Прогнозировать спрос на произведения искусства — тонкая наука. Помимо статистики продаж и вкусов клиентов нужно брать в расчет экономические и политические реалии. Есть еще такой субъективный фактор, как предчувствие эксперта. Наконец, по нашим наблюдениям, если за лот будут торговаться более трех человек, то финальная цена в среднем на 60% превысит эстимейт. К примеру, картина Ивана Шишкина, которую Sotheby’s в июне выставлял на аукционе в Лондоне, продалась за £1,4 млн при эстимейте £0,5–0,7 млн. Шишкин, конечно, первая величина, и «На окраине соснового бора» была признана экспертами, видевшими ее на предварительном показе, работой, заслуживающей музейной стены. Однако другая выдающаяся работа — «Иван Сусанин» Константина Маковского — ушла ниже эстимейта, за £413 000 (новый владелец уже ведет переговоры с Третьяковской галереей об экспонировании картины). В ноябре 2014 года она выставлялась с эстимейтом £1,5–2,5 млн и не нашла покупателя. Мы тогда ориентировались на результаты прошлых аукционов: Маковский — стабильно и дорого продающийся автор. Но кризис случился настолько быстро, что мы не успели подстроиться.
Покупатели русского искусства, если не считать авангард, на 80–90% коллекционеры и дилеры из России. Девальвация рубля и проблемы в экономике резко сократили их возможности. Цены на русскую живопись XIX — начала XX века упали на 40%. Вещи среднего уровня, например пейзажи Киселева, Колесникова, Туржанского, которые прежде уходили за £20 000–30 000, трудно продать. Мы проводим частные сделки в России, и я наблюдаю, как жестко торгуются покупатели. Допустим, продавец хочет получить не менее $800 000, хотя осознает, что по такой цене сейчас не сможет продать. В итоге комфортная цена определяется на уровне $500 000. Да, это значительная коррекция, но все же есть покупатели и есть желание покупать.
Составляя новую аукционную коллекцию, мы отказались от многих предложенных работ, поскольку наши оценки были ниже ожиданий владельцев. Июньские русские торги подтвердили правильность данной тактики. Продалось более 80% лотов в сумме на £8,3 млн, включая декоративно-прикладное искусство, советскую живопись и современное искусство. Это вдвое меньше итога июньских аукционов 2014 года и несколько ниже прошлогоднего результата, но тогда на долю одной лишь Серебряковой с ее феноменальной ценой пришлась треть выручки.
(На последних русских торгах Christie’s было продано 74% лотов на сумму £4,4 млн При этом на аукционе импрессионистов и модернистов только за три картины Кандинского Christie’s выручил £4,3 млн. — Forbes). Поздние работы Петра Кончаловского сейчас не продать дороже £150 000, за лучшие вещи 1920–1930-х можно получить £200 000–300 000, тогда как работы 1910-х годов, периода «Бубнового валета», будут стоить миллионы.
Как и в случае с импрессионистами, по русскому авангарду мы постоянно сталкиваемся с нежеланием владельцев расставаться с картинами, поскольку они не знают, можно ли в наше турбулентное время сохранить вырученные деньги. В этом году нам повезло: на ноябрьских торгах в Лондоне мы представляем живописного Родченко — огромную редкость. Эксперты оценили картину в £2,5 млн. Сравните этот эстимейт с эталонным Шишкиным. Если говорить о русском искусстве XIX века, то, наверное, единственный конвертируемый художник — Иван Айвазовский. Его собирают американцы, греки, турки. Именно турки установили рекордную цену на Айвазовского, заплатив в 2012 году на Sotheby’s £3,2 млн (или $5,2 млн) за «Вид Константинополя с Босфора».
