Социализм и налоговый ад: как россияне сейчас переезжают во Францию и что их там ждет

Во Францию через Турцию

«Сейчас идет вторая волна эмиграции российских предпринимателей, — говорит основатель компании Relocode, которая помогает стартапам начать работать в Европе, Михаил Мижинский. — Свои бизнесы и семьи начали вывозить в другие страны люди, которые несколько месяцев потратили на подготовку».

Мижинский, который утверждает, что прямо сейчас среди его клиентов около 200 таких предусмотрительных фаундеров, переехал во Францию год назад по стартап-визе в рамках программы для квалифицированных специалистов и предпринимателей. «Есть несколько точек входа: можно релоцировать существующий бизнес, можно открыть представительство, можно приехать как стартап. Стартапы пускают быстрее, потому что мозги и технологии нужны, в то же время их, в отличие от крупных компаний, редко рассматривают как конкурентов. Поэтому технологическую компанию пустят, а вот у отеля или ресторана могут быть проблемы», — говорит предприниматель.

Тех, кто, как и он, выбрал для переезда Францию, Мижинский призывает подготовиться к столкновению «с французской действительностью». «Это не США, где все ориентировано на бизнес, и не Британия. Тут социализм. Европейский социализм. То есть уволить никого нельзя. Стартап, с которым я релоцировался как биздев, занимается автоматизацией ретейла. Мы ходим по клиентам и говорим, что поможем компании на 30% сократить персонал и ваши затраты на персонал. Они смотрят на нас как на психов и говорят: «А зачем? Мы же все равно не можем никого уволить. Чем они тогда будут заниматься? У нас профсоюзы», — делится опытом Мижинский.

«Рынок большой, деньги есть, венчур развит, система отличная — для работы и жизни прекрасная, для детей — вообще рай, но для бизнеса… Трудовое законодательство — определяющее во всем и задает огромное количество ограничений», — предостерегает предприниматель.

Основательница web-студии Rocket Conseil Лилия Мазитова компанию открывала сразу во Франции еще в 2017 году. «Мне было 25 лет, и у меня было очень мало понимания, как здесь вести дела. Все казалось проще, чем есть на самом деле», — вспоминает она. По ее словам, во Франции «очень медленный, но очень лояльный рынок». «Когда я начинала свой бизнес, у меня ушло месяцев восемь-девять на то, чтобы подписать контракт с первым клиентом, — и это притом что у меня уже были потенциальные заказчики. На тот момент это казалось мне очень утомительным, потому что казалось, что ты работаешь впустую, делаешь очень много, а результата никакого», — вспоминает Мазитова. Плюс в том, что однажды найденные клиенты, скорее всего, с вами надолго. «Во Франции большая проблема с профессиональными исполнителями, и, если заказчик находит исполнителя, чьей работой он доволен, скорее всего, он продлит контракт или подпишет новый и будет лояльным долгое время. Начинать ужасно тяжело, но потом становится легче», — рассказала она.

Клиенты во Франции, как рассказывает Мазитова, ценят российскую прямолинейность. «Во французской системе исполнители не говорят, как на самом деле будет развиваться проект, постоянно происходят задержки, к тому же все очень медленно. Мы же не скажем, что работа займет две недели, если на нее на самом деле потребуется два месяца. Не затягиваем с ответом. Во Франции нормально, что люди отвечают на письма раз в четыре дня. Я так не умею», — пояснила Мазитова.

Сооснователь школы подготовки к экзаменам «Вебиум» Илья Гурский переехал во Францию недавно. «Мне 21 год, возраст самый что ни на есть призывной», — так он объясняет свое решение покинуть страну после начала «спецоперации»*. Предприниматель сначала уехал в Германию по туристической визе, откуда начал выяснял, в какую страну Европы он сможет переехать на длительный срок. В Германии подходящих для себя вариантов он не нашел, зато нашел во Франции. «Как оказалось, во Франции есть так называемая виза visiteur типа D, которая выдается на год. Ее можно продлевать и жить по ней в общей сложности пять лет, на шестой можно подавать заявку на карту резидента на 10 лет с правом работать», — рассказал предприниматель. Для получения этой визы есть четыре условия. «Нужны страховка на период действия визы, трудовой договор за пределами Франции, подтверждение того, что тебе есть где жить, а также деньги на год вперед из расчета €1200 в месяц. При этом заявитель не имеет права работать во Франции», — добавил Гурский. Сам он планирует продолжать управлять российской компаний удаленно, и именно «Вебиум» указал в качестве места работы за пределами Франции. Большинство сотрудников стартапа остаются в России, и на данный момент задачи релоцировать их Гурский перед собой не ставит.

