Автор — генеральный директор фирмы «Санрайз»
Уже год я сижу в тюрьме, в Матросской Тишине. Я оказался одним из многих моих соотечественников, которых благие законодательные президентские инициативы — поправки в УК и УПК — не коснулись. Однако до сих пор законодательной властью не приняты, а государством не применяются законы, которые пресекали бы злоупотребления механизмом уголовного преследования со стороны правоохранителей, а вернее тех людей, которые призваны охранять закон от нарушений, а граждан — от беззакония.
Изучение средств массовой информации как единственного источника сведений о жизни в обществе и государстве позволяет мне с уверенностью сказать, что не изменилось пока в лучшую сторону положение в нашей правоохранительной системе. Произносившиеся ранее шепотком мнения о заказном характере отдельных уголовных дел теперь не скрываются, об этом говорят открыто и прямо не только в СМИ, но и в коридорах и кабинетах власти, правоохранительных органов, в переговорных комнатах бизнесменов. «Заказные дела» стали нормой нашей жизни, средством сведения счетов и устранения нежелательных людей в политике, конкурентов в бизнесе, соседей, членов семей и т. д. В стране, борющейся за соответствие названию «правовое государство», принимающей либеральные законы, приближенные к европейскому законодательству по правам и свободам человека и гражданина, пышным цветом цветет коррупция и легко и бесстыдно попирается закон. Чиновников от власти и правосудия не смущают ни общественное мнение, ни строгость наказания в случае изобличения их в злоупотреблениях. Слова президента и принятые законы игнорируются, трактуются настолько вольно, что диву даешься, до какой степени «великий и могучий русский язык» может быть извращенным, что его перестают понимать сами русские.
До своего ареста в июле 2009 года я работал генеральным директором ООО «Санрайз». Это сеть магазинов электронной техники по стране, созданная мной в 1992 году. После изучения опыта передовых розничных сетей во Франции, Германии, Англии, Америки я, надеюсь, создал лучшую. «Санрайз» если уж не соперничал, то по крайней мере мирно сосуществовал с такими брендами, как «М-Видео», «Эльдорадо», «Техно-Сила» и т. п. За 2007 год наш годовой оборот достиг порядка $800 млн; в Москве в сети трудилось 1500 сотрудников, были открыты подразделения в Петербурге, Казани, Перми, Новгороде, Самаре, Уфе, Челябинске…
В 2007 году с владельцем компании «Эльдорадо» мною было заключено предварительное соглашение (пакет документов разработан английской юридической фирмой в Лондоне) о продаже 75 % акций компании «Санрайз» и преобразовании компании при участии и финансировании «Эльдорадо». В соответствии с разработанным планом в 2007 году старые компании были закрыты, созданы две новые — ООО «Санрайз-Раша» и ООО «Санрайз-Риэл-Эстейт», между которыми были поделены активы и которыми могли управлять только совместно я и Игорь Яковлев (владелец «Эльдорадо» в 2007 году). В феврале 2008 года с участием новых управляющих сотрудников от «Эльдорадо» был принят план развития «Санрайз» на 2008 год и график открытия новых магазинов на базе старых филиалов компании «Санрайз». При выполнении графика инвестиций, оговоренных с «Эльдорадо», процесс реструктуризации сети «Санрайз» имел все необходимые условия для завершения и последующего благополучного быстрого развития сети и реализации договорных отношений с контрагентами-поставщиками. Однако летом 2008 года у компании «Эльдорадо» возникли финансовые сложности, повлекшие закрытие банковских лимитов и отгрузок товара поставщиками. В этот же период времени в связи с распространением мнения об аффилированности компаний «Эльдорадо» и «Санрайз» крупнейшие банки и страховые компании стали закрывать кредиты не только «Эльдорадо», но и «Санрайзу» и мне лично (так, в июне 2008 года Альфа-банк досрочно отозвал кредит на $10 млн, выданный под мою личную гарантию). В итоге к концу лета 2008 года товарная наполняемость магазинов компании стала ниже 50%.
Возникли разногласия между мной и Игорем Яковлевым, и для разрешения этих зашедших в тупик отношений я обратился в Альфа-банк, руководителям которого я сообщил об угрозе будущему компании «Санрайз». В результате информация о проблемах у акционеров «Санрайза» распространилась на всем рынке, и поставщики одновременно сократили лимиты по отгрузке, банки стали отзывать кредиты или требовали увеличения залога. Следствием стало то, что многочисленные договорные отношения «Санрайза» со многими фирмами-поставщиками осложнились ненадлежащим исполнением, то есть задержками платежей.
В мой адрес стали поступать угрозы — прежде всего угрозы возбуждения уголовного дела, а условием непривлечения меня к уголовной ответственности было удовлетворение требований отчуждения самых крупных активов компании. Меня и сотрудников компании стали часто вызывать и допрашивать по не имеющему отношения к компании «Санрайз» случаю обналичивания некоей фирмой денежных средств в банке «Абсолют». Вся связь с фирмой выражалась в том, что она некогда покупала в «Санрайзе» товар на сумму 102 000 рублей.
