Профессор Мейке Бартельс и его аспирант Барт Базельманс из Свободного университета Амстердама исследовали геномные данные 220 000 испытуемых, которые прошли геномное тестирование в проекте UK Biobank, а также добровольно ответили на вопросы анкеты. Их интересовал нетривиальный вопрос: какие генетические особенности отличают людей, которые могут сказать о себе, что они счастливы, а их жизнь осмысленна?
Категории «счастья» и «смысла жизни» принято считать непостижимыми или невыразимыми словами. Однако это совершенно не означает, что их нельзя изучать с помощью обычных методик научного исследования. На самом деле психологи и нейробиологи довольно давно обращаются к подобным вопросам. Профессор Шимон Эдельман из Корнельского университета даже посвятил этой проблеме научно-популярную книгу «Счастье стремления: что нейробиология может рассказать нам о хорошей жизни?».
В переводе на сухой язык психологической науки существует два вида счастья: гедонистическое и эвдемоническое. Первый вид — это то, что по-русски можно назвать «довольством»: удовлетворение от хорошего обеда, бокала вина, выпитого на берегу моря, или нового спортивного автомобиля. Второй, более долговременный вид счастья — осознание осмысленности жизни (например, возможности вывести в люди детей и внуков, принести пользу обществу или, к примеру, издать книгу мемуаров). Два года назад профессор Эдельман вместе с аспиранткой-математиком Юи Гао построил математическую модель, показывающую, что эти два вида мотивации — стремление к достижению гедонистического и эвдемонического счастья — способны неплохо управлять поведением модельного живого существа, соревнующегося с себе подобными существами за ресурсы. При этом относительный вклад одного и другого счастья зависел от доступности и вида распределения этих ресурсов.
Однако люди — существа значительно более сложные, чем условный «действующий агент» из компьютерных симуляций. Счастье и смысл жизни принято считать неизъяснимыми отчасти потому, что их не всегда можно вывести из непосредственных обстоятельств жизни: есть люди, считающие себя счастливыми, а свою жизнь осмысленной даже в таких обстоятельствах, которые других повергли бы в отчаяние. Можно предположить, что в основе этого лежат генетические различия. Доказать такую гипотезу очень сложно: статистические корреляции между последовательностями ДНК и психологическими чертами личности обычно столь эфемерны, что для надежных выводов требуются огромные выборки, которых до недавнего времени в распоряжении ученых просто не было.
Однако пришествие массовой геномики многое изменило. В частности, в Великобритании существует проект UK Biobank, финансируемый правительственными, общественными и благотворительными организациями. В рамках этого проекта полмиллиона добровольцев прошли геномное обследование (генотипирование), а также согласились регулярно предоставлять информацию о себе и своем здоровье. Этими данными и воспользовались голландские биоинформатики. Результаты изложены в их статье «Генетическая перспектива соотношения между гедонистическим и эвдемоническим благополучием», опубликованной в Scientific Reports.
«Мы сможем использовать эти знания, чтобы помочь тем, кто чувствует себя менее счастливым или безуспешно пытается найти в жизни смысл»
Главный вывод, следующий из статистического анализа, состоял в том, что гедонистическое и эвдемоническое счастье в целом ассоциированы с одними и теми же комбинациями генетических вариантов, однако для гедонистического счастья (то есть материального довольства) эта ассоциация всегда выражена сильнее. Кроме того, те же наборы генетических маркеров демонстрируют ассоциацию с удовлетворенностью своей работой, друзьями, семейными обстоятельствами и — в наименьшей степени — финансовыми обстоятельствами. Напротив, отрицательные корреляции включают невротизм, одиночество, депрессию и раздражительность.
При этом удалось выделить всего два генетических локуса, которые в отдельности статистически достоверно коррелируют с эвдемоническим счастьем, то есть ощущением осмысленности жизни или стремлением этот смысл обрести. О генах, в которых находятся эти локусы, известно, что они работают (экспрессируются) в коре головного мозга и мозжечке более активно, чем в других тканях. Локусов, по отдельности коррелирующих с гедонистическим счастьем, найдено шесть, и их функция, возможно, также связана с головным мозгом.
В своей статье авторы указывают, что для более определенных выводов даже такой значительной выборки в 220 000 испытуемых недостаточно. Вероятно, по мере расширения геномных исследований, а также аннотирования (то есть уточнения функций) все большего числа генов человеческого генома, эти данные могут стать основой более глубокого изучения генетических детерминант, определяющих субъективные ощущения счастья и осмысленности.
Практический смысл этой научной работы ее руководитель, профессор Мейке Бартельс, объясняет следующим образом: «Мы живем в обществе, где от каждого ожидают успеха, высоких достижений и осмысленности существования. Если у нас будет лучшее понимание причин, определяющих различия людей по этим признакам, мы сможем использовать эти знания, чтобы помочь тем, кто чувствует себя менее счастливым или безуспешно пытается найти в жизни смысл. Кроме того, мы обнаружили, что существуют факторы среды, важные для счастья, но не для смысла жизни, и наоборот. В будущем мы намерены выяснить, какие именно факторы отвечают за это несовпадение».
Кроме того, научная работа голландских исследователей показывает, какие неожиданные применения могут найти широкоформатные геномные исследования, проводимые в последние годы в США и Европе. В США к настоящему времени 15 млн человек прошли полномасштабное исследование генома (генотипирование или экзомное секвенирование), причем 10 млн из них — за последние 12 месяцев. Данные этих тестов, выложенных в открытом доступе, помогут более глубокому пониманию человеческой природы на всех ее уровнях, и с огромной степенью уверенности можно прогнозировать, что в самом ближайшем будущем нас ожидают впечатляющие открытия.