В итоге заявку на французскую визу он подавал из Турции, где для этого сначала ему пришлось получить вид на жительство. По его словам, ему пришлось собрать больше 200 страниц документов, среди которых было мотивационное письмо о том, почему он хочет поехать именно во Францию; письмо от его французских друзей, подтверждающее, что они разрешают ему жить в их квартире (Attestation d'hébergement à titre gratuit); квитанции об оплате электроэнергии в этой квартире,  а также — неожиданно — свидетельство о рождении собственника квартиры. Его запросили дополнительно, хотя в перечне обязательных документов такого не было. 

«Страна малого бизнеса»

«Франция — это страна малого бизнеса. У них, по моим ощущениям, 80% компаний — это малый бизнес», — отметила Мазитова. На самом деле ощущения Мазитовой даже отстают от действительности — по данным Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), в 2020 году на долю малых предприятий приходилось 99% от всех компаний в стране. А в 2021 году Франция заняла первое место по выживаемости малого бизнеса в Европе — это значит, что здесь больше всего компаний, которые продолжают работать через пять лет после своего появления. 

«Депрессивных регионов во Франции нет. Все регионы богатые. Местная поддержка может отличаться, но не существенно. Все распределено достаточно равномерно, куда бы ты ни поехал. Большая часть инвестиций распределяется через Париж. Но вы можете приехать из любого региона, взять инвестиции в Париже и работать в своем регионе», — говорит Мижинский. Кроме того, по его словам, во Франции большое количество профессиональных ассоциаций. В каждом регионе есть агентство, которое оказывает ту или иную поддержку по привлечению иностранных предпринимателей и инвестиций в страну. 

В рейтинге самых привлекательных регионов страны, по данным EY, лидирует Иль-де-Франс (в прошлом году там запустили 291 инвестпроект), следом за ним расположились Овернь-Рона-Альпы (146 проектов) и Гранд-Эст (109 проектов), но во всех других регионах страны также наблюдается заметный рост числа инвестпроектов.

Во Франции есть несколько видов виз, связанных с предпринимательством, которые впоследствии обмениваются на вид на жительство, рассказала Мазитова. Есть, например, визы программы passeport talent, которые позволяют запустить компанию. «Я знаю несколько ребят, которые переехали по этой визе, — они перевезли российский стартап во французскую экосистему. И еще один тип визы тоже ориентируется на бизнес-план, который ты расписываешь на ближайшие четыре года, план нужно отправить в Министерство финансов. И этот тип визы требует инвестиций в €30 000, которые нужно внести в уставной капитал для запуска компании. Это более дорогостоящий вариант. Бизнес-план должен быть реалистичным, и он должен будет соблюдаться», — предупредила Мазитова. Стартап-виза passeport talent сейчас, по сути, единственный работающий способ релокации во Францию, говорит Мижинский. «Эта система построена таким образом, что сначала ты получаешь ВНЖ как предприниматель, а уже потом открываешь компанию», — пояснил он. 

Тот путь, который предстоит пройти, разбит на четыре этапа, уточняет Мижинский. Сначала нужно найти местного аккредитованного фасилитатора (представитель венчурной индустрии, всего таких фасилитаторов около 55), защитить проект перед ним, после чего получить от него письмо поддержки и заключить контракт на сопровождение. «Чиновники сняли с себя ответственность, переложив ее на представителей венчурной индустрии, которые сказали, что им надо как-то покрывать расходы, поэтому эта допнагрузка ложится на стартап», — рассказал он, уточнив, что его компания в месяц платила €500, контракт заключался на полгода. При этом предприниматель подчеркнул, что фасилитатор не будет заниматься обучением фаундеров или искать инвестора, но возьмет на себя административную нагрузку. 

