Бизнесмены выйдут на волю, а следователи постараются их вернуть

Статья опубликована в «Русском Newsweek» №18-19 (287) за 2010 год

47-летний Сергей Грищенко, бывший владелец калининградской авиакомпании «КД авиа», стал одним из первых фигурантов громкого уголовного дела, который воспользовался президентским пакетом поправок в экономические статьи УК и УПК. Грищенко сидел в СИЗО по обвинению в преднамеренном банкротстве и превышении служебных полномочий. Следователь Анжелика Куликова отказалась изменить ему меру пресечения, но Грищенко доказал в суде, что это незаконно. Теперь Куликова может стать первым силовиком, пострадавшим от тех же поправок. Бизнесмен требует возбудить против нее уголовное дело.

Поправки вступили в силу 9 апреля, а 16-го числа Грищенко уже был на свободе. Медведевские поправки отменяют аресты для подозреваемых в экономических преступлениях — кроме исключительных случаев — и сильно смягчают наказания осужденным. Бизнесмены выходят из СИЗО, следователи переквалифицируют дела, а суды пересматривают уже вынесенные приговоры. Суды обязаны это делать, потому что облегчение наказания по закону имеет обратную силу.

Но не все так просто и радужно. «Жулики уже толпами идут на свободу, где мы их потом будем искать?» — возмущается сотрудник Следственного комитета при МВД России. За девять месяцев прошлого года 37 из 6000 отпущенных под залог бизнесменов подались в бега. Сколько их будет теперь, переживают следователи и не скрывают, что ищут любые способы, чтобы оставить предпринимателей за решеткой, выискивая лазейки в новом законодательстве. Теперь аферы и провокации со стороны следствия превратятся в систему, жалуются адвокаты и уже даже говорят о саботаже президентских поправок.

Как нож в спину

Процесс пошел. На прошлой неделе закрыли уголовное дело против владельца компании «Русснефть» Михаила Гуцериева. Его обвиняли в том, что «Русснефть» добыла больше нефти, чем ей разрешала лицензия, и вменили две статьи — незаконное предпринимательство и легализация преступно нажитых средств в особо крупных размерах. Гуцериев уехал в Лондон. Эксперты не сомневались, что дело Гуцериева было политическим, точно так же, как и неформальная договоренность о его возвращении. Но по новым поправкам нарушение лицензии вообще не является преступлением, так что Гуцериева теперь и обвинить не в чем.

Вышел на волю и бывший председатель банка «НЭП» Борис Сокальский. Его обвинили в организации одной из крупнейших в истории современной России нелегальной схемы по отмыванию денег и незаконной обналичке 71 млрд рублей. Сокальскому дали семь лет, но после того, как были приняты поправки, сократили до трех, которые он уже успел отсидеть в СИЗО.

Вышел из СИЗО, просидев там год, и Александр Гительсон, бывший владелец банка «ВЕФК», одного из крупнейших в Санкт-Петербурге. Его обвиняли в присвоении и — опять-таки — легализации средств банка на сумму 890 млн рублей. Легализация перестала быть особо тяжкой статьей, и держать его под стражей больше года теперь нельзя.

«Эти поправки как нож в спину: столько работы, и все напрасно», — переживает следователь по особо важным делам в Следственном комитете при МВД. Он приводит пример: в 2008–2009 годах крупная группировка межрегиональных банкиров переправила за границу десятки миллиардов рублей. Два обвиняемых по этому делу Кирилл Тормышов и Александр Дорохин уже отпущены под залог в три и четыре миллиона рублей.

«Это просто смешно: для них это не деньги, залог просто неадекватный», — возмущается следователь. Он уверен, что теперь они сбегут за границу. Вот, например, Дмитрия Пака обвинили в попытке хищения $71 млн у казахского БТА-банка, он вышел из СИЗО под залог в 45 млн рублей, а через три месяца его сняли с поезда на российско-финской границе.

Под домашним арестом

Дмитрий Пак нашел 45 млн рублей, но для многих это слишком большая сумма. Какой назначить залог, решают судьи. И поэтому у них часто и сейчас есть возможность оставить предпринимателей за решеткой — тем более что они охотно прислушиваются к просьбам следователей. Гендиректора московской компании «Респект Лига» Константина Крайнева обвинили в крупном мошенничестве с кредитами. В середине апреля Мосгорсуд назначил ему залог в 50 млн рублей, и Крайнев остался сидеть в СИЗО — не смог собрать эту сумму.

Следователи уже придумали еще один способ все-таки сажать предпринимателей в СИЗО: так формулировать для них условия домашнего ареста, чтобы обвиняемые неминуемо их нарушили. И тогда можно на законных основаниях брать под стражу. «Например, можно запретить без письменного разрешения следователя отлучаться из квартиры даже в подъезд или магазин, пользоваться телефонами, компьютером, общаться с людьми», — рассказывает один из следователей.

Можно еще жестче. «Сейчас мы решаем вопрос о домашнем аресте одному обвиняемому и будем просить суд запретить ему общение с женой, которая является свидетелем по этому же уголовному делу», — сообщает следователь по особо важным делам МВД. Но как это проконтролировать? «Пусть суд утвердит условия [домашнего ареста], а уж как их контролировать, мы потом придумаем», — говорит он.

