Второго января Сергей Поляков вместе с женой Эльмирой улетел на неделю отдыхать в итальянские Альпы. «С утра поедем на лыжах кататься — вроде все в порядке, — расскажет жена позже. — А потом спустимся в бар, там сидят эти вот все московские и постоянно обсуждают: «Ваня разорился, Петя с голой жопой остался, Митька что-то теряет». Речь совсем не о нем, но он слышит все это и на глазах замыкается и мрачнеет. Через себя все пропускал».
Удивительно, но о 56-летнем Полякове — международном мастере спорта по биатлону, чемпионе РСФСР по лыжным гонкам и не последнем бизнесмене Нижнего Новгорода все, кто его знал, говорят примерно одно и то же — тонкая натура, впечатлительный, ранимый и так далее. Управляющий нижегородским филиалом банка «Уралсиб» Марк Фельдман вспоминает, как прошлой осенью он успокаивал Полякова: «Я говорил ему: знаешь, Серега, законы природы, законы общества, законы бизнеса — одинаковы. Все как у зебры...» Фельдман объяснял приятелю, что для здоровья тому полезно похудеть, что устоять в кризис — приятно, что нужно полагаться на друзей. Поляков же все мрачнел. «Ведь что такое спортсмен? — заключает Фельдман. — Второе место — это первый проигравший. И я полагаю, что его скорее угнетала мысль о возможных проблемах, нежели сама проблема».
Две записки
В криминальных сводках об этом помещении писали: «комната отдыха». На самом деле это небольшое пустое пространство рядом с кабинетом Сергея Полякова в офисе «Интермоды» над флагманским магазином компании на Большой Покровской улице. Двенадцать квадратных метров, что-то вроде подсобки. Подвесной потолок, как и во всем офисе, металлическая решетка, на ней ничем не крепящиеся белые квадраты из пористого пластика. Поляков заперся в комнате изнутри, вытащил из потолка два квадрата, оставил их на полу и повесился на этой металлической балке. На два часа дня у Полякова было назначено совещание — утром он сам объявил о нем своим сотрудникам. Когда люди пришли к кабинету начальника, Полякова нигде не было. Кто-то видел, как Поляков заходит в подсобку. Взломали дверь. Вызвали скорую помощь и милицию.
«В протоколе об осмотре места происшествия сказано, что следов насильственной смерти не обнаружено» — это единственный официальный комментарий, который дает пресс-служба ГУВД Нижегородской области. В районном ОВД говорят, что все материалы по делу Полякова сразу же в день его смерти, 16 января, забрали к себе следователи из следственного управления следственного комитета при прокуратуре РФ по Нижегородской области. «Они так нервничали, как будто это не самоубийство, а заказное убийство», — говорит просивший не называть его имени сотрудник нижегородского райотдела. По словам офицера, пока тело Полякова находилось в морге областной клинической больницы, морг был под усиленной милицейской охраной, а через несколько дней следствие даже вбросило в СМИ сфабрикованный текст предсмертной записки Полякова: «Простите меня, близкие. В настоящий момент отдать кредиты нет возможности. Прощайте» (в таком виде этот текст действительно цитировала нижегородская пресса), притом что в действительности Поляков писал: «Простите меня. В этот кризис не выжить». Разница не сразу бросается в глаза, но в «поправленном» варианте причиной смерти названа частная ситуация (бизнесмен взял кредит, не может отдать — дело житейское), а в «неправленном» — именно кризис как таковой. «Наверное, не хотели сеять панику», — предполагает милиционер.
Повар из Италии
Самоубийство Полякова и в самом деле способно было спровоцировать панику в городе — по крайней мере, в бизнес-сообществе. «Интермода», конечно, не самая крупная компания в регионе (оборот по состоянию на сентябрь — 8 млн рублей в месяц), однако нужно учесть специфику этой сети бутиков, торгующей марками вроде Versace, Brioni и Ermenegildo Zegna. «Это был клуб, в котором главное не количество покупателей, а их качество, — говорит Иван, владелец одного из магазинов одежды на Большой Покровской, просивший не называть его фамилии. — В Нижнем не так много людей, готовых покупать одежду этих марок, все друг друга знают, поэтому логично, что мы все собирались у Сергея». Особенно когда он открыл ресторан.
