Управление ячейкой
Mei Fong. One Child. Houghton Mifflin Harcourt, 2016
Двадцатый век видел немало радикальных социальных экспериментов, и совсем немногие из них перекочевали в двадцать первый. Один из них — широко известная, но малоизученная китайская политика «одна семья — один ребенок». Разработанная военными без привлечения каких-либо представителей общественных наук, она преследовала вполне приземленную цель: увеличение ВВП в пересчете на душу населения. Чтобы прогресс был заметнее, рост населения требовалось придержать. Однако всех последствий насилия над природой просчитать в 1980-е не смогли. Книга Мэй Фонг знакомит с ходом эксперимента и будущим КНР, которая до сих пор является заложницей давным-давно принятого решения. По оценкам, за 35 лет в Китае не родилось 250–350 млн человек. За каждой сухой цифрой статистики стоят судьбы, биографии и целые тектонические сдвиги в жизни сел и городов, которые автор посетила во всех концах Поднебесной. Самыми разными способами родители добились того, что сейчас на 100 девочек рождается 119 мальчиков (в среднем по миру 100:105). В итоге к 2020 году мужчин будет на 30–40 млн больше. В результате брачный рынок КНР приобрел гипертрофированные черты: невест не хватает, а родители копят на «калым», так что до 50% депозитов в стране за последние годы делается с этой целью. Штрафы с тех, кто позволил себе лишнего малыша, принесли казне только в 2013 году не менее $2,7 млрд. Как обычно, имеющие средства находили возможности обходить запреты самыми разнообразными способами. Для других единственно разрешенный ребенок становился «маленьким императором», так появлялось новое поколение избалованных эгоистичных детей с проблемами социализации.
Без внимания к нюансам демографического пейзажа не понять современного Китая: например, без армии холостяков успех Alibaba, скорее всего, был бы невозможен. Причины же сворачивания программы «одна семья — один ребенок» прозаичны. Сжатие рынка труда началось ранее, чем предполагалось, и от нынешнего комфортного соотношения работающих к пенсионерам 5:1 страна через двадцать лет рискует прийти к 1,6:1. Поэтому в конце 2015 года и появилась либеральная семейная схема — с двумя детьми.
Свобода контроля
Андрей Солдатов, Ирина Бороган. Битва за Рунет. Альпина Паблишер, 2016
Отдельные этапы введения цензуры и слежки в Рунете в основном пользователям известны и с той или иной степенью вялости опротестованы в Facebook или ЖЖ. Однако в этой книге, опубликованной на Западе еще в прошлом году, звенья цепи выстраиваются кольцами боа констриктора. Становится видно, как за всеми резонансными, но, казалось бы, разрозненными событиями последних лет — «арабской весной», прилетом Сноудена в Россию, Майданом, Олимпиадой в Сочи — следовала стремительная реакция, итогом которой стали неслыханные возможности для цензуры и вторжения силовиков в частную жизнь. Поводы для оптимизма авторы все-таки находят: США и Европа не допустили лоббируемого Россией распила интернета на «суверенные национальные сегменты», а контролировать всех интернет-пользователей невозможно: именно солдаты своими селфи во «ВКонтакте» сделали куда больше для разоблачения кремлевской лжи о войне, чем журналисты и активисты.
Вес денег
Феликс Мартин. Money. Неофициальная биография денег. Синдбад, 2016
В 1970-м в Ирландии работа банков замерла на полгода, и общество оказалось на грани обожаемого историками экономики мифического мира «доденежного бартера». Но коллапса не случилось. Во-первых, потому что бартер в цивилизованных обществах — это действительно миф, во-вторых, у ирландцев есть пабы. И пабы замечательным образом многое решили. Богатая неизбитыми примерами «Неофициальная биография денег» рассказывает не о слитках или монетах, а об идеях, практиках и государственных институтах. Читать о том, как банки стали главнее королей, а модные экономисты водили за нос правительства разных эпох, не менее увлекательно, чем о пиастрах и луидорах. Знакомство же с «матерью» всех черных дней недели, «черной пятницей 1866 года», и ее потомками вплоть до нынешнего глобального экономического кризиса демонстрирует, что наступаем мы, в общем-то, на одни и те же грабли, а до бедственного положения нас доводят ошибочно понимаемая природа денег и дурно организованная деятельность банков.
Движение и жизнь
Edward Humes. Door to Door. HarperCollins, 2016
Пятница, 13-е, может быть разной. Например, кануном Дня св. Валентина, когда в поисках подарка напрягается не только воображение влюбленных, но и логистические цепи всей земли. Эдвард Хьюмз выбрал этот непростой день, чтобы показать, каких размеров и хитросплетений достигла современная мировая транспортная система. Не сказать, что она безупречна — очередь из кораблей на разгрузку в порту Лос-Анджелеса превышает 30 км, а детали для одного iPhone до сборки успевают восемь раз обогнуть Землю. Но система все же работает, а в ее основании — скромный ISO-контейнер, без которого, например, не было бы офшоринга в Китай. Интересно читать не только о передвижении всевозможных товаров, но и о будущем организации дорожного движения. Автомобилям, похоже, суждено начать соответствовать своему названию («двигаюсь сам»): целый ряд разработчиков, включая Google, уже вовсю работает над грядущей революцией.