Алиса Мельникова («Сбертех»): «Есть разные способы вырасти в Google. У нас высокие шансы»

В новой постоянной рубрике Forbes — интервью с интернет-предпринимателями. Героиня нового интервью блога «Рунетологии» на Forbes — Алиса Мельникова, генеральный директор АО «Сбербанк-Технологии», сокращенно «Сбертех», самой большой IT-компании России, по крайней мере с точки зрения штата: на март 2017 года в ней было занято около 9500 специалистов. В свою очередь, бюджет организации на 2017 год соизмерим с доходами крупнейших технологических бизнесов страны — ни много ни мало 29,7 млрд рублей. А планы «Сбертеха» выглядят смелыми даже при его нынешних масштабах.

— Как бы вы вкратце описали «Сбертех» — понятно и в то же время вдохновляюще?

— Сбербанк ставит перед собой очень амбициозную задачу — стать технологическим лидером рынка. Не только финансового — рынка услуг для всей экосистемы, которая его окружает. Для всех своих клиентов и партнеров. Чтобы Сбербанк стал технологическим лидером, технологическим лидером надо стать «Сбертеху».

Лидерство подразумевает, что мы всегда что-то делаем первыми. Мы технологическая компания и стараемся первыми придумывать, «пилотировать», разрабатывать технологии. Поэтому обращаем внимание на все интересное и новое, что появляется на рынке. Мы это берем, пробуем, стараемся делать промышленные технологии.

— По формальным признакам вы крупнейшая IT-компания страны. Сколько у вас сейчас проектов в работе?

— Более пятисот. Работаем мы на одного заказчика — Сбербанк. Но внутри него у нас заказчиков множество. С одной стороны, мы на рынке пока, наверное, не слишком известны. С другой — пожаловаться на однообразие или узость сферы деятельности не можем. Наоборот, по-моему, такого количества интересных задач, как у нас сейчас, нет ни у одной компании в России.

Вместе с тем мы, несмотря на большой штат, ощущаем нехватку высококвалифицированных IT-специалистов. И очень много сил тратим на подготовку и обучение сотрудников.

— У вас девять с половиной тысяч сотрудников — и все равно людей не хватает. Насколько остро?

— Зачастую самим людям недостает квалификации. Технологии стали меняться настолько быстро, что образование и опыт, которые люди получали за предыдущие пять, десять, двадцать лет своей работы, не удается использовать в полной мере без освоения новых технологий. Иначе говоря, IT теперь не такая специальность, которую осваиваешь в вузе, чтобы потом работать всю жизнь. IT — это область, где нужно постоянно изучать что-то новое и повышать квалификацию. Если ты ничему не научился за год, считай, ты безнадежно отстал.

— Портрет вашего сотрудника чем-то отличается от образа среднего айтишника, работающего в Mail.ru Group, «Яндексе» и других заметных компаниях отрасли?

— Сегодня в «Сбертехе» представлены все типы айтишников, которые работают в отрасли: и в Mail.ru Group, и в «Яндексе», и в интеграторских компаниях. Как с точки зрения квалификации, так и с точки зрения отношения к работе и ментальности. При такой численности штата получается, что как в стране, так и в Сбербанке, а как в Сбербанке, так и в «Сбертехе».

— Понимаете ли вы, почему к вам идут люди? С упомянутыми мной российскими интернет-гигантами ясно: у них все-таки сохраняется обаяние стартапа.

— Стоит провести разделение: как дело обстоит сейчас и как мы хотим. На мой взгляд, мы пока не такие, какими хотели бы себя видеть. А хотим, чтобы каждый, кто работает в «Сбертехе», был звездой, технологическим лидером и тяготел к интересным задачам. Задачам с большой буквы. В особенности нам нужны те, для кого профессиональная деятельность — самое интересное в жизни. И нам есть что им дать.