Получив одобрение от фасилитатора, проект нужно защитить в Министерстве экономики. «После этого нужно будет пройти квест с получением визы в консульстве Москвы, что сейчас совсем непросто. И дальше нужно будет приехать во Францию и тоже совершить определенные танцы с бубном, чтобы получить на четыре года карточку резидента», — сообщил Мижинский. 

Он отметил, что каждый из этапов длится достаточно долго, так как сейчас во все страны Европы, в том числе во Францию, направилось огромное количество проектов из России. «Если проект не покажет результат, визу могут не продлить. Но даже в этом случае остаться во Франции можно, потому что, когда вы уже внутри Европы, это сравнительно просто. Главное условие — стать налоговым резидентом Франции. Большой плюс Франции в том, что уже через пять лет можно подаваться на французский паспорт», — добавил предприниматель.

Самая привлекательная страна Европы для иностранных инвестиций

«Мы знаем, что в Министерство экономики пришла новая команда, и у нас такое ощущение, что эта команда очень конструктивно настроена на работу с иностранными предпринимателями», — рассказал Мижинский, добавив, что сама программа с приходом этой команды никак не поменялась. «Эта новая команда ужесточила контроль над фасилитаторами, которые в какой-то момент начали просто продавать эти визы. Были расследования внутри страны», — отметил предприниматель.

В последнем рейтинге Doing Business 2020 года (в том же году Всемирный банк приостановил публикацию рейтинга из-за допущенных нарушений, а в 2021-м решил прекратить публиковать его) Франция расположилась на 32-м месте. Однако по итогам прошлого года она третий год подряд стала самой привлекательной для иностранных инвесторов страной в Европе. В 2021 году во Франции было запущено 1222 инвестпроекта — больше, чем в Великобритании (993) и Германии (841).

Президент Франции Эмманюэль Макрон ранее обещал стимулировать создание «единорогов» во Франции. «Какую цель я ставлю перед нами? Попытаться создать 10 технологических гигантов в Европе в ближайшие пять лет и увеличить количество наших «единорогов» как минимум до 100 к 2030 году, что вполне осуществимо», — сказал Макрон в июне. По данным CB Insights, сейчас во Франции 24 «единорога». Причем 24-я французская компания преодолела заветный порог стоимости в $1 млрд в январе этого года: финтех-стартап Qonto с инвестициями фонда DST Global миллиардера Юрия Мильнера оценили в $5 млрд после раунда финансирования.

В связи с изменением цепочек поставок и всплеском в сфере e-commerce во Франции наблюдается резкое увеличение числа промышленных и логистических проектов (+18% и +37% соответственно по сравнению с уровнем 2019 года). Согласно опросу, проведенному EY в феврале и марте, 56% из 203 топ-менеджеров намерены открыть компанию или расширить работу во Франции. Это значительно превышает уровень 2021 года (44%) и 2020 года (16%). Кроме того, 63% респондентов считают, что Франция и Европа станут еще более привлекательными для инвесторов в течение трех лет. При этом участники опроса озвучили ряд ожиданий от французского правительства к 2025 году:

• нарастить инвестиции в исследования и разработки и систему высшего образования, а также укрепить свою способность создавать и развивать экосистемы, обеспечивающие появление новых технологий;
• повысить конкурентоспособность страны с точки зрения налоговой системы. В частности, развивать применение налогового кредита на исследования и разработки (CIR). Эта система позволяет снижать налог за счет расходов на исследования;
  
• повысить качество производимой в стране продукции и усилить поддержку малого и среднего бизнеса, за счет чего Франция сможет рассчитывать на сокращение промышленного дефицита и внешнеторгового оборота;
  
• обучать большее количество технических и международных специалистов, а также управленцев;
  
• девять из 10 топ-менеджеров сообщили, что на их решение о выборе страны для бизнеса также будет влиять уровень ее устойчивого развития.
  