Фирмы, поставившие товар «Санрайзу» и не получившие платежи за него в полном объеме, стали прибегать к различным средствам давления — как при помощи «криминальных авторитетов», так и при помощи сотрудников милиции. Я встречался со всеми, объясняя ситуацию и сообщая ориентировочные сроки начала работы компании. Встречался с руководством Альфа-банка и его подразделением А1 по поводу будущей структуры акционерного капитала. Предварительно было решено, что с 2009 года компанией будет владеть Альфа-банк и я в пропорции 60% и 40% до завершения всех переговоров (в дальнейшем с мая 2009 года пропорции изменились и составили 75% и 25%). Все это время компания фактически простаивала, неся огромные убытки (аренда, заработная плата, проценты по кредитам и убытки из-за падения цен на недвижимость компании). Такое положение дел (при фактическом управлении компанией не слишком компетентными сотрудниками Альфа-банка) сохранялось до мая 2009 года, когда был назначен новый директор от подразделения А1 Альфа-банка, достигнуто взаимопонимание акционеров, проведены встречи представителей А1 с поставщиками и вновь запущен магазин «Санрайза» на ул. Складочная, д. 1 в Москве.
При продолжении работы компания, несомненно, рассчиталась бы с поставщиками, для чего в финансовый план закладывалось 2% с оборота, которые отчислялись на погашение старых долгов.
Однако заинтересованные в обратном лица начали антирекламу и дезорганизацию управления компанией (звонки в филиалы и поставщикам с клеветой, звонки в милицию с сообщением о заложенной бомбе, отключение электричества, проколы колес автомобилей компании, поджег офисов и автомобилей, угрозы, избиение и стрельба в сотрудников компании). В отношении компании «Санрайз» и меня с ноября 2008 года велась проверка оперативными подразделениями МВД, которая привела в феврале 2009 года к возбуждению против меня уголовного дела.
Последующие полгода я разрывался между необходимостью наладить угасающий бизнес и сохранить имидж добропорядочного партнера у поставщиков (продолжая, несмотря ни на что, осуществлять платежи по договорам поставки) и необходимостью оправдываться перед следователями ГСУ города Москвы, не проявлявшими понимания в вопросах разграничения гражданско-правовых отношений и уголовно-наказуемых деяний.
Я постоянно являлся к следователю, пытаясь убедить в безосновательности возбуждения уголовного дела. Со временем я понял, что меня не просто не понимают, но не желают понимать, потому что в уголовном преследовании меня имеется «неподдельный интерес» людей, стремящихся лишить меня собственности и управления активами компании.
Путем нехитрых манипуляций с корешками повесток и показаниями то ли свидетелей, то ли потерпевших, сообщивших о том, что я им якобы угрожал путем направления sms-сообщений с неизвестного телефонного номера, следователи пошли на очередной шаг. Когда я, предварительно позвонив, сам явился к следователю, то был задержан и арестован Тверским районным судом города Москвы. И судья Тверского суда, и многие следователи в бригаде — это ровно те же люди, которые «расследовали» дело Сергея Магнитского и принимали решения о его аресте.
С уверенностью могу сказать: если бы меня не «закрыли» в СИЗО, то компания «Санрайз» пережила бы все эти и подобные им «наезды» и уже осенью 2009 года начала бы нормально (с доходом) работать.
Исполнился год моего нахождения в СИЗО, в течение которого я усиленно пытался привлечь внимание руководителей правоохранительных структур к массовым нарушениям уголовно-процессуального, уголовного и гражданского законодательства со стороны органа расследования, разворовавшего ставшее «бесхозным» имущество компании. Из шестисот с лишним обращений, ходатайств и жалоб я получил ответы едва ли на треть из них. А потом узнал, что решением начальника следственного органа «переписка» со мной прекращена, потому что я таким образом мешаю расследованию, затягиваю его, а потому «переписываться» со мной нецелесообразно. Видимо, так же решила и прокуратура города Москвы, не прислав мне ни одного ответа ни на одну из моих 73 жалоб прокурору.
В апреле 2010 года мне предъявлено обвинение в совершении мошенничества в особо крупном размере (ст. 159, часть 4 УК РФ). В постановлении следователя, как клоны, указаны 33 одинаковых эпизода, в которых в незначительных вариациях изменено описание обстоятельств и название потерпевших (фирм-поставщиков). В каждом эпизоде расписано, что я, являясь генеральным директором «Санрайз-Раша», «заключил договор поставки», «обязался выплатить», «какое-то время выплачивал», таким образом «вуалируя умысел на завладение чужим имуществом», но «в положенный договорами срок так и не исполнил свои обязательства по оплате поставленной продукции», «завладев этой продукцией и распорядившись по своему усмотрению». Да, и еще якобы я действовал в сговоре с подчиненными мне людьми. Правда, тут же в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого указано, что поставщики в соответствии с договорами пошли в арбитражный суд и тот принял решения о взыскании по договорам платежей, определив, таким образом, правоотношения между мной (фирмами моей компании) и фирмами-поставщиками как гражданско-правовые.
