Несколько аргументов в защиту политкорректности
Ругать политкорректность в России модно и стильно. Посмеиваться над тем, как далеко «у них там» зашли ретивые защитники слабых и дискриминируемых — это вроде как показать свою евразийскую мудрость, подчеркнуть превосходство над туповатыми американцами.
На самом деле западные интеллектуалы гораздо раньше наших начали задумываться о том, не перестарались ли они с защитой обездоленных. Уже лет пятнадцать как у них появился термин «позитивная дискриминация» (это когда в угоду политкорректности черного предпочитают равному белому, женщину — мужчине, а гея — натуралу).
Сначала о перегибах и издержках начали писать в изданиях для высоколобых, потом дискуссия перекочевала в массы. Десять лет назад вышел роман Филипа Рота «Людское клеймо», главный герой которого оказался в уникальной ситуации. В молодости, чтобы сделать карьеру профессора, он вынужден был скрывать, что в его жилах течет негритянская кровь, а в конце жизни все потерял из-за надуманных обвинений в расизме. В 2004-м стартовал телесериал «Доктор Хаус» с его чудовищно неполиткорректным, можно сказать распоясавшимся, но страшно обаятельным «представителем меньшинства». А в 2007-м начал выходить сериал «Безумцы» (Mad Men), в котором Америка предстала такой, какой была до встряски политкорректностью: черный в приличной компании может работать разве что лифтером, еврей — тоже персона нон грата, главное предназначение женщины — обслуживать мужчину, а выдать свою нетрадиционную сексуальную ориентацию означает поставить крест на карьере.
Политкорректность сродни шоковой терапии. Побочные эффекты неизбежны, но и болезнь была тяжелой — застарелая англосаксонская спесь, которую вряд ли можно было победить примочками и увещеваниями. Так что напрасно наши интеллектуалы так волнуются за Запад. Он справится с издержками политкорректности и выйдет из этой истории еще более сильным и цивилизованным. В то время как мы, глумясь над их ошибками, остаемся там же, где были, — посмотрите «Безумцев», и в Америке 1960-х увидите отражения нашего сегодняшнего общества.
Политкорректность — это система этики, в рамках которой привилегированное большинство сознательно придерживается определенных правил, чтобы свести к минимуму вольное или невольное ущемление достоинства и прав меньшинства. Этика — это всегда ограничение свободы, но следование ее нормам делает общество или компанию сильнее во всех смыслах.
Политкорректность приучает терпимо относиться к чужой точке зрения, иному образу мыслей, другой манере одеваться или себя вести. Американский профессор Ричард Флорида, автор теории «креативного класса» и одноименной книги, вывел зависимость между творческой активностью того или города или региона и терпимостью его жителей к инородцам, гомосексуалистам и представителям других культур. В Силиконовой долине, к слову сказать, уровень толерантности — один из самых высоких в Америке.
Не будем забывать, что основу бизнеса в Силиконовой долине заложили гики и нерды — неформалы и отщепенцы в драных джинсах и застиранных майках, с пирсингами и татуировками, которых прилизанное большинство в те годы не пустило бы и на порог айтишных компаний. Это потом, увидев, какой экономический эффект дает разнообразие, даже зрелые корпорации начали проводить у себя программы диверсификации персонала, насильственно насаждая политкорректность.
Помню, как в одной российской компании зашел разговор об Обаме. Одна из присутствующих начала темпераментно излагать, почему она не любит людей с черной и даже смуглой кожей, «не заметив», что среди ее слушателей был ярко выраженный южанин. Этикет нужен, чтобы на уровне рефлексов закрепилось, что в приличном обществе употреблять слова «чурка», «жид», «чучмек», «баба», «пидор» и вообще рассуждать о расовых или национальных предпочтениях — это все равно что сморкаться в скатерть.
Стеклянные потолки, которые ограничивают развитие талантливых представителей меньшинств, сделаны вовсе не из формальных запретов. Они состоят из шуточек, бестактных замечаний, косых взглядов, которые разрушают в людях уверенность в себе. Кстати, ни разу ко мне на собеседование ни на одну из вакансий не приезжал человек в инвалидной коляске. Не потому ли, что он заранее уверен: у него нет шансов?
Дефицит профессионалов высокого класса — еще один аргумент в пользу политкорректности. Ничто не мешает мне взять на работу дизайнера или редактора в инвалидном кресле, если талантом и умом он не уступает здоровому. Но для этого администрация должна позаботиться о том, чтобы входы в здание были оборудованы пандусами и автоматическими дверями, чтобы был хотя бы один туалет, в который можно заехать на коляске. И желательно, чтобы все это было в тех местах, куда нужно будет поехать на встречу, конференцию, лекцию или выставку. И если для того, чтобы сдвинуть ситуацию с мертвой точки, нужно пустить в ход дубину политкорректности с закрепленными в законе требованиями и взысканиями, думаю, оно того стоит, несмотря на возможные перегибы.
Единственный упрек в адрес политкорректности, с которым я готова согласится, — это табуирование некоторых тем. Если такое происходит в научных кругах, это действительно скверно. Однако, по моему мнению, некоторые темы в любом случае не стоит выносить на обсуждение широких масс. Скажем, зачем в дискуссию «о неравноценности вклада в мировую культуру представителей разных рас и народов» втягивать среднестатистического обывателя с его троечным аттестатом зрелости и интересами, ограничивающимися пивом, рыбалкой и телевизором? На мой взгляд, это так же безответственно, как показывать детям фильмы Гринуэя или Альмодовара.
Автор — главный редактор журнала Harvard Business Review Россия и книжного издательства United Press/Альпина Бизнес Букс