Налоговый ад

Мазитова отметила, что во Франции очень сложная многоуровневая система налогообложения и социального обеспечения. При этом нет единой платформы, где предприниматель может найти всю необходимую информацию. «На протяжении первого года я с завидной регулярностью получала письма о том, что мне пришел какой-то штраф, потому что я не оформила страховку социальной ответственности. А я вообще не знала, что она нужна. Потом пришел штраф, что по определенному налогу не были соблюдены даты подачи декларации. Сложно было вообще понять, в какой временной промежуток это делать», — вспоминает предпринимательница.

Однако при этом в стране предусмотрено много вариантов поддержки малого бизнеса, указывает Мазитова. Например, существует организация La French Tech, нацеленная на развитие и поддержку стартапов и на то, чтобы они превращались в «единорогов». 

«French Tech — это, по сути, небольшой госорган внутри французской администрации», — пояснил сооснователь «Airbnb для автомобилей» Go4Spin Михаил Хрущ, который переехал во Францию до пандемии — в 2019 году, когда стартап попал в крупнейший инкубатор Station F в Париже. «French Tech создали при Макроне, чтобы сделать жизнь иностранных специалистов более комфортной. Есть много программ помощи фаундерам, в частности упрощенная программа получения вида на жительство. Так как наш стартап попал в инкубатор, мне сделали специальное приглашение от French Tech, и я получил четырехлетний ВНЖ», — рассказывает предприниматель.

«В целом для бизнеса в первый год после запуска есть много налоговых льгот. Если ты обращаешься в какие-то организации, тебе всегда объяснят и помогут. Например, мне было непонятно, почему предприниматели боятся обращаться в налоговую, потому что мой опыт был очень позитивным — они многие вещи очень хорошо раскладывают по полочкам. Но во Франции очень медленная администрация. Решение вопросов занимает месяцы», — говорит Мазитова.

Мижинский тоже обратил внимание на налоговые льготы, которые готово предоставить государство. Франция совершенно неоправданно считается налоговым адом, отмечает он. «Это не так. Здесь есть огромное количество льгот для начинающих инновационных компаний. Эти льготы фактически позволяют первые восемь лет законно не платить огромное количество налогов. Во Франции одни из самых высоких налогов в Европе, но при этом есть возможность снизить налоговую нагрузку до 100% на многие самые важные налоги при условии, что вы занимаетесь разработкой инновационного продукта», — рассказывает Мижинский. Например, компанию могут освободить от уплаты налога на фонд оплаты труда (ФОТ) при условии, что она занимается разработкой инновационного продукта. «Конечно, есть много условий. Эти льготы не распространяются на зарплаты маркетологов, юристов, топ-менеджеров, речь идет только о разработчиках, возможно, дизайнерах», — добавил он.

По его словам, во Франции IT-компании, инженерные, биотехнологические, фудтех-компании и любой инновационный бизнес могут рассчитывать на огромное количество хороших льгот, субсидирование и быстрый доступ к инвестициям и кредитам. «Деньги в стране есть. Страна богатая. Но это не касается классического бизнеса. Если вы снимаете кино и у вас нет инноваций — вы будете платить большие налоги», — пояснил предприниматель.

«Сами мы не местные»

По словам Мижинского, после начала «спецоперации»* России на территории Украины процесс получения визы во Франции стал более долгим — по его оценке, время ожидания выросло в три раза, но тем не менее система работает. Увеличившиеся сроки рассмотрения заявок отмечает и сооснователь Go4Spin, который сейчас консультирует стартапы и предпринимателей, желающих открыть бизнес во Франции: по его оценке, раньше россияне ожидали своих виз неделю-две, а сейчас ожидание может длиться шесть-восемь недель. «Скорее всего, это связано с тем, что уехали многие сотрудники консульств, в итоге там просто не хватает рук, а поток желающих растет», — говорит предприниматель. 

Гурский связывает проблему увеличившихся сроков еще и с тем, что консульства многих стран заняты решением проблем украинских беженцев, которые сейчас в приоритете. «Французы всех пускают, к русским предпринимателям относятся хорошо, никакой русофобии нет. Ведешь себя как нормальный человек — к тебе относятся как к нормальному человеку. Олигархов не любят, яхты забирают, но к обычным предпринимателям относятся хорошо. Было много заявлений со стороны Франции, что никакой дискриминации по принципу паспорта не будет», — сказал Мижинский.