Другая популярная уловка — посадить подозреваемого по так называемому сфабрикованному розыску. Это очень удобно, считает собеседник в Следственном комитете при МВД, потому что, если подозреваемый был в федеральном розыске, судья практически всегда оставит его за решеткой. Обычный прием, кивает Яна Яковлева, президент некоммерческого партнерства «Бизнес-Солидарность». Она объясняет, как это делается: следователь отправляет повестки не по тому адресу или приносит их в офис и отдает охраннику; не явился пару раз на допрос — объявляют в розыск.

Предпринимателя Серафима Яковлева в сентябре 2009 года обвинили в неуплате налогов на 126 млн рублей. «Посадили его в СИЗО по сфабрикованному розыску, — утверждает его жена Ольга. — Вышестоящий суд признал, что в розыск его объявили незаконно». За неуплату налогов в СИЗО не сажают с января этого года (только в исключительных случаях), но в судьбе Яковлева ничего не изменилось. Статью просто изменили на другую, и теперь его обвиняют в растрате. На прошлой неделе ему должны были пересмотреть меру пресечения. Но суд снова оставил его за решеткой с той же самой формулировкой: «Может скрыться от следствия, находился в федеральном розыске».

К тому же не все статьи экономического блока Уголовного кодекса попали под либерализацию. Например, контрабанда. В январе этого года Перовский райсуд Москвы вынес беспрецедентный приговор столичному бизнесмену Олегу Рощину — 18 лет колонии строгого режима. Его обвиняли в 526 эпизодах контрабанды — якобы Рощин недоплатил государству 126 млн рублей и потом «отмыл» эти средства. Суд признал, что под видом дешевых полимеров он ввозил из-за границы дорогой полистирол.

Накануне приговора Олегу Рощину арестовали его брата Игоря — тот в его фирме руководил транспортным отделом. Брата тоже обвинили в контрабанде и легализации. У Игоря Рощина меланома, каждые три месяца он проходил обследование, которое в СИЗО ему сделать не могут. За два месяца он похудел на 15 кг. На свободе у него жена и четверо детей, младшему пять месяцев. «Какой смысл держать Игоря до суда за решеткой? — удивляется Юлия, жена Олега Рощина. — Мы просили и о залоге, и о домашнем аресте, но следователь сказал, что контрабанда не попала под либерализацию, пусть сидит».

Контрабанда не попала в медведевский пакет, потому что в большинстве контрабандных дел речь идет не об экономических преступлениях, а о контрабанде наркотиков, говорит собеседник Newsweek в ФСКН, и при разработке поправок про контрабанду забыли. Впрочем, участь Олега Рощина все равно может облегчиться: минимальный срок за легализацию теперь семь лет, а не десять, которые он и получил по этой статье в числе своих 18 лет общего срока.

Нечеткие формулировки

Следователи ропщут: а что делать с рейдерами, реальными бандитами и профессиональными аферистами, которые тоже пытаются извлечь пользу из президентских поправок? Елену Г. обвиняют в мошенничестве. По версии следствия, она подделала долговую расписку на €3,6 млн и предъявила ее в суд, чтобы заставить бывшего мужа вернуть деньги. Обман вскрылся, женщину арестовали. «Теперь ее адвокаты “подводят” ее преступление под “экономическую базу”: якобы это преступление совершено в предпринимательской сфере», — поясняет следователь. Логика адвокатов в том, что Елена была частным юристом, а значит, занималась предпринимательской деятельностью и в связи с новыми веяниями ее надо отпустить. Впрочем, суд оставил ее под стражей.

Адвокаты говорят: все ровно наоборот — это силовики пролоббировали нечеткие формулировки и используют их в своих интересах, чтобы по-прежнему держать людей под стражей. Нигде не прописано, что такое «сфера предпринимательской деятельности», и ее трактуют так, как удобно следствию, объясняет адвокат Владимир Жеребенков.

Президента компании «КитЭлитНедвижимость» Веру Трифонову обвиняют в покушении на мошенничество. Следствие считает, что она пыталась продать место в Совете Федерации председателю правления АКБ «МФТ-банк» Павлу Разумову за $1,5 млн. С декабря прошлого года она сидит в СИЗО. Ее адвокат считает, что она попадает под поправки, «поскольку это была сделка между предпринимателями», и до суда ее должны отпустить.

На прошлой неделе предпринимательницу Трифонову привезли в Московский областной суд в инвалидной коляске. По заключению врачей, она почти не видит, у нее отказала почка, в легких скопилась вода и три раза в неделю ей нужно делать гемодиализ. Но судьи в четвертый раз оставили ее за решеткой. Увидев тяжело больную женщину, врачи можайского СИЗО отказались ее принимать и отправили в реанимацию городской больницы. «Вот и получается, — говорит адвокат Жеребенков, — что либерализацию законодательства по экономическим преступлениям и требование президента Медведева о человеческом отношении к людям, находящимся в следственных изоляторах, не желают исполнять ни следователи, ни судьи».