Да, у нас нет пока такой известности на рынке, чтобы к нам охотно шли все такие люди. У многих наша организация вызывает ассоциации с тем, как выглядел Сбербанк раньше. Хотя он сильно изменился, но прошлое еще довлеет. Мы стараемся активно рассказывать людям и рынку, чем мы занимаемся, почему с нами хорошо и почему полная профессиональная реализация у нас возможна — и возможна только у нас.

ДОСЬЕ НА ГОСТЬЮ
В 1993 году окончила МАИ по специальности «автоматизированные системы управления и обработки информации» и Российскую высшую внешнеэкономическую школу по специальности «внешнеэкономическая деятельность: организация и управление».
С 2000 по 2012 год занимала руководящие посты в «Ай-Теко», ISG, Egar Technology, курировала реализацию масштабных проектов в области технологической поддержки бизнеса для крупнейших российских и зарубежных банков.
С июля 2012 года работала в должности советника старшего вице-президента НОМОС-банка, где отвечала за IT и операционную деятельность в проектах по развитию новых направлений бизнеса.
В «Сбертехе» — с июля 2013 года. Сама компания существует с 2011 года.

— Как устроен «Сбертех»?

— Организационная структура у нас строится на разделении по компетенциям. В «Сбертехе» сейчас 46 крупных центров компетенций в среднем по 200–300 человек, например по разработке мобильных приложений, BI, супермассивам данных, интеграции. Внутри каждого — отдельные направления. Эта структура одинаково хорошо подходит как для проектной работы, так и для работы в командах по Agile, которую Сбербанк активно внедряет.

В свою очередь, структура функциональная как раз и опирается на проектные команды и команды Agile.

— Как построено взаимодействие между Сбербанком и «Сбертехом»? Люди из Сбербанка «сгружают» вам идеи, а вы, как рабочие пчелки, их воплощаете?

— Это двусторонний процесс. Либо market pull, либо technology push, как модно сейчас говорить на рынке. Люди, которые отвечают за развитие бизнеса Сбербанка, в большей степени придумывают идеи в области собственно банковского бизнеса. Наша задача — понять, как их грамотно реализовать с технической точки зрения. Доля «цифровых» клиентов сильно выросла, равно как и доля операций, совершаемых через удаленные каналы. Поэтому любая, даже самая безобидная, задача бизнеса может превратиться в сложную и интересную задачу в технологическом аспекте. И наоборот: часто люди, занимающиеся технологиями, смотрят на рынок, общаются с внешним миром, с коллегами из других компаний и тоже выдают технологические идеи. А те способны навести бизнес-заказчиков на мысли о том, как эти технологии применить на пользу конечным клиентам.

Заказчики из бизнес-подразделений банка генерируют идеи по развитию банковских продуктов. А задача «Сбертеха» — их техническая реализация, в ходе которой мы тоже часто что-то предлагаем заказчикам.

И конечно, мы бы не сумели вести одновременно больше 500 проектов, если бы у нас не были отстроены процессы взаимодействия с заказчиками.

Читать также: Герман Греф: мы не умеем работать в системе, нам нужен подвиг

— Как идеи воплощаются в проектах?

— Здесь два пути. Первый: в рамках реализации конкретного проекта формируется проектная команда из представителей того или иного функционального блока банка и сотрудников «Сбертеха». И они долгое время работают вместе. В процессе, если кому-то из членов команды — кому угодно — приходит в голову идея, она может быть вынесена на обсуждение и применена в самом проекте — открытом, уже реализуемом. Второй путь относится к инновациям, о внедрении которых раньше не думали. Например, как применить блокчейн или технологии machine learning. Для этого в «Сбертехе» создаются лаборатории инноваций.

