То ли мы умнеем, то ли «Оскар» глупеет, но все последние годы то, ради чего мы готовы были вскакивать ни свет ни заря, чтобы поскорее, как можно скорее, первыми среди друзей и коллег узнать имена очередных счастливцев с вожделенной статуэткой в руках, — ушло. Оскаровская интрига тихо почила.
Должно было случиться что-то из ряда вон, чтобы фильм «Артист» остался без главного «Оскара» — революция в мозгах киноакадемиков, например. Или известие о том, что режиссер «Артиста» Мишель Хазанавичус — внебрачный сын Бен Ладена. Но актерские мозги (а подавляющее количество американских киноакадемиков — актеры) под революции не заточены, а родства с Бен Ладеном Хазанавичусу удалось счастливо избежать. И «Артист» стал первым немым обладателем «Оскара» в истории самой престижной мировой кинопремии. Справедливости ради вспомним, что два раза немое кино все-таки побеждало, но это было в незапамятные времена, когда «Оскар» еще не назывался «Оскаром».
Если совсем коротко, «Артист» — фильм о приходе в кино звука. Сама по себе затея снять немой фильм о звуке поистине выдающаяся, а уж удачное ее воплощение вообще из разряда чудес. Эта картина о судьбе звезды немого кино Джорджа Валентайна (Жан Дюжарден), вытесненного за звездный горизонт нашествием новых звезд — шумных, говорящих, поющих. Пережив депрессию, запой, разочарования и забвение, он возрождается для кинематографа — теперь уже звукового. Звучит как пересказ пошлейшей мелодрамы…
Дело совсем даже не в том, что Хазанавичус снял практически безупречную ленту, где отличная актерская игра (партнерша Дюжардена Беренис Бежо номинировалась на «Оскара» в номинации «лучшая актриса второго плана»), смешавшись с ювелирной режиссурой, экспрессивно мелодичной музыкой и превосходной работой художников, выдала качественный продукт. Некачественный продукт к «Оскару» не подпустят на три пушечных выстрела. Но «Артист» оказался продуктом настолько свежим, что даже капризная и избалованная деликатесами американская профессиональная среда затрепетала от восторга. И дружно простила, что фильм-то не американский. Правда, титры по экрану бегают американские, а герои то и дело машут журналом Variety — главным штатовским киноизданием. И это, кстати, тоже впервые. Раньше главный «Оскар» всегда оставался в пределах американской державы.
«Артистом» Хазанавичус словно выдохнул всю свою нежность к кинематографу, к его истории и истокам, обобщил все наши недовольства перед наступившим веком цифры и расписался в верности идеалам пионеров кино. Заодно мы поняли, ЧТО мы потеряли с приходом звука и какие бездны смысла исчезли под нагромождением слов и речей. Получилось признание в любви к прадедушкам и прабабушкам тех, кто теперь голосует за потенциальных оскароносцев, и не оценить это признание потомки голливудских зачинателей не могли.
Возвращаясь к началу — отсутствию интриги, — заметим, что даже ненасытные журналистские души, алчущие скандалов, готовы смириться с такой предсказуемостью — уж больно она мила и справедлива. Но, как всегда, жаль Мартина Скорсезе, которого увертливый «Оскар» умудрился обойти и в этом году. У этих двух золотых старичков вообще какие-то странные отношения: один все время убегает, другой — догоняет. Иногда догонит, схватит, думает: «Ну вот теперь-то он мой навеки», а тот — опять из рук. В этот раз «Хранитель времени» сгреб аж 11 номинаций, обогнав по их количеству «Артиста»! Как говорил персонаж из «Того самого Мюнхгаузена», «это, конечно, не подвиг, но что-то героическое в этом есть». А получил пять, и все не главные: операторская работа, спецэффекты, работа художника, звукорежиссер, звукооператор.
