Директор Большого театра Владимир Урин: «Англичане научат нас петь Бриттена»
В Большом впервые исполняется опера Бенджамина Бриттена «Билли Бад». История о мужской чести, дружбе и долге по повести Германа Мелвилла инсценирована совместными усилиями трех театров: Большого, Английской национальной оперы и Немецкой оперы в формате так называемой «копродукции».
Премьеру «Билли Бада» сыграли в Лондоне в 2012 году и вот наконец-то спектакль добрался до Большого. В Москву приехала английская постановочная команда: репетирует режиссер Дэвид Олден, с оркестром работает дирижер Уильям Лейси. Из трех заглавных партий две поют англичане: капитана Вира — Джон Дашак, Клэггарта — Гидон Сакс. А на роль юного прекрасного Билли Бадда пригласили солиста Франкфуртской оперы Юрия Самойлова.
Что такое копродукция, чем совместная постановка отличается от переноса спектакля из другого театра и зачем нашей публике опера Бриттена, — рассказывают директор Большого театра Владимир Урин и экс-худрук Английской национальной оперы, осуществлявший постановку «Билли Бадда» Джон Берри.
Перед началом интервью Джон Берри восхищается:
— Я невероятно удивлен тем, как успешно проходят репетиции.
Что вызывает притворную гримасу неудовольствия на лице Владимира Урина:
— Даже слышать не хочу об этом до премьеры, — наиграно мрачно цедит директор Большого: У нас другие театральные суеверия, другая практика, — поясняет Владимир Урин: Лучше слышать, что процесс идет трудно. Тогда есть надежда, что ситуация выровняется к премьере. А вот когда я слышу, что режиссер всем доволен, я этого боюсь.
— Что такое копродукция при постановке спектакля? Возможность разделить бюджет на несколько театров?
Джон Берри:
— Все совместные проекты в ENO (Английской национальной опере) — это работа театра с симпатичными нам театрами, людьми, с тем, кто нам нравится, кому мы доверяем. К тому же копродукция — это возможность разделить расходы на постановку. Но финансовая сторона — не самая важная мотивация таких проектов. Хотя мы в ENO не смогли бы поставить этот спектакль без помощи Большого.
Владимир Урин:
— Согласен, в основе копродукции — прежде всего творческие мотивы. Мы с Джоном сейчас говорим об опере «Билли Бадд». До этого, когда я работал в театре Станиславского, мы совместно с Английской национальной оперой ставили другую оперу Бриттена — «Сон в летнюю ночь». Почему мы сотрудничаем с Английской национальной оперой в постановках композитора Бриттена? Мало кто понимает эту музыку так, как англичане. Нам важен их опыт, их понимание нюансов. Поэтому за пультом — английский дирижер. Поэтому — английские исполнители. Плюс наши исполнители, что очень важно. Глядя на то, как это делается у британцев , мы учимся эту музыку понимать. Сейчас мы ведем переговоры о копродукции с другими театрами. У наших коллег интерес к русской опере, к русским композиторам, им важно наше понимание. Так что копродукция — это прежде всего творческий интерес театров друг к другу, а уже затем финансовый.
Мы ставим Бриттена не ради культпросветовских целей, мы добиваемся качества исполнения. Если достичь хорошего музыкального уровня, то спектакль обязательно найдет своего зрителя. И копродукция нам в этом помогает. Но мы понимаем, что сегодня не только у Большого, в целом у оперы в России, интерес к музыке XX века возрастает.
— В чем отличие совместной постановки, копродукции от переноса спектакля из другого театра, покупки лицензии?
Владимир Урин:
— Спектакль сразу задумывался для нескольких сцен. Очень серьезно прорабатываются партии, когда певцы из первой постановки участвуют и во второй, и в третьей. Потому что когда идет перенос спектакля из другого театра, чаще всего это перенос декораций и режиссерского решения. Разница прежде всего в качестве. При переносе спектакля из другого театра гарантий никаких быть не может. А при копродукции надежды на то, что получится как в первоначальном варианте, гораздо больше.
В европейских театрах есть много вариантов совместных постановок. В России по нашему законодательству копродукция выглядит так: мы оформляем лицензию на спектакль и берем в аренду декорации, а с постановочной командой заключаем договор на перенос спектакля.
Джон Берри:
— Хорошая постановка только улучшается по мере того, как она переезжает со сцены на сцену. «Билли Бадд» сначала шел в Лондоне, затем в Берлине, и теперь в Москве.
— В чем особенность «Билли Бадда» в Большом театре?
Владимир Урин:
— Мы сделали специальный проем в стене, чтобы вносить декорации, — в наш собственный проем они не проходили. Снаружи здания Большого пришлось оборудовать специальные люк и лифт.
Джон Берри:
— Все службы театра работают невероятно слаженно, оркестр под руководством Уильяма Лейси за четыре недели освоил партитуру, которую раньше никогда не исполнял. Хор работает с невероятной отдачей. В сцене боя энергия возникает настолько мощная, что буквально зашкаливает.