В частности, открываются тематические лаборатории. Как только мы находим какую-то новую технологию, которая, по нашему мнению, имеет право на существование и должна быть доведена до промышленной стадии, мы создаем компактные лаборатории в «Сбертехе» для «пилотирования» идей, основанных на ней. Плюс мы поощряем инициативу сотрудников абсолютно изо всех центров компетенций. Объявляем: возникла идея, мы ищем волонтеров, кто хочет поучаствовать, попробовать, поучиться. И отклик обычно очень хороший. Многие сами хотят в свободное от работы время заняться чем-то новым. Настоящие айтишники именно такие по духу. На таких людей мы и делаем ставку.

За полгода, за год лаборатория доводит технологию до промышленной стадии, после чего становится новым центром компетенций. Тем временем возникают новые идеи, новые лаборатории, новые «пилоты».

Естественно, к процессу мы привлекаем и профильные подразделения банка. У нас хорошо выстроена система взаимоотношений представителей банка и представителей «Сбертеха»: кто занимается функциональными блоками, кто от банка отвечает за взаимодействие с IT. Нет вопросов, кто куда должен пойти.

— Какие конкретные проекты реализуются в «Сбертехе»?

— Есть мобильные приложения, мобильный банк, интернет-банк — из того, что видно клиенту. Удаленные каналы — это лицо Сбербанка во внешнем мире. Но ведь банк должен не только принимать заявки клиентов на проведение операций. Надо еще и обрабатывать все это внутри: платежи, переводы, вклады, кредиты. За фронтальными приложениями кроется огромная IT-архитектура, оркестровщики, бизнес-хабы, продуктовые фабрики. Это огромный IT-ландшафт, в котором сейчас больше 350 крупных систем, интегрированных между собой. По сути, наши проекты сводятся к их развитию.

Что касается стратегии, до 2018 года мы запланировали и уже делаем проект по замене банковской платформы.

Новая платформа — это, во-первых, более высокий технологический уровень для поддержки гораздо большего объема транзакций, чем прежде, без снижения стабильности производительности, а желательно даже с ее повышением. Во-вторых, возможность быстрого вывода продуктов на рынок благодаря применению новых технологий в самой платформе. В-третьих, работа с экосистемой. Мы делаем не просто более совершенную автоматизированную систему для Сбербанка, а новую платформу — ядро экосистемы, которую строит Сбербанк совместно со своими партнерами, клиентами и всеми, с кем у него находятся точки соприкосновения.

— Насколько понимаю, от Германа Грефа исходит идея создать огромный маркетплейс финансовых и околофинансовых услуг. Дальше — больше любых других товаров и услуг.

— Верно.

— Похоже, вы начинаете биться с наступающими IT-компаниями на их поле с намерением встать вровень с «Яндексом» или Mail.ru Group на российском рынке. Не как монополист, а как многопрофильный онлайн-холдинг.

— Чтобы воплотить в жизнь замысел маркетплейса, необходимо быть технологическим лидером — и быть лучше всех IT-компаний на рынке. Все успешные компании, которые стали маркетплейсами, обладают своими платформами. Еще ни один из крупнейших игроков, включая Alibaba и Google, не зааутсорсил платформу. Они создавали собственные. У нашей будут свои особенности и свое предназначение. Мы не собираемся дублировать ныне существующие маркетплейсы. Но мы должны обеспечить богатые возможности по подключению партнеров, а значит, иметь открытый API.

— Маркетплейс будет базироваться в том числе на продуктах и сервисах партнеров, не только на ваших?

— Конечно. Предполагается, что Сбербанк будет в состоянии сгенерировать идеальное предложение для клиента и оказать эту комплексную услугу совместно с партнерами.

— Вы почти госкомпания, и, думается, у вас нет возможности идти на такие риски, как в частном бизнесе, где обычно и вырастают IT-гиганты.

— Наоборот, скорее мы «почти не госкомпания». Да, с госучастием. Однако Сбербанк — публичное акционерное общество. У него множество акционеров. И в банке сильно мотивированы к тому, чтобы сохранить свое лидерство и привлекательность для клиентов.

