется, резко подпрыгивая на волнах, лицо приятно обдувает теплый ветер и орошают брызги, которые радуют вдвойне, потому что в Москве сейчас зима. Рыбаки с маленьких шхун указывают курс — туда, где сегодня видели дельфинов.

Сперва они были похожи на точки, я бы их и не заметил, если бы попутчица не показала пальцем. Пара, потом другая, третья, всего не меньше двадцати дельфиньих спин выныривали над поверхностью воды и тут же погружались обратно. Дельфины плыли метрах в тридцати — пятидесяти и никак не хотели подплывать ближе. А чего я, собственно, ждал? Что они выпрыгнут из воды и станут плясать во весь рост на хвосте, чтобы получить в подарок рыбку?

Если уж дельфины отказываются меня развлекать, они должны быть сфотографированы, решил я — хоть какая-то польза будет от этой поездки, которая уже начинала меня утомлять. Я навел объектив своей новой цифровой мыльницы на воду, положил палец на кнопку и стал ждать, когда вынырнет дельфин. Дельфин вынырнул, но совсем не там, и я его не увидел. Потом у меня получился кадр, который можно было назвать «Дельфин уплыл». Наконец, изрядно потренировавшись, мне удалось добыть победный снимок — размытый план дельфиньего хвоста вдалеке. Эта поучительная история — хороший урок для всех любителей живой природы: затвор мыльницы всегда срабатывает тогда, когда снимать уже нечего. Прав был Александр Грек в своей январской колонке.

Конфузом обернулась и моя другая оманская поездка, в пески пустыни Ваиба. Туда я отправился на новеньком джипе Toyota Land Сruiser 100 с водителем-оманцем из отеля Shangri-La. Дорога заняла почти три часа, пейзаж за окном не радовал: смотреть было не на что. Но вдруг появился песок, буквально везде, и даже на дороге, которую, как сказал водитель, порой совсем заметает, если дует ветер из пустыни. Песчаная равнина переходит в горы-барханы, по направлению к которым мы и сворачиваем: дальше дороги нет, ехать можно только наугад.

Водитель останавливается, чтобы слегка сдуть шины: так будет легче проехать по песку. Машина мчится вперед, будто песок — такая же трасса, как и любая другая, ни спуски, ни подъемы не проблема. Водитель входит во вкус и начинает лихачить, а я понимаю, что должны ощущать участники гонки Париж — Дакар, известной высоким уровнем травматизма и смертности. Джип взбирается на бархан под углом 45°, а потом срывается вниз, рискуя быть погребенным под слоем песка. Во время одного из таких спусков «тойота» зависает в задумчивости, приподняв два левых колеса и как бы размышляя, завалиться ей на бок или все же продолжить путь. На этот раз обошлось. Машина резко разворачивается, оставляя за собой кинематографическое облако песка из-под колес.

Я прошу водителя повторить этот трюк, чтобы снять его на камеру, и выхожу из машины. Оманец, почувствовав себя героем боевика, заезжает на хребет и бросается с крутого обрыва, резко разворачивая машину в долине. Громкий хлопок — «тойота» замирает. Что это, прокол? Оказывается, покрышка не проколота, она просто слетела. Причем не одна, а обе передние шины разъехались в стороны, набрав песка. Их же спустили, вот они и держались на честном слове.

Замена покрышки в пустыне — сизифов труд. Чем выше поднимаешь домкрат, тем глубже он уходит в песок. Закрываем «тойоту» и топаем в туристический лагерь на границе холмов. Путь, который джип проделал за пять минут, для нас растягивается минут на сорок. Песок забивается в кроссовки, и его приходится часто вытряхивать.

