2010 год начался с одного из самых разрушительных землетрясений в новейшей истории. Оно превратило главный город Гаити в руины и унесло более 200 000 жизней. Новая трагедия разразилась в китайской провинции Цинхай утром 14 апреля: более 600 погибших и около 10 000 пострадавших. Бедствия такого масштаба всегда вызывают один и тот же вопрос: можно ли было их предвидеть и избежать жертв? На вопросы Forbes отвечает заместитель директора Института физики земли им. О. Ю. Шмидта РАН профессор Евгений Рогожин.
— Китайцы предсказывали последнее землетрясение?
— Китай — очень сейсмоопасная страна, по-настоящему сильные землетрясения случаются здесь каждые пять лет, поэтому у них существует хорошая карта сейсмической опасности. Зона, где произошло последнее землетрясение, объявлена весьма опасной. Поэтому если балльность по прогнозу 9, то что-то предпринимается, а в данном случае магнитуда была 6,9, то есть заурядная для этой территории. Такие в этой зоне никто особо не прогнозирует.
— Как устроена в Китае служба прогноза землетрясений?
— Этим занимается специальное министерство. Ему подчиняются несколько институтов, прогнозных и тренировочных центров в Пекине и в столицах провинций (по аналогии с нашим МЧС), а также система сейсмостанций, прогностических полигонов. В Китае создана великолепная сеть GPS-станций, рассчитанных на прогноз с использованием спутников. Ведутся также наблюдения в скважинах за подземными водами — перед землетрясением уровень воды меняется, она мутнеет или нагревается.
— Раньше китайцы пользовались «народными методами» для прогноза землетрясений. Насколько они были эффективны?
— В 1975 году Мао Цзэдун решил, что прогнозировать землетрясения будут не ученые, а народ. Людям велели сообщать по почте или по телефону в специальный центр о необычных явлениях — изменился ли уровень воды в колодцах, змеи ли выползли или куры раскудахтались. В какой-то момент из одной провинции пошли такие известия. Ученые обобщили данные, нанесли их на карту и убедились, что там будет землетрясение. Населению велели покинуть дома, и действительно произошло сильное землетрясение. На следующий год Мао умер, и система развалилась. В 1976 году произошло другое сильное землетрясение, Таншанское — и хотя были «предвестники», тревогу не объявили. Погибли несколько сотен тысяч человек.
— Как у нас устроена служба прогноза?
— Исследованиями занимается Академия наук. Есть федеральная целевая программа снижения рисков и смягчения последствий природных и природно-техногенных катастроф, в которой есть мероприятия по прогнозу землетрясений. Наш институт должен был построить здание координационно-диагностического центра под Москвой. Здание подвели под крышу, даже окна вставили. Но деньги кончились. Так и не достроили. Сидим в разных местах, общаемся по телефону. Более того — центры прогноза землетрясений располагаются в Петропавловске-Камчатском, в Южно-Сахалинске, в Иркутске, в Новосибирске, но центра, обобщающего данные из регионов, так и нет до сих пор. Сейчас у нас в стране работает около 300 сейсмических станций и всего два полигона, где ведется наблюдение за скважинами, — в районе Кавказских минеральных вод и на Камчатке. И хотя в последнее время мы продвинулись в создании цифровых сетей сейсмостанций, но до Китая пока еще очень далеко.
— Сколько у нас тратится на прогноз землетрясений?
— Даже целевая программа дает очень маленькие деньги. По моим понятиям это в десятки раз меньше, чем надо, чтобы дело пошло. Например, на разработку проекта создания системы наблюдений за предвестниками цунами в рамках целевой программы выделяется всего 3-5 млн рублей в год.
— Какие новейшие методы прогноза существуют в мире?
— Это методы космической геодезии. Положение точек на земной поверхности определяется со спутников. Данные о движении поверхности используются для прогноза. У нас таких пунктов GPS очень мало — около 30 на Камчатке и Курилах, в остальных районах — единицы.
— Где в мире самая совершенная служба прогноза и какова точность результатов?
— В Японии, в США (Калифорния), в Германии (Потсдам), в Китае. Но, несмотря на серьезное отношение и большие вложения, у них тоже нет 100%-ного предсказания. В США сбываемость прогноза около 50%, у нас — порядка 40%. Причина в том, что в мире пока не существует хорошей теории прогноза землетрясений. Не хватает мозгового штурма на этом фронте.