— В любом случае вы компания очень большая. А прорывные решения в крупных организациях принимаются с трудом: бюрократическая система в них, с одной стороны, тормоз, с другой — способ застраховаться от опасностей. Развернуть Сбербанк в сторону IT-бизнеса — это чрезвычайно амбициозная задача, и выполнима ли она, для меня большой вопрос.

— Если бы над Сбербанком тяготели бюрократия и рутина, не было бы тех изменений, которые заметны и внешним клиентам, и рынку. Изменения эти касаются абсолютно всех сфер деятельности банка, в том числе технологической. Не отрицаю, в больших организациях доля бюрократии присутствует. С ней трудно бороться, хотя мы усиленно боремся, как в «Сбертехе», так и в Сбербанке. Но если бы у нас царила бюрократия, мы бы не открыли эти пятьсот с лишним проектов и не делали бы их в таких количествах ежегодно. Не набрали бы столько сотрудников, не выполняли бы такой объем разработок.

Конечно, отдельные «пилоты» могут не быть успешными: людям свойственно ошибаться. Какие-то предположения о пользе того или иного решения для банка или клиента оказываются ошибочными. Но такая крупная организация, как Сбербанк, имеет возможность параллельно вести множество проектов и на выходе гарантированно получать весомую долю успешных. Вот чем, кстати, большие компании выгодно отличаются от маленьких. Маленькая взялась за один проект, его постигла неудача — и пиши пропало: деньги кончились, все развалилось.

— Либо не кончилось — и компания выросла в Google, пусть это и один случай на миллион.

— Как показывает жизнь, есть разные способы вырасти в Google. Я верю, что с такой командой, которая сейчас работает в Сбербанке и в «Сбертехе», у нас высокие шансы стать пусть не «как Google», но просто очень передовой, прогрессивной и привлекательной в рыночном отношении организацией.

— Насколько мне известно, примеров трансформации банка в крупную IT-компанию мир не знает.

— А мы всегда делаем что-то, чего раньше не было. Это не шутка. В той же новой платформе мы применяем технологии, которых никто до нас действительно не применял.

— Ваша большая цель — меньше чем за два года развернуть маркетплейс, который начнет предлагать услуги Сбербанка и организаций-партнеров. Есть какие-то вехи на вашем пути, которые будут видны и со стороны?

— Конечно. Не стану сейчас говорить за весь Сбербанк, скажу о вкладе «Сбертеха». Сроки готовности ядра платформы — конец 2017 года. Дальше, в течение 2018 года, мы очень интенсивно, большими кусками, внедрим бизнес-функционал на новой платформе и параллельно будем вести несколько «пилотов» с потенциальными членами экосистемы (внешними компаниями), подключая их разными способами к платформе.

— Ядро будет невидимой извне частью проекта?

— Да. Это будет back-end. То, что почувствует Сбербанк внутри. Клиенты если и увидят, то лишь малую его часть.

— «Пилоты» ведутся с госорганизациями или с коммерческими партнерами?

— С коммерческими. Из ретейла, образования, недвижимости.

— Далее состоится обширный релиз?

— Релизы у нас происходят постоянно. Естественно, ядро платформы каждый день не обновляется. Оно должно быть стабильным и обеспечивать обработку массовых операций в больших объемах. На 2018 год намечено развитие бизнес-функциональности на платформе. Таким образом, чтобы бизнес-заказчики могли автономно, без обращения к разработчикам, эту функциональность настраивать, менять, кастомизировать. Добавим сюда подключение партнеров через API и возможность доработки верхнего слоя платформы внешними компаниями, уже подключенными через открытый API.

— К рыночному контексту. Вас как-то задело импортозамещение?

— На «Сбертехе» оно пока не сказалось. Но, наверное, и не могло.

— У вас вообще нет внешних заказчиков?