Туристический лагерь в пустыне предлагает путешественникам пожить в так называемой деревне бедуинов. Хижины из соломы. Удобства во дворе. Рядом разбросаны лыжи, палки и ботинки с креплениями — для любителей прокатиться с горы, пусть и песчаной. В центре лагеря — большой соломенный тент, пол которого устлан коврами: это и столовая, и дискотека. Здесь можно отдохнуть, пока водитель с подмогой вызволяет «тойоту» из песочного плена.

После пустыни не хочется уже никуда, ну разве что в оазис. Он, кстати, тут же — в получасе езды. Оазис Вади-Бани-Халид вырастает посреди гор совершенно неожиданно. Мертвые каменистые холмы покрывает зелень — сперва робко, а потом все более уверенно, за поворотом уже вырастают размашистые пальмы и веет приятной прохладой. Дальше идем пешком. В центре оазиса — озеро с пресной водой, чудо для Омана, который тратит колоссальные суммы на опреснение соленой морской воды для водопровода. Это озеро — место паломничества туристов, которые устраивают пикники на его берегу. Мужчины купаются, раздевшись до плавок, женщины входят в воду прямо в одежде. Самые смелые ныряют с 10-метрового мостика. Опускаются сумерки, и нам пора возвращаться.

Поездки по стране интересны, но утомительны. Я начинаю немного злиться, что за два дня проживания буквально на пляже так ни разу и не искупался, и решаю отменить все прочие экскурсии — путешествие в зеленые горы Джебел-Аль-Ахдар или в старинную деревню Саик, где сохранились дома с красивыми резными дверями. Обидно тратить по три часа на дорогу.

Единственное, что я оставляю про запас, — прогулку по столице Омана Маскату. Она необходима, чтобы понять, как сильно эта нефтедобывающая страна отличается от соседних Эмиратов, тем более что Маскат всего в 20 минутах от отеля. Свое нынешнее процветание оманцы связывают с султаном Кабусом, который правит страной уже 36 лет. За это время Оман освободился от британского протектората и отстроил заново всю инфраструктуру: от медицинских и образовательных учреждений до безупречных автомобильных дорог. Да что дороги — заново отстроена практически вся столица. Это только с виду она выдержана в традиционном стиле, а в действительности — новодел. Идеальная чистота доказывает, что султан намерен сделать Маскат образцово-показательным городом: за грязную машину здесь штрафуют. Несмотря на обилие нефтяных денег, город не стремится стать ближневосточным Диснейлендом наподобие Дубая: здесь нет небоскребов, бизнес-центров, бутиков и увеселительных заведений. Султан настаивает на традиционности и в архитектуре, и в облике граждан. Мужчинам предписано носить белые дишдаши — балахоны, под которыми белая же майка и брюки. Женщины ходят в черном, с платком на голове и открытым лицом. Здесь нет патриархальных крайностей, предписывающих женщинам сидеть дома: они ходят на работу, водят автомобили, делают покупки. Костюмы оманцев не зависят от социального статуса, они всегда одинаковы. Но именно этим объясняется практически полное отсутствие здесь бутиков международных брендов, так густо представленных в Дубае: зачем их открывать, если одежду покупать некому?

С точки зрения шопинга Оман представляет лишь экзотический интерес. На главном базаре Маската, который в отличие от прочих восточных рынков — лишь окультуренный лабиринт, где продавцы особо не торгуются, а на всех товарах есть ценники, можно рыться в огромных лоханях серебра. Браслеты, кольца, серьги — все это богатство приятно ворошить руками, но подобрать что-то в подарок будет непросто, уж очень все массивное на европейский вкус. Зато здесь есть чудесные, высочайшего качества индийские платки из чистого кашемира по смешным ценам, а еще персидские ковры, которые настолько хороши, что о них можно складывать поэмы.

О том, что женщины пользуются в Омане некоторой свободой, можно судить, посетив Большую мечеть султана Кабуса, ошеломительное сооружение класса люкс. Лучший мрамор для ее облицовки везли из Италии, хрустальные люстры, главная из которых весит три тонны, — из Австрии и Германии, а пол покрывали самым большим в мире персидским ковром. Помимо основного зала для намаза, есть зал поменьше, для женщин (чего не бывает в большинстве мечетей), где проповедь транслируют на мониторах.

