Сергей: «Я был настроен бороться до конца, но через неделю эти настроения меня покинули»

Интервью с Сергеем, бывшим владельцем сайта вебкамер, осужденным за распространение порнографии

— Как вы впервые попали в эту отрасль?

— Изначально я занялся техническим обеспечением вебкамерных студий, из которых девушки работали на западных сайтах. Владельцы сайта мне платили за то, что я обеспечивал каналы связи, грубо говоря. Потом мы с партнером решили сделать свои вебкамы. Это все было в столице одного из регионов России. На пике у нас там было 8 студий, в которых в общей сложности работало около 600 девушек. Не одновременно, конечно, в целом. Все это в городе с населением в 300 000 человек.

— Сколько денег приносил бизнес?

— В лучшие моменты удавалось заработать до $50 000 в месяц. Студии никому не мешали, ни о каком принуждении и прочем речи идти не могло, потому что это бизнес очень специфический. Девушка должна сама хотеть зарабатывать, и хотеть этого хорошо, потому что клиенту нужны живые чувства, а не просто механическая отработка. Механика не интересна, за нее люди не готовы платить. Все всех устраивало, никто не скрывался, я искренне считал, что никакой проблемы в этом нет, потому что бизнес не входил ни в какие противоречия с нашим законодательством.

— В каком смысле?

— В России имеется статья номер 242, которая предусматривает ответственность за распространение порнографии. Но, во-первых, у нас не было никаких половых актов, а во-вторых, российские пользователи вообще не имели доступа на сайт, их отсекали по ip-адресу. Но в какой-то момент нами заинтересовались сотрудники отдела «К». Лично я это связываю с тем, что правоохранительные органы региона возглавил новый человек, который с приходом на новую должность рьяно принялся бороться со всеми видами преступности. По всей видимости, ему были нужны крупные дела во всех областях преступного мира. Дело вышло мощнейшее по меркам региона. Все наши студии захватили, с выбиванием дверей, проникновением через балконы и прочим. На пресс-конференции сразу после захвата говорили, что раскрыта преступная сеть порностудий, которые снимали фильмы. Полная чушь, никаких фильмов там никогда не снимали, но это никак не помешало дальнейшим действиям.

— Вас тогда тоже задержали?

— Я находился за границей на тот момент, но решил добровольно явиться к следователю, правда, отказался давать показания какие-либо. В следующие полтора года дело очень туго продвигалось. В течение четырех  месяцев они не могли даже сделать кого-то подозреваемым, мы все находились в статусе свидетелей, потом долгое время я был подозреваемым, и обвинение выдвинули лишь под самый конец. Я вообще не верил, что это дело можно довести до суда. Во-первых, сайт был зарегистрирован в Америке, то есть распространяла эти материалы в любом случае американская компания, которая действует в рамках американского законодательства, где это абсолютно легально, и привязать это к российским гражданам никак невозможно. Кроме того, не было установлено ни одного получателя трафика ни на территории России, ни где либо еще. Квартира, с которой шло это распространение, снималась не мной, договор на интернет заключался не мной, меня в момент распространения не было, и так далее.

— Как тогда милиция сумела вас привязать к этому делу?

— Они прослушивали телефоны и трафик. Кстати, это интересный момент: 242-я статья — легкой тяжести, до двух лет, и по этой статье не предусмотрено нарушение тайны личной переписки и так далее. Сотрудники отдела «К» вышли очень «элегантно» из этого положения — подав в суд заявление о том, что предположительно речь идет о распространении детской порнографии, а это уже тяжелая статья. Интересно также, зачем им вообще нужно было прослушивать интернет-трафик, — сайт-то был закрыт от России, хотя они потом утверждали обратное. Понятно, что определение по ip-адресу не дает 100%-ной гарантии, а попасть на сайт можно было, например, подменив свой ip-адрес, есть такие технологии. Ими и воспользовались сотрудники милиции, о чем сами рассказали в суде. А на вопрос, зачем они подменяли ip-адрес если, по их мнению, сайт был открыт для России, ответить затруднились, сказали, что так было удобнее. В общем, когда до окончания срока давности дела оставалось полтора месяца, и было ясно, что дело надо закрывать, я оказался в СИЗО.

— Каким образом?