— Сейчас нет. Мы про это думаем. Создав платформу, наверное, мы сможем оказывать на ней услуги внешним компаниям. Это станет возможно где-то после 2018 года, когда мы справимся с внедрением платформы в Сбербанке. Что касается импортозамещения, то мы сами одно сплошное импортозамещение для Сбербанка. Мы, а не какая-то зарубежная компания разрабатываем прикладной софт для него. Другое дело технологический стек, связанный с более низкими уровнями: системным софтом, базами данных, «железом». Хотя здесь тренд нас тоже не коснулся. Ровно потому, что у нас пока не отобрали возможность пользоваться зарубежными технологиями, которыми исторически в России пользовались все организации.

Но конечно, такая крупная страна, как наша, должна обладать высокой степенью независимости. Поэтому задача импортозамещения важна и сейчас активно прорабатывается со стороны Минкомсвязи и нескольких крупных корпораций. И я уверена, что она будет успешно выполнена. Естественно, пока Сбербанк не перешел полностью на российский системный софт. Мы не имеем права снизить уровень надежности и производительности нашего IT-ландшафта, иначе пострадали бы наши клиенты.

— Как, по-вашему, будет меняться сама банковская система в России в ближайшие несколько лет ?

— Мне кажется правдоподобным сценарий, в котором классические банковские услуги будут постепенно отходить на второй план и становиться commodities (здесь: взаимозаменяемыми услугами широкого потребления. — Forbes). У клиента формируются потребности в совершенно других областях. Он хочет не взять кредит. Он хочет обеспечить себя жильем, детей — образованием, для чего ему могут понадобиться финансовые инструменты, которые дают банки. Поэтому на первый план будут выходить компании, предоставляющие услуги клиенту. Сбербанк как раз в эту сторону и идет, чтобы не стать таким commodity-банком, который будет стоять за основными услугами, потребляемыми клиентом. Наоборот, Сбербанк превращается в маркетплейс, который будет оказывать услуги клиенту, подтягивая к решению задачи экосистему. Он должен становиться технологической компанией и переставать быть классическим банком.

Репутация сейчас у нас есть, но за нее надо бороться. На ней невозможно ехать бесконечно: ее в современном цифровом мире надо подкреплять и завоевывать заново.

Читать также: Финтех-сервисы и банки – партнеры или конкуренты?

— Сбербанк практически монополист на розничном банковском рынке России. Если ваши замыслы осуществятся, его влияние лишь усилится. Не повредит ли это банковской сфере страны в целом?

— Именно банковские услуги, повторюсь, будут отходить на задний план. И то, благодаря чему Сбербанк был и остается лидером российского рынка, не является залогом того, что в будущем он первенство сохранит. Многие компании на определенном этапе своего существования были лидерами, и казалось, что это навсегда. Но потом в течение трех-пяти лет они исчезали с рынка. Часто вспоминают Kodak с их лучшей в мире пленкой.

В сфере технологий у всех равные возможности. Речь о том, что мы собираемся сделать как компания, которая старается повышать качество своих услуг и привлекательность для клиентов. Все то же самое может делать любая другая компания, и здесь никакого монополизма нет. У кого получится лучше и быстрее, тот и будет лидером. Мы верим в то, что это будем мы.

— Судя по нарисованной вами картине, Apple с Apple Pay, Google с Android Pay и иже с ними — это практически готовые банки, которые могут с вами конкурировать?

— Я бы не назвала их банками. Я бы и Сбербанк через какое-то время не стала называть банком. Это просто другая форма бизнеса — маркетплейсы. Если мы говорим о том, что Сбербанк будет маркетплейсом, то да, его ждет конкуренция с другими маркетплейсами.

Интервью выходит в рамках спецпроекта Forbes и аналитической программы «Рунетология». Предприниматель и основатель компании  «Нетология Групп» Максим Спиридонов беседует с руководителями интернет-проектов о том, какие бизнес-модели в Рунете могут позволить стартапу стать следующим «единорогом», и в целом о том, как технологии  меняют наш мир