После 24 февраля клиенты Relocode подали французским властям больше 50 заявок на получение предпринимательских виз и получили четыре отказа. «Однако отказ по стартап-визе во Франции — это повод поговорить. По всем четырем случаям мы подготовили возражения и на эти возражения получили положительные решения. Причем решения были пересмотрены в течение недели», — рассказал предприниматель. Он уточнил, что стартапы, с которыми сотрудничает Relocode, работают в разных сферах: финтех, блокчейн, медицина, робототехника, космос, умная стройка, VR, туризм, ретейл, e-commerce и другие. «Четкого тренда, что, например, финтех побежал, а блокчейн остался в России, нет. Все в равной ситуации, всем срочно понадобилось стать международными, иначе прекращается бизнес. Но при этом не все уходят из России», — говорит Мижинский.

Никаких изменений в отношении к российским фаундерам не заметила и Мазитова. «У меня были некоторые переживания, я задавалась вопросом, отразятся ли на мне и моей компании текущие события, но глобально с точки зрения бизнеса это никак не отразилось ни на мне, ни на моих коллегах. Наоборот, я получала имейлы и вопросы от своих клиентов и заказчиков, которые очень тонко и очень дипломатично интересовались ситуацией и выражали слова поддержки в сложный период, потому что морально, я думаю, не было легко никому», — рассказала Мазитова.

При этом, уточняет Мижинский, нужно понимать, что, если предприниматель хочет попытаться вывести на европейский рынок как представительство или подразделение российской компании, «это тупик». По его словам, российская компания никогда не сможет доказать европейским странам, на какие деньги был построен бизнес. Поэтому здесь, уверен он, надо строить новый бизнес, не связанный с российским. «Это уже давний тренд, он связан в первую очередь с протекционизмом, с непрозрачностью российского рынка в плане происхождения денег. Вам будет очень сложно доказать, что вы не нарушили никаких санкционных ограничений. Никто из банков в Европе не будет работать с подразделением российской компании и не откроет счет. Это должна быть независимая европейская компания, которая не платит зарплату в Россию. И которая точно не позиционирует себя как компания, построенная на российские деньги», — говорит предприниматель.

Сейчас из-за санкций стало сложнее подтверждать происхождение денег, отмечает Мижинский. «В некоторых странах перестали признавать выписки из российских банков. Во Франции пока еще можно прийти с выпиской из российского банка, и этого будет достаточно», — пояснил он, добавив, что нет и запретов и ограничений на участие в визовых программах для заявителей с российскими паспортами, которых нет в санкционных списках, — все работает, как раньше. 

«Экспатам сложно будет привлекать деньги. Потому что, несмотря на то что они вроде как открыты к привлечению иностранных компаний и специалистов, мы сталкивались с тем, что сложно было найти инвестора из-за того, что мы не местные. У меня была встреча с бизнес-ангелом, я знал, что он интересуется именно такими стартапами, я думал, что это будет идеальный feat, но в конце он сказал: «Мне нравится ваш продукт, я вижу, что ваша команда может что-то сделать, но честно скажу, что я опасаюсь, что вы, ребята, из России, я вас не знаю, нет кого-то, кто за вас поручится. Поэтому извините, но я предпочту стартап с французскими фаундерами», — рассказал Хрущ, добавив, правда, что подобные истории слышал и от других иностранных фаундеров из разных стран. 

Поэтому, по его мнению, фаундеру-иностранцу будет проще найти деньги у государства. «С точки зрения предоставления грантов они наоборот более склонны поддерживать иностранцев — у них по этой задаче есть свои KPI и, наверно, diversity-рейтинг, которые им нужно выполнять. Например, мой знакомый колумбиец смог получить грант от местного банка Bpifrance — он предоставляет гранты, кредиты, различные программы софинансирования для стартапов, а также малых и средних предприятий», — рассказал предприниматель.

«Никакой русофобии за полгода моих скитаний я не видел нигде в Европе, а я посетил несколько разных стран. Везде очень теплый прием. В Германии после моего рассказа о том, что я уехал из России по политическим причинам,  мне трижды предлагали бесплатный кофе в кофейнях», — рассказывает Гурский. 