Парадоксальная ситуация сложилась по моему делу. Мне отказали в допросе, вернее в возможности давать показания. Следователь сначала неверно излагал в протоколах то, что я говорил, а потом и вовсе прервал изложение моих показаний, ссылаясь на то, что я излагаю «свою версию», и отказался вносить в протокол мои показания. Видимо, по мнению следователя, я имел право только на то, чтобы оговаривать себя в преступлениях, которые не совершал? Возможности написать собственноручно свои показания в протоколе допроса мне также не дали. Формально проведенные допросы, формально заданные вопросы, а дать показания по существу предъявленного обвинения я так и не смог.
Сейчас меня знакомят с материалами уголовного дела, точный объем которого я себе даже не представляю, потому что вопреки требованиям уголовно-процессуального законодательства и моим возражениям мне так и не предъявили все тома уголовного дела в «полном объеме, в прошитом и пронумерованном виде». Наверное, это оправданно с точки зрения заинтересованных фирм-людей и ангажированных следователей и их начальников, для которых Сергей Бобылев с его «Санрайзом» — уже обобранный и «списанный материал», но почему-то мне кажется, что это несколько противоречит законам и Конституции РФ.
В течение 10 месяцев я во многих судах пытался доказать и доказал, что был задержан и арестован по надуманным основаниям, но Тверской районный суд не отличается беспристрастностью и справедливостью, а потому раз от разу продлевал сроки моего содержания под стражей. Платить же деньги за решения в свою пользу я не намерен, поскольку их и так едва хватает, чтобы на развалинах моего бизнеса семья хоть как-то сводила концы с концами. Но даже если бы хватало, то пополнять закрома людей, на межгосударственном уровне названных «коррупционерами», я не хочу.
В апреле 2010 года был издан закон, регламентировавший новые возможности применения такой меры пресечения, как залог. Президент заявил на весь мир, что «сажать предпринимателей не надо». Однако разумность этих слов и закона полностью дезавуируется правоприменителями, которые по-своему толкуют понятие предпринимательской деятельности, а значит, применяют этот закон только в зависимости от им понятной и необходимой целесообразности.
30 апреля 2010 года мои защитники и родственники в соответствии с новой редакцией ст. 106 УПК РФ обратились в Тверской суд с ходатайством о применении ко мне меры пресечения в виде залога недвижимости. Но, даже не назначив судебного заседания для рассмотрения этого ходатайства, и. о. председателя Тверского районного суда города Москвы Филиппова Г. М. вернула эти ходатайства защитнику, пояснив, что ходатайство о залоге «не может быть рассмотрено наряду с соответствующим ходатайством следователя ввиду отсутствия такового». То есть без согласия следователя?! Это по крайней мере странно, поскольку аналогичные ходатайства других заключенных и их защитников рассматриваются и удовлетворяются даже вне зависимости от поступившего в суд ходатайства следователя.
13 мая 2010 года в очередной раз судья Тверского районного суда города Москвы Неверова Т. В. продлила срок моего содержания под стражей. Рассмотрение вопроса длилось около пяти часов, в течение которых я и моя защита пытались убедить суд, что обвинение мое Бог с ним что необоснованное, но в любом случае связано с предпринимательской деятельностью. Ну, казалось бы, я больше 18 лет занимаюсь предпринимательской деятельностью, возглавляя компанию «Санрайз», которая нормально функционировала, «не вуалируя» никакой криминал добропорядочной деятельностью, и, наконец, из-за кризисных явлений в компании и стране, злоупотреблений партнеров я не смог обеспечить надлежащее исполнение договоров поставки. Если это не предпринимательская деятельность, в связи с которой произошли события, квалифицированные «умниками из ГСУ» как мошенничество, то я не знаю, что ею вообще является: может, получение взяток и расследование «заказных дел»?
Словом, следователь вместо законодателя истолковал закон по-своему, а судья написал в решении, что убедительных доказательств того, что обвинение связано с совершением преступлений в сфере предпринимательской деятельности, не представлено.
Хотел бы отметить, что со дня основания компании я почти все заработанные деньги вкладывал обратно, что позволяло ей быстро расти и развиться в крупную торговую сеть за короткий срок. Только за 2007 год — последний год нормальной работы компании — дивиденды и зарплату, которые я получал на личный счет в Альфа-банке (около $3 млн), я инвестировал в компанию в трудный период реструктуризации — как взнос в уставной фонд, а мои личные расходы были менее 3% от заработанной суммы. За последние 5 лет я не делал никаких крупных покупок, а мои дети учатся в обычных школах. В итоге за время моего пребывания в СИЗО я потерял компанию, но приобрел уголовную ответственность.