— Я в то время находился на лечении в больнице в Санкт-Петербурге и на очередное заседание не смог явиться. Мой адвокат принес справку из больницы, я действительно там находился, это была не какая-то липовая справка, но судья решила проверить достоверность информации в этой справке. Написала судейский запрос. В общем, там была долгая история, как из больницы пытались отправить ответ, как в суде был якобы сломан факс и так далее. Суть в том, что когда мы смогли предоставить ответ на запрос судьи, оказалось, что к тому времени было проведено экстренное заседание, на котором меня заочно арестовали. Я поговорил с адвокатом и решил самостоятельно явиться в суд, чтобы подать ходатайство о снятии ареста. Приехал, вооруженный всеми бумагами, подал ходатайство, а судья его не удовлетворил. Мотивируя тем, что в предоставленный ей ранее справке была заведомо ложная информация. И заключалась она вот в чем: в справке было сказано, что я не могу самостоятельно явиться, поскольку болею, а как же он не может самостоятельно явиться, когда он выписался и вот он здесь, спрашивает судья. И меня отправляют в СИЗО. Адвокаты в шоке, говорят: ничего страшного, это незаконно, это нарушение всего, что только возможно, тебя обязательно освободят. И я приготовился ждать.

Но дальше было еще интереснее. Во-первых, по распоряжению, действовавшему на тот момент, меня должны были посадить к так называемым первоходам, то есть к людям, которые попали в СИЗО впервые. Вместо этого меня посадили в камеру, в которой находилось 18 человек, трое из которых обвинялись в убийстве. Я не думаю, что это совпадение. Потом были разные оперативные действия в отношении меня, пытались запугивать. Был случай, например, заходит начальник изолятора и на обходе задает вопрос: такой-то, по какой статье сидите? Отвечаю: 242-я. А, да-да, слышал, детская порнография, говорит он. А там люди, которые к такому относятся крайне враждебно. Я, естественно, говорю, что ни о какой детской порнографии речи не идет, но в камере случился конфликт после этого, удалось его уладить с большим трудом, показав бумаги, в которых написано, что статья другая. Это была очевидная провокация, но мне удалось там перекантоваться без увечий, до дня, когда назначено было заседание по обжалованию моего содержания под стражей. И в этот день снова произошло интересное событие: конвой забыл меня забрать в суд, и заседание не смогло состояться, и его перенесли еще на неделю. К судье тут не придраться, судья не виноват, виноват конвой. Но в этот момент я все понял.

— А до этого у вас была уверенность, что сможете выиграть дело?

— Когда я попал в СИЗО, то был в таком настроении, что если надо, буду сидеть тут и два месяца, пока не кончится срок давности, потому что я ни в чем не виноват и буду бороться до конца. Но где-то к концу первой недели эти настроения меня покинули. Я думал, что все это с достоинством выдержу — скажу честно, с достоинством я этого не выдержал. Сообщил адвокату, чтобы он разговаривал с судьей, назначали заседание, все являются, минимальное наказание, и мы все это дело закрываем. Условием судьи было то, что мы не будем это обжаловать в вышестоящем суде. Я думаю, если бы я это обжаловал, меня бы не отпустили в зале суда.

— Договориться не предлагали за деньги?

— Нет, не предлагали. Предлагали рассмотреть в особом порядке, но от этого я отказался. Сейчас я обратился к достаточно опытному в этом деле юристу и обжалую приговор в надзорном порядке. А тогда первое, что я сделал, выйдя из СИЗО, — уехал в Чехию, где у меня вид на жительство и хороший большой дом. Но где-то к концу первой недели я пресытился пивом и понял, что находиться там на постоянной основе не могу, все равно мое место здесь, в России. Единственное, что в ходе этого дела я переехал в другой город.

— Вам же все равно, откуда работать, имея бизнес в интернете, почему вы вернулись?

— Здесь же мои друзья, моя Родина. Родину не выбирают. Может быть, это высоко звучит, но я просто неуютно себя там чувствую. Там все классно, мне там все нравится гораздо больше, чем здесь, если смотреть объективно, но это все не мое. Мне нравится, что там можно ездить не на дорогой машине, а на какой угодно, и к тебе будут на дороге относиться точно так же. Тебе не надо тратить деньги, чтобы покупать такие номера, с которыми тебя не трясла бы милиция. Но там я не могу находиться. Там как-то все слишком спокойно. Там не так, как я привык.