Ресторан итальянской кухни «Феллини», находящийся в том же здании, что и флагманский магазин «Интермоды», был последним проектом Полякова. 50 мест, 50 сотрудников, сомелье из Москвы и шеф-повар из Италии, работавший в ресторанах с одной и двумя мишленовскими звездами. Сорок квадратных метров, три зала, оформленных рисунками, предоставленными Полякову фондом Федерико Феллини. Фотография Марчелло Мастроянни у гардероба.
Ресторанным бизнесом Поляков занялся год назад — сам, без участия своего партнера по «Интермоде» Михаила Корабельника. После смерти бизнесмена ресторан сразу же закрыли на неопределенный срок, а шеф-повар Сальваторе Бурго вернулся в Италию. Но о «Феллини» его завсегдатаи продолжают отзываться с восторгом. «Я, безусловно, назвал бы его рестораном высокой кухни: дорогие повара, еда была настоящая, винный портфель замечательный, обслуживание просто классное, — говорит один из друзей Полякова, владелец мебельного салона. — Это было его детище. Но бизнес ресторанный, мягко говоря, непростой, и я полагаю, что «Феллини» не был прибыльным». Впрочем, замечает он, это не повод кончать самоубийством.
Технические трудности
Кредит на открытие ресторана — по сведениям друзей семьи, $1 млн — Поляков взял в «Уралсибе». Управляющий филиалом банка Фельдман, друживший с бизнесменом последние десять лет его жизни («Мы даже Новый год вместе встречали — у него, в «Феллини»), говорит, что «Уралсиб» был единственным банком, в котором Поляков брал кредиты. «Хвалиться — не мой формат, — продолжает Фельдман, — но отметить могу: в росте бизнеса, который у него, безусловно, случился, есть и наше участие».
К Фельдману приходили из прокуратуры, спрашивали, не мог ли выданный его банком кредит стать причиной самоубийства. Финансист такую версию отрицает. Он говорит, что неплохо представлял положение Полякова: «никаких финансовых проблем, которые были бы смертельны или просто двигали бы его к самоубийству, просто не было». Хотя, добавляет Фельдман, имелись «технические трудности»: все-таки Поляков покупал товары в евро, а продавал в рублях и мог пострадать из-за сильного падения курса российской валюты.
Подробностей по поводу сумм, которые занимал у «Уралсиба» Поляков, Марк Фельдман, ссылаясь на банковскую тайну, не раскрывает, а от ответа на вопрос, не мог ли Поляков занять денег у кого-то в частном порядке, минуя банк, уклоняется — говорит, что не хочет комментировать слухи.
Слухи, тем не менее, ходят: будто бы, чтобы закрыть возникший из-за разницы курса кассовый разрыв, Поляков занял денег «у знакомых». Владелец магазина «Ив Роше» Дмитрий Володин не исключает, что кредиторами Полякова могли стать криминальные авторитеты. О том же в частной беседе говорит и представитель Нижегородской ассоциации промышленников и предпринимателей: «И долг перешел к наследникам, поэтому давайте посмотрим, уедут наследники из города или останутся здесь».
Партнер и наследники
Заниматься бизнесом Сергей Поляков начал в 1994 году, открыв прямо во Дворце спорта, в котором работал тренером, автосалон под названием Welcome — торговал подержанными иномарками. Когда правительство ужесточило таможенную политику, начал продавать одежду. В центре Нижнего появился его магазин «Евромода». А с Михаилом Корабельником Поляков сошелся в 1999-м. До создания «Интермоды» у Корабельника, в отличие от Полякова, опыта торговли одеждой не было, на протяжении всех лет совместной работы за «товарную» составляющую «Интермоды» отвечал только Поляков. Корабельник же «решал вопросы» — в частности, здание бывшего гастронома на Большой Покровской, в котором находятся флагманский бутик и офис, изначально принадлежало именно ему.
В 2002 году на Корабельника покушались, стреляли в него у дверей все того же магазина на Большой Покровской. Две пули повредили позвоночник, Корабельник полгода лечился в Японии, ему сделали несколько операций, но нижняя часть тела так и осталась парализованной — бизнесмен до сих пор передвигается в инвалидном кресле. Кто и почему стрелял, прокуратура не выяснила, но в тот период по Нижнему Новгороду прокатилась настоящая волна заказных убийств: в течение года убили четверых криминальных авторитетов, директора ночного клуба, директора строительной фирмы, директора коммерческого техникума, главу Балахнинского района, свидетельницу по делу о подпольном производстве наркотиков и еще с десяток представителей делового и криминального мира.