Не менее мечети впечатляет роскошь раскинувшейся на берегу залива гостиницы Al Bustan Palace, построенной примерно из тех же материалов и также принадлежащей султану. Одно лобби с резными орнаментами высотой с храм Христа Спасителя чего стоит! В Al Bustan Palace султан обычно селит своих гостей, глав иностранных государств. Однако в ближайший год им придется подыскать другое место: построенная 20 лет назад гостиница закрыта на реконструкцию — обстановка обветшала, люкс уже не тот, конкуренты на пятки наступают.

Конкурентов, впрочем, пока немного: туризм в Омане делает первые робкие шаги. Соответствующее министерство было создано всего три года назад. С тех пор многие гостиничные сети обратили на Оман внимание: на моих глазах взрывали горы, чтобы проложить дорогу к месту, где будет возведен курортный отель Jumeirah. Но это будет нескоро, а пока любителям сибаритского отдыха можно посоветовать только одно место на побережье — Barr Al Jissah Resort & Spa, который был открыт здесь сетью Shangri-La в прошлом году. Все остальные находятся в черте города, а это, поверьте, совсем не то.

Почему так важно не ошибиться с отелем? Потому что главное в оманском отдыхе — все-таки не погоня за дельфинами, не пески и оазисы, не мечети и рынки. Этого добра полно на Ближнем Востоке. Главное — пляжи.

За что русские так любят Эмираты? Потому что это близко. За что они Эмираты не любят? Потому что там слишком много русских. Граничащий с ОАЭ Оман — страна с похожим климатом и с таким же теплым морем, которое, к счастью, не приходится делить с другими: их практически нет рядом. На гостиничном пляже люди, конечно, есть, но это не имеет ничего общего с давкой на перенаселенных дубайских, не говоря уже о египетских, пляжах. Не снискав себе славу массового направления, Оман играет на поле роскоши.

Из отеля Shangri-La в аэропорт за вами присылают Bentley. Дорога прорезает марсианский пейзаж без единого растения. По обе стороны — белые скалы. Их тоже взрывали, чтобы прорубить путь к заливу: на это ушло 20% внушительного бюджета в $210 млн, выделенного на строительство курорта. Скалы раскрываются, и вы уже внутри зеленого оазиса, атмосфера которого поддерживается титаническими усилиями — к каждому дереву незаметно подведен шланг с водой. Этот оазис — маленький город, где есть все, что нужно для жизни: рестораны, бары, клубы, лавки, спа. Течет искусственная река, по ней можно кататься на резиновой лодке. Длинная полоса пляжа с мельчайшим, специально привезенным сюда песком. Но самое главное: в рамках одной концепции — целых три отеля. Два пятизвездных, Al Waha и Al Bandar, и один шестизвездный — Al Husn («Крепость» — он и правда возвышается как бастион над всем комплексом). Не знаю, какая система классификации присвоила ему шесть звезд, но помимо стандартного набора услуг, присущего хорошему курорту, есть у него особенность, которая действительно его выделяет, — частный пляж, куда разрешается приходить лишь постояльцам Al Husn.

Частными пляжами нас не удивишь, но пляж пляжу рознь. Уединенная бухта в окружении скал. Вершина одной из них напоминает голову орла. Здесь можно плавать с ластами и маской, рассматривать диковинных рыб. Мыс делит эту бухту на две, и если в одной хорошо встречать рассвет, то в другой, устроившись в лежаке, — смотреть на закат. И на белые горы, которые становятся желтыми и розовыми по мере того, как солнце заходит за горизонт. И думать о том, что вот оно, наконец, то самое место, где можно успокоиться и забыть обо все проблемах. Сущая Шангри-ла, одним словом.