Кооперативы

Основы большинства крупных состояний и фирм, которые доминируют сегодня, были заложены в 1988–1991 годах, писал в своей последней книге «Государство и эволюция» Егор Гайдар. По его мнению, решающий вклад в первоначальное накопление внесли правительства Николая Рыжкова и Валентина Павлова. Именно при них возникла культура «легких денег», которая, с одной стороны, привела к развалу советской денежной системы, а с другой — оказалась мощным стимулом для появления нового класса предпринимателей.

Поначалу Михаил Горбачев, пришедший к власти в СССР в марте 1985 года, не собирался отступать от догм социализма. Первые шаги, предпринятые под его руководством, — антиалкогольная кампания, борьба с нетрудовыми доходами, введение госприемки — отчетливо это показали. Но закручивание гаек эффекта не принесло, и тогда был дан ход реформам, зревшим в госаппарате с начала 1980-х. Первого мая 1987 года в СССР вступил в силу закон «Об индивидуальной трудовой деятельности», который разрешил заниматься бизнесом «совершеннолетним гражданам, участвующим в общественном производстве, в свободное от основной работы время, домашним хозяйкам, инвалидам, пенсионерам, студентам и учащимся». Июньский пленум ЦК КПСС 1987 года дал толчок полномасштабной экономической реформе: закон о кооперации легализовал частный бизнес, включая банковский, была снята монополия на внешнюю торговлю, закон об аренде дал старт приватизации.

Экономические свободы, дарованные сверху, принесли плоды довольно скоро. Первый миллионер стал известен всей стране 26 февраля 1989 года. В этот день «Московские новости» вышли со статьей о кооператоре Артеме Тарасове, который обратился за помощью к журналистам, после того как его бизнес стали зажимать 
по указанию с самого верха. Министра финансов СССР Бориса Гостева чрезвычайно возмущал тот факт, что в тарасовском кооперативе «Техника» сотрудники зарабатывают по нескольку тысяч рублей в месяц. Как можно: сам Гостев получал всего 800 рублей, к тому же академик Леонид Абалкин еще в августе 1988 года посчитал, что справедливым потолком для кооператоров была бы зарплата «в районе 700 рублей» в месяц.

Вскоре после выхода статьи Тарасову дали передышку — его врага Гостева сняли с работы. Кооператор продолжил зарабатывать на круговороте легких денег. Вот как описывал этот круговорот сам Тарасов: сначала берешь с рук $500 по три рубля за доллар. На эти деньги покупаешь факс за границей, который продаешь в СССР за 50 000 рублей. Потом приобретаешь 50 т вторичного алюминия, который уходит по $1200 за тонну. За две итерации 1500 «деревянных» рублей превратились в $60 000. Правда, для того чтобы такая схема исправно работала, необходимо было иметь лицензию на внешнеэкономическую деятельность, которой у подавляющей массы начинающих предпринимателей не было и быть не могло.

Желающих начать свое дело это не смущало. Спустя несколько дней после принятия закона о кооперации к зданию Мосгорисполкома, где выдавалось разрешение на регистрацию кооператива, выстроилась огромная очередь. «Такой очереди я не видел даже в ГУМе или ЦУМе, когда там появлялся в продаже какой-то дефицит, — вспоминал бизнесмен Михаил Юрьев. — В обществе упорно циркулировали слухи, что частникам специально дают сейчас возможность подняться, развернуться, чтобы знать, кого потом брать... И несмотря на это — огромные очереди, которые люди выстаивали даже ночами».

Частный сектор в позднем СССР быстро рос, хотя экономическая ситуация ухудшалась. К началу 1989 года в стране насчитывалось 77 500 кооперативов, через год их количество увеличилось до 
193 100. Численность занятых в новых фирмах достигла к началу 1990 года 4,9 млн человек. Если в начале 1988 года на 90% всех кооперативных предприятий приходилось всего четыре типа кооперативов (производство товаров народного потребления, бытовое обслуживание, общепит, заготовка и переработка вторичного сырья), то к началу 1991 года кооперативы действовали уже в 20 отраслях.

Впрочем, надежды советского руководства на то, что новые хозяйственные структуры позволят вытянуть экономику из кризиса, не оправдались. Разочарование было взаимным. Частники жаловались на то, что бюрократы развернули борьбу с ними чуть ли не на следующий день после принятия закона о кооперации. «Понадобилось не так уж и много времени, чтобы превратить дорогу, которая должна была вести к изобилию, в прифронтовую полосу, — вспоминал кооператор из Набережных Челнов Леонид Онушко. — Кооператорам отказали в льготном режиме налогов даже на период становления, установили различные ограничения на реализацию производимой ими продукции, свели на нет торгово-закупочную деятельность, заставляли покупать сырье и оборудование по ценам в несколько раз выше государственных».

Какие бизнес-стратегии преследовали новые русские предприниматели? В 1991 году я интервьюировал одного из первых рублевых миллионеров у него дома — на кухне хрущевки. «Вся эта коммерция — своего рода пирамида. Мне до вершины еще достаточно далеко, — делился бизнесмен. — На каждом уровне пирамиды своя философия. У основания — рваческая: заработать «на карман» тысяч 10–15. На том уровне, где крутятся десятки миллионов, идет расслоение людей. Одни хотят стать миллионерами-частниками. Другие создают команду и становятся миллионером-организацией. У таких все получается быстрее». Мой собеседник, пожелавший сохранить анонимность, уже тогда подметил важную черту: выделение из предпринимательского сословия лидеров и команд, нацеленных на создание крупных холдингов и корпораций, — будущих участников «Золотой сотни» Forbes.

Ролевые модели

В 6-м классе Дмитрий Рыболовлев зачитывался книгами Теодора Драйзера про миллионера Фрэнка Каупервуда. «Я понял — это мое», — рассказывал миллиардер Forbes в 2008 году. В этой уверенности его укрепил фильм «Уолл-стрит» с Майклом Дугласом в роли финансиста Гордона Гекко.

«Я хотел быть похожим на героя фильма «Красотка» [Ричарда Гира], — признавался в начале 1990-х Владислав Сурков репортеру The Washington Post Дэвиду Хофману. — Я хотел почувствовать себя крупным бизнесменом, сидеть в шикарном отеле и вершить большие дела».