На Университетской авеню в Пало-Альто, в здании, на котором до сих пор пылится вывеска закрытого книжного магазина Borders, несколько десятков молодых инженеров работают над прорывными идеями по разработке софта для технологического левиафана из Южной Кореи. Вы легко можете пройти мимо этого места, ничего не заметив. Именно здесь, на площади 1000 кв. метров разместился акселератор Samsung, просторный открытый офис с множеством пустых рабочих мест. Стену украшают огромные буквы «Следующая Большая Вещь».
В течение года корейская корпорация планирует заполнить все пространство акселератора примерно 80 инженерами из Кремниевой долины, чтобы интегрировать всю их интеллектуальную собственность и мечты о собственном бизнесе в империю Samsung. Идея-приманка проста: присоединяйтесь к нам и избавьте себя от стресса, сопряженного с запуском стартапов, — с миллиардом проданных по всему миру гаджетов мы в любом случае придумаем оптимальную форму сотрудничества.
Калифорния давно стала главным местом притяжения для крупных компаний. Бизнес-акселераторы вокруг Сан-Франциско для поиска инновационных решений, к примеру, открыли Nike и AT&T. Однако Samsung вместе с охотой за головами решает другую проблему — крупнейший мировой производитель электроники меняет отношение к себе внутри Кремниевой долины. Несмотря на глобальный охват и годовые продажи в $188 млрд, корпорация не может свести на нет скепсис, с которым к ней относятся многие инженеры. Когда в середине июня Samsung вышла на Дэмиена Паттона, разработчика приложения-поисковика в социальных медиа Banjo, с предложением об интеграции его продукта в экосистему своих «умных часов», тот отнесся к потенциальному работодателю с подозрением.
«Мой скепсис основывался на том, что я слышал раньше, — говорит Паттон. — С ними якобы было трудно налаживать коммуникацию. В конце концов, эта компания находится на другом конце света, а не у нас в Долине».
Другие инженеры, с которыми довелось пообщаться Forbes, включая участников первого сообщества разработчиков софта для iPhone, дружно упоминали о завышенных требованиях менеджеров Samsung. Те часто хотели сделать работу, рассчитанную на полгода, за два месяца. Порой американских специалистов пытались просто сделать частью широкой сети конкурирующих команд разработчиков в огромном R&D-центре Samsung в корейском Сувоне, где все в соответствии с азиатской корпоративной культурой подчинено строгой иерархии без возможности сделать «шаг в сторону».
И все-таки Паттон изменил свое мнение. Случилось это после того, как он выяснил, что Samsung за последний год принципиально изменил подход к рекрутингу в Долине. Эмиссаром новой кадровой политики стал менеджер с корейско-американскими корнями Дэвид Юн, до прихода в Samsung курировавший медиапартнерства в Google и AOL. В корейскую корпорацию он устроился в декабре 2011 года, за восемь месяцев до скандального судебного решения о взыскании с Samsung $1 млрд за нарушение патентных прав Apple на дизайн iPhone — решения, после которого за азиатским производителем утвердилась репутация компании-имитатора.
Юн правильно понял, в чем заключается проблема Samsung. Он провел целую серию встреч с руководителями ведущих компаний Кремниевой долины, чтобы впитать их корпоративную культуру и освежить свои старые контакты. К середине 2013 года менеджер основал акселераторы в Пало-Альто и Нью-Йорке, открыл инвестиционное подразделение для вложений в стартапы на ранней стадии, подразделение для партнерских программ и подразделение по сделкам M&A. Последнее в июле за $30 млн приобрело Boxee — фирму-разработчика софта для ТВ, которая будет интегрирована в процесс производства «умных телевизоров» Samsung.
Все созданные Юном структурные единицы объединились в Центр открытых инноваций Samsung. В сентябре корпорация провела первую конференцию для разработчиков в Сан-Франциско. Решения об инвестициях в стартапы и проведении конференций теперь принимаются в европейском головном офисе Samsung в Лондоне. «Раньше вам приходилось общаться с одним менеджером в Лондоне, который каждый месяц говорил «нет», пока не связывался с вышестоящим менеджером в Корее», — вспоминает один из британских инженеров, работающих с Samsung. С появлением Юна коммуникация внутри корпорации стала менее громоздкой.
Менеджер вкладывал столько усилий в развитие заокеанского присутствия Samsung, что спустя всего четыре дня после июльской аварийной посадки самолета Asiana Airlines в Сан-Франциско не просто появился на публике целым и невредимым, но еще и провел церемонию запуска акселератора в Пало-Альто.