Как не остаться без счета в банке и крыши над головой

«Я бы хотел предупредить, что довольно сложно найти жилье. Нам повезло, потому что мы могли жить в кампусе Station F — по сути, общежитии инкубатора. Но сейчас такой возможности нет: все заполнено. Снять жилье в Париже — это отдельный челлендж, потому что нужно предоставить много документов, желательно иметь гаранта, который предоставит за вас финансовое поручительство», — предупреждает Хрущ. Он уточнил, что в роли поручителя должен выступать француз, но многие владельцы квартир хотят, чтобы это к тому же был родственник потенциального арендатора, а не просто знакомый. «Есть компании, которые предоставляют такие услуги и выступают гарантом за дополнительную плату, но не все французы им доверяют. Многие также просят какие-то справки о зарплате или финансовые счета, а если вы только переезжаете, то на момент переезда у вас ничего такого не будет», — говорит предприниматель. 

По словам Гурского, такое требование связано с законодательным нюансом. «Хозяева жилья не могут просто выселить жильцов, если те не платят. Им придется подавать в суд, и никому не нужны такие проблемы, поэтому люди очень разборчиво выбирают жильцов. Требуют наличия гаранта, который в случае чего будет платить за тебя. Нужно доказать его доход — он должен был в три раза больше, чем плата за его жилье и за жилье, которое снимаешь ты», — пояснил он.

Однако есть лайфхак, которым пользуются многие экспаты, говорит Хрущ. «Sous-location. По сути это переводится как субаренда. Многие французы, если они уезжают на год или на полгода по учебе или в командировку, пересдают свои квартиры на это время. Потому что иначе можно потерять хорошую квартиру, которую ты снимаешь», — пояснил предприниматель. 

Он отметил, что владельцы не имеют права поднимать ставку аренды: если договор заключен пять лет назад, то арендатор продолжает платить старую цену, даже если цены на рынке выросли. «Тебе невыгодно эту квартиру отдавать. Поэтому многие сдают квартиры в субаренду. Есть разные предложения — от пары месяцев и дольше. В таких случаях они менее привередливы к досье, так как это временный союз. Я так делал на протяжении двух лет, сменил три-четыре квартиры. Это и по цене имеет некоторый дисконт по сравнению с обычной арендой. Такие предложения ищутся на обычных сайтах с арендой квартир, выставив соответствующий фильтр», — рассказал Хрущ.

«Решение не открывать счета россиянам принято на уровне банков, а не правительства. По конституции у резидента Франции есть право на счет, а виза D делает меня резидентом Франции. Нужно, как мне кажется, собрать три отказа от банков в письменном виде и идти с ними в Центральный банк, чтобы тот обязал какой-то из банков открыть счет, но это долгий процесс», — говорит он. 

Хрущ, в свою очередь, отметил, что считает традиционные французские банки не слишком удобными, поэтому перешел на Revolut и Wise. «Эти варианты — ближайшие по уровню сервиса к «Тинькофф» и «Сберу», — пояснил он.

Кроме бытовых сложностей, во Франции предпринимателей ждут и другие сюрпризы. В частности, здесь не обойтись привычным многим английским языком. «Во Франции очень сложно будет вести бизнес, если человек не говорит на французском. Большинство французов говорят на нем в корпоративной среде. Зачастую люди вообще не говорят на другом языке», — рассказала Мазитова.

О важности французского языка говорят также Мижинский и Гурский. «Если в Париже на и юге Франции еще можно встретить англоговорящих французов, то остальная часть Франции почти исключительно франкоязычная. Даже если они знают английский язык, они предпочитают работать на французском и очень этим гордятся. Без местной команды, говорящей на французском, здесь ничего не сделать. Многие люди даже в бизнесе просто не будут говорить с вами на английском», — предупреждает Мижинский.

«Я не говорю по-французски, но я собираюсь его учить, без него здесь сложно. Вообще в Париже много экспатов со всего мира, и переезд во Францию совпал с моей личностной стратегией. Мы с самого основания распределенная команда, так что ничего не меняется», — говорит Гурский.

* Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.