Но русское искусство — лишь малая часть мирового арт-рынка, объем которого в 2015 году, по оценке TEFAF, — $63,8 млрд. Причем сверхдорогой сегмент — работы дороже $10 млн — вырос на 19% по сравнению с 2014-м. TEFAF консолидирует данные о публичных и частных продажах: 46% рынка — это послевоенное и современное искусство, 27% рынка — импрессионисты и модернисты. Лондонские июньские торги Sotheby’s импрессионистами и модернистами собрали более £123 млн, или $164 млн. «Сидящая женщина» Пикассо была продана за £42,3 млн — рекорд для его картин кубистического периода. «Жанну Эбютерн с платком» Модильяни купили за £38,5 млн — дороже за портреты его кисти еще не платили. Обе картины приобрели гости из Азии (Китая, Гонконга или Сингапура — точнее сказать не могу).
Азиатские коллекционеры в последнее время активизировались. Весенние торги Sotheby’s в Гонконге собрали $458 млн — на 22% больше, чем годом ранее. За «Цветок персика» Чжана Дакьяна торг шел почти час, и картина продалась за $34,9 млн. В этом нет ничего удивительного — национальные элиты собирают прежде всего искусство своих стран (одно время на рынке русского искусства цены росли на 50% в год). Но китайцы интересуются практически всем. Покупателю из Азии, например, достался один из топ-лотов нашего майского аукциона современного искусства в Нью-Йорке — «Хамелеон» Вула за $15 млн.
Самой дорогой продажей того же аукциона стала «Без названия (Город Нью-Йорк)» Твомбли, написанная в 1968 году, — $36,6 млн. Сравните: на январском аукционе старых мастеров Sotheby’s «Даная» Джентилески (1621 год) была продана за $30,5 млн. В конце 2015 года в частной сделке мы продали за £35 млн «Портрет Катрины Хоосгат» Рембрандта. Еще в середине 2000-х отчеты ведущих мировых аукционов начинались со старых мастеров, а за ними шли импрессионисты и современное искусство. Постепенно старые мастера спустились на третью позицию, а третьи стали первыми. Рынок современного искусства — особая тема. Он во многом живет по законам фондового рынка. Это игра амбиций, стратегий. И, конечно же, нужно помнить о колоссальных коллективных инвестициях основных игроков — Гагосяна, Маграби, Саатчи и др. Рынок старых мастеров растет не более чем на 7% в год, зато он прогнозируем и наиболее стабилен.
Но мы в Sotheby’s не любим слово «инвестирование» и не консультируем клиентов по поводу инвестиций. Мы можем только показывать результаты торгов, дальше решение принимается самостоятельно. Принято считать, что горизонт инвестирования в искусстве — не менее 5–7 лет. За 2011–2015 годы объем продаж современного искусства на аукционах Sotheby’s вырос на 56%, до $1,8 млрд, импрессионистов и модернистов — на 94%, до $1,76 млрд, а старых мастеров, наоборот, понизился на 15%, до $207 млн (найти важные работы становится все сложнее, и оборот вещей здесь происходит гораздо медленнее). Конечно, нужно следить за рынком, сопоставлять, как продаются художники и вещи того уровня, что есть в вашей коллекции. И учитывать: есть предсказуемые ценовые рекорды, а есть флуктуации.
Если число проданных лотов на традиционных аукционах Sotheby’s в этом году выросло на 18%, то в онлайне — на 54%. Мы проводим онлайн-аукционы осени 2015 года, и за первую половину 2016-го наторговали на $90 млн. Выставляем работы молодых художников, графику, гравюры, книги, манускрипты, предметы дизайна. Основной ценовой диапазон — $1000–2000, потолок продаж — $125 000 (композиция Боско Соди). На оценку и описание вещей у экспертов уходит примерно столько же времени, сколько на дорогие лоты для очных аукционов. Но мы не можем игнорировать интернет-ресурсы — за ними будущее. Интернет — мощнейшее средство привлечения новых коллекционеров: 72% биддеров на онлайн-аукционах в этом году впервые участвовали в торгах Sotheby’s. Не исключено, что кто-то из них дорастет до крупных покупок.