С Корабельником, на протяжении всей своей карьеры не давшим ни одного интервью, мы разговаривали по телефону. Он сказал, что ничего не знает о причинах самоубийства Полякова и что компания и после смерти совладельца «работает нормально». Доля Полякова, согласно завещанию, перешла к его вдове и сыновьям, которые уже несколько лет работают в «Интермоде», управляют двумя из трех бутиков сети; Илья Поляков — в торговом центре «Этажи» на улице Белинского, Сергей Поляков-младший — в торговом центре «Шоколад» на той же улице. В права наследования они уже вступили, но компанией пока не руководят. Эльмира Полякова еще не уверена, займет ли она кабинет мужа в «Интермоде», а сыновья сразу после похорон уехали в Италию и Францию за весенними коллекциями одежды — это поручение успел дать им отец. Раньше за коллекциями Поляков ездил только сам.
Костюмер элиты
Сергей Поляков близко дружил с умершим полтора года назад бывшим губернатором Нижегородской области Иваном Скляровым, а в последние годы сблизился с председателем Городской думы Иваном Корнилиным — Корнилин и Поляков каждую среду играли в теннис. В «Интермоде» одевалась практически вся нижегородская элита, не исключая и банкира Фельдмана («У меня есть костюмы всех марок, которые там продаются, — мы в «Интермоде» одевались много лет, и я думаю, что будем одеваться и дальше»). Сразу после смерти Полякова, впрочем, в «Интермоде» была объявлена распродажа со скидками до 50%, но продавцы говорят, что это связано только с окончанием сезона, хотя в прошлом году такой распродажи не было.
Странно, но никто из нижегородских бизнесменов, близко общавшихся с Поляковым, то ли из уважения к памяти покойного, то ли еще по какой-то причине не связывает его самоубийство с алкоголем или наркотиками. Впрочем, о его пристрастии к кокаину говорят, в частности, активистки модельного движения, несколько лет назад регулярно встречавшие Полякова в одной из саун, принадлежавшей криминальному авторитету по прозвищу Ювелир.
Три пути
«Я привык в зеркале видеть виноватых и спрашиваю себя: почему я не понял глубину этой ситуации? — Марк Фельдман продолжает вглядываться в прошлое. — А раз не понял — значит виноват». Поляков не раз приходил к нему осенью консультироваться по финансовым вопросам, и Фельдман предупреждал его, например, о грядущем падении рубля: «Я всегда говорил: Серега, предупрежден — значит вооружен».
«У нас у всех сейчас такие же проблемы», — объясняет Иван, сосед Полякова по Большой Покровской. Ему приходится сейчас вести переговоры с европейскими партнерами, чтобы расплатиться за весеннюю коллекцию хотя бы в рассрочку. Впрочем, трагедии из этого он не делает: «Вряд ли нехватка денег — это повод вешаться. Всегда есть три пути. Первый — который выбрал Сергей. Второй — я разорился, все потерял, все бросил, ушел в скит, условно говоря. А третий — я борюсь до конца. Я был уверен, что Сергей — борец, который, если его загнали в угол, руки не поднимет кверху, будет кусаться, драться, биться, прорываться. А он, видимо, сломался. Не знаю».
В начале февраля следственное управление следственного комитета при прокуратуре РФ по Нижегородской области официально объявило, что по факту смерти Сергея Полякова не будет возбуждено уголовного дела — никаких версий, альтернативных самоубийству, выявлено не было. Выяснять, почему именно Поляков покончил с собой, никто уже не будет. Версии, по поводу которой было бы «всем все понятно», также нет, а все, кто комментирует самоубийство бизнесмена, не скрывают своей подавленности.
Единственное исключение — нижегородская организация «Опоры России», руководитель которой Дмитрий Бирман (близко общавшийся с совладельцем «Интермоды») передал корреспонденту Forbes через охранника, что Поляков никогда не состоял в «Опоре» и что не надо привязывать «Опору» к этому скандалу.
Автор — заместитель главного редактора журнала «Русская жизнь»