«Мы — компания, которая много и упорно работает, — говорит Юн, одетый в джинсы и вооруженный смартфоном Galaxy Note, в перерыве между встречами в акселераторе спустя несколько недель после запуска. — Как только мы принимаем решение, тут же беремся за дело».
Паттон из Banjo быстро нашел с Юном взаимопонимание. Когда он завалил Samsung вопросами о том, как будет происходить синхронизация «умных часов» с мобильными устройствами, то получил обстоятельные ответы в течение 24 часов.
«Дэвид отладил процесс коммуникации внутри компании, — объясняет Паттон. — Мои вопросы должны попасть ровно к тем людям, что размышляли над будущей стратегией Samsung». Затем Banjo были представлены как одно из ведущих приложений часов Galaxy Gear на презентации в Берлине. Само устройство рынок встретил прохладно, но Паттон не отчаивается: «Samsung все еще возлагает на «носимые» гаджеты большие надежды».
Корейской корпорации, бизнес которой изначально опирался на производство «железа», по ходу развития требуется все больше софтверных стартапов наподобие Banjo. От качества и количества приложений напрямую зависит объем продаж смартфонов, а своей мобильной операционной системы, равной по масштабам Android от Google или iOS от Apple, у Samsung до сих пор нет. Поэтому в каждый новый акселератор корпорация набирает очередную порцию стартапов. Инвестподразделение Центра открытых инноваций вложилось в 14 проектов и планирует каждый месяц в среднем увеличивать эту цифру на один проект.
Начинающие предприниматели, которые становятся резидентами акселератора, могут рассчитывать на хорошую школу внутри Samsung. Корпорация похожа на осьминога, запустившего щупальца во все возможные сферы. Samsung знает все про процессоры, OLED-дисплеи и карты памяти, и ее склонность к экспериментам нередко становится настоящей головной болью для поставщиков комплектующих. Когда два года назад Стив Джобс объявил спецификации нового iPad, корейский гигант тут же отказался от собственных наработок и за месяц произвел на свет планшет с более тонким корпусом. «Мы думали, наш продукт был достаточно хорош. Оказалось, у конкурентов дела шли еще лучше», — объясняет старший вице-президент подразделения по производству мобильных устройств Samsung Ханкил Ун.
Еще одна особенность корпорации — регулярная перетасовка менеджеров в конце каждого года. Например, руководитель мобильных разработок в американском офисе Samsung Кевин Пакингем без объяснения причин был отправлен в отставку в октябре. Кадровая чехарда внутри корпорации несет ясный сигнал всем руководителям: в свою зону ответственности они обязаны вкладывать максимум усилий, иначе «сверху» неизбежно придет «черная метка».
Бороться есть за что: в мире нет второй компании с объемом продаж в миллиард устройств. Дуипал Дезаи был первым стартапером-резидентом акселератора Samsung в Пало-Альто. Бывший коллега Юна и один из создателей первого мобильного приложения YouTube, он сегодня пишет код для сервиса, который будет работать сразу на нескольких продуктах Samsung. У Дезаи есть доступ к прототипам будущих новинок корпорации для тестирования своих инженерных идей. Предприниматель уверяет, что потеря независимости и прав на интеллектуальную собственность его не расстраивают. «Раньше я тратил 40% времени на что угодно, но только не на работу над продуктом, — говорит он. — Теперь я посвящаю ему 99% времени».
И все-таки в способности акселератора крупной компании собрать интеллектуальные сливки Кремниевой долины верят далеко не все. На пике бума доткомов в конце 1990-х в Калифорнии появилось более 1000 корпоративных бизнес-инкубаторов, но ни один из них не существует до сих пор, констатирует бывший HR-директор Национальной ассоциации бизнес-инкубаторов Дина Адкинс.
«Стоящих стартапов меньше, чем кажется», — подтверждает Пол Грэм, сооснователь акселератора Y Combinator, с 2005 года проинвестировавшего более чем в 550 проектов.
Samsung, по меньшей мере, может попробовать изменить ситуацию, если, конечно, выдержит конкуренцию и останется на плаву. «Исторически многие инновации в софте и сервисах внедрялись на уровне маленьких групп людей, работающих в команде, и не обязательно в больших компаниях, — заключает Юн. — Мы просто хотим быть уверенными, что не пропустим ничего важного».