Массовое применение технологий, основанных на искусственном интеллекте, в юридической сфере стали обсуждать в начале года. В январе с заявлением о том, что робот-юрист оставит без работы 3 000 сотрудников «Сбербанка», выступил зампред правления финансовой организации Вадим Кулин. В середине года председатель правления Герман Греф сообщил, что банк уже уволил несколько сот человек.
«В прошлом году 450 юристов, которые у нас готовят иски, ушли в прошлое, были сокращены», — отметил Греф. При этом он отметил, что юристы без знаний искусственного интеллекта и понимания того, как работают современные технологии, уже не нужны — им стоит «забыть профессию». Заявление руководителей «Сбербанка» взволновало юридическое сообщество — действительно ли уже можно заменить сотрудников юридических департаментов электронными помощниками?
Незаменимые люди
«Сейчас модно говорить обо всем, что связано с LegalTech, но мы не должны ставить роботизацию единственной задачей по развитию правовой системы», — отметил на конференции по LegalTech в «Сколково» заместитель министра юстиции Юрий Любимов. По его мнению, системы на базе искусственного интеллекта могут выполнять разве что сервисные функции и упрощать жизнь юриста.
Его поддержал коллега, заместитель министра юстиции Денис Новак. «У технологий, использующих нейронные сети, большой потенциал. Действительно, при обобщении информации они могут подмечать определенные закономерности», — отметил Новак. Однако он добавил, что при этом обычно забывают: «У того же нотариуса, который, как сейчас говорят, может быть заменен электронной системой, главной задачей является не идентификация лица. Прежде всего нотариус обязан разъяснить смысл и значение проекта сделки и проверить, соответствует ли ее содержание намерениям сторон». Замминистра дал понять, что такая задача вряд ли под силу «электронному нотариусу».
Рассуждая об использовании ИИ непосредственно в судебном процессе, Новак отметил, что нельзя на каждый случай предусмотреть норму права, которая все учтет. Если не учитывать особенности в поведении сторон и обстоятельства, то это может привести к несправедливому результату. Он добавил, что законодатель делегирует суду достраивание правовой нормы: «Суд смотрит, нет ли чего-то особенного в поведении сторон. И иногда интуитивно подходит к решению», — отметил Новак.
Бывший председатель Высшего арбитражного суда (упразднен в конце 2014 года) Антон Иванов также считает, что адепты новых тенденций склонны преувеличивать влияние изменившихся условий на право и общество. По его мнению, чтобы перевести на компьютерный язык нормы, содержащие многозначные термины, придется изменить множество законов — это титаническая задача. Иванов отмечает, что крайне сложно, если вообще возможно, перевести на машинный язык такие понятия, как «злоупотребление правом» или «внутреннее убеждение судьи».
«Сложнее всего машинизировать свободную волю человека. Жизнь многогранная, а жесткое следование нормам раздражает людей. Государство, где правила будут устанавливать роботы, будут полицейским. А полицейское государство никому не нравится», — заявил Антон Иванов. Он добавил, что полная «машинизация» невозможна, пока люди действуют нелогично. «Так что о массовом сокращении юристов речь вряд ли идет», — успокоил собравшихся юристов Антон Иванов.
Задачи для ИИ
Директор центра юридических технологий фонда «Сколково» Антон Пронин считает, что неправильно сосредотачиваться на замене человека системой с ИИ: «У LegalTech сейчас две ключевые задачи. Во-первых, это автоматизация процессов. К слову, в различных сферах хозяйственной деятельности (ретейл, финансы, управление предприятием) с этой целью уже много лет используется программное обеспечение. Юриспруденция, вероятно, одна из немногих отраслей, в которой это пока не так распространено», — отметил он. В качестве удачного примера автоматизации он привел сколковского резидента, который создал решение, позволяющее организовать работу с документами в компании, учитывая при этом влияние внешних событий.
«При согласовании договора ситуация может внезапно поменяться: закончился срок доверенности, подписант недоступен, изменились отдельные условия. Эти события требуют гибкого подхода к автоматизации процессов. Исследовательская компания Gartner специально для таких случаев ввела понятие «событийность». Flexbby позволяет учитывать все эти нюансы при автоматизации», — рассказал Антон Пронин.
Второй пласт задач лежит в области технологий для принятия решений. Но тут опять же не идет речь о том, что «электронные судьи» будут осуществлять правосудие. Искусственный интеллект может применяться как помощник, источник second opinion (второе мнение), как консультант, не принимающий решений, отметил эксперт. «Например, компания «Правовед.ру», создала робота-юриста, который отвечает пользователям сайта на различные вопросы из сферы защиты прав потребителей. Робот подсказывает правовые аспекты, при этом общаться с ним можно на естественном языке. Однако сам процесс принятия решений — всегда будет оставаться за человеком, поскольку мы не сможем оцифровать такие понятия как «норма», «мораль», «совесть». Они алогичны и не поддаются переводу на машинный язык», — заключил Антон Пронин.