Скорсезе номинировался на «Оскара» шесть раз, и всего один раз, пять лет назад, наконец получил его — за фильм «Отступники». А тремя годами раньше Скорсезе побил своего рода рекорд: номинировавшись в одиннадцати номинациях за фильм «Банды Нью-Йорка», сумел не получить статуэтку ни в одной! Грустный рекорд. После этого Скорсезе слег с сердечным приступом, громко заявив, что больше номинироваться не будет ни-ког-да! Что не помешало ему следующий свой фильм — «Авиатор» — охотно пустить в оскаровский забег. Все киносообщество было уверено, что после столь драматических коллизий «золото» найдет Мартина Скорсезе. Но безжалостные киноакадемики закусили удила, и «Авиатор» пролетел. В общем, похоже, что в последнее время «Оскар» готов оттачивать свою непредсказуемость на бедняге Скорсезе.
Редко когда «Оскар» за режиссуру достается одному, а главная статуэтка уходит к другому. Обычно киноакадемики свято убеждены: кто вышел за «Оскаром» за режиссуру, должен потом подняться на сцену и за самым главным «Оскаром». Поэтому когда объявляют имя лучшего режиссера, имя обладателя «Оскара» за лучший фильм уже не секрет. В скобках заметим, что для наших, отечественных премий, характерна иная, до сих пор всех повергающая в недоумение, система: у нас обычно раздают награды в разных номинациях разным людям, а лучшим фильмом вдруг оказывается лента, не засвеченная до того ни в одной номинации. И оказывается, что главная награда словно из воздуха выкристаллизовывается: лучшие актеры сыграли в других фильмах, лучший режиссер снял другой фильм, лучший оператор тоже не отсюда, лучший сценарий написан для кого-то еще. Кстати, минувший Берлинский фестиваль тоже пошел по этому пути: кроме главного «Золотого медведя», фильм братьев Тавиани «Цезарь должен умереть» не получил ни одной награды. С нашим Андреем Звягинцевым в Венеции так же было: его «Возвращение» было признано лучшей картиной — и только. Но «Оскар» блюдет чистоту жанра незыблемо. Поэтому, когда Мишель Хазанавичус был назван лучшим режиссером, и без того слабенькая интрига умерла вовсе.
Из неожиданностей в главных номинациях можно отметить вот что. При всеобщей немеркнущей любви к Мерил Стрип мало кто был убежден, что «женский» «Оскар» уйдет к ней. Сыгранная ею старуха-маразматичка Маргарет Тэтчер, то забывающая, что она давно уже не премьер-министр, то беседующая с пустым креслом, уверенная, что в нем ее давно почивший муж, требовала от актрисы не столько актерских нюансов, сколько профессионального лицедейства. Стрип безусловно великая актриса, но в случае с «Железной леди» не создавшая ничего, что добавило бы восклицательный знак к золотым буквам, которыми ее имя вписано в историю мирового кино. Можно предположить, что так думали многие, но, как это и бывает, рассчитывали, что одни проголосуют сердцем, а другие — умом. В результате сердце победило. Но когда речь идет о Мерил Стрип — пускай. Да и зубы у нее, у единственной из всех голливудских кинозвезд, свои собственные, что вообще заставляет заподозрить в ней неземное происхождение. Нынешний «Оскар» Мерил Стрип ввел ее в пятерку актеров и актрис, имеющих в анамнезе больше двух «Оскаров»: по три имеют Уолтер Бреннан, Джек Николсон и Ингрид Бергман, а у Кэтрин Хепберн их было аж четыре. А вот по количеству номинирований Стрип рекордсменка среди актеров: нынешняя номинация стала для нее семнадцатой.
Общая волна восторга по поводу «Артиста» стала, скорее всего, и причиной присуждения «Оскара» Жану Дюжардену за лучшую мужскую роль. Да-да, он очень хорош: профессионален, красив, обаятелен. Но когда в конкурентах у него Гэри Олдмен («Шпион, выйди вон!»), чья работа не просто хороша, но построена на немыслимо зыбких полутонах и убедительном драматизме, победа Дюжардена кажется лишь шлейфом всеобщего очарования. С мужчинами вообще в этот раз обошлись довольно неожиданно: мощный старик Кристофер Пламмер (лучшая роль второго плана, «Начинающие») выиграл у другого мощного старика — Макса фон Сюдова («Жутко громко и запредельно близко»), похоже, только из соображений политкорректности и очевидной неожиданности образа. Престарелый гей, который понял свою однополую ориентацию лишь на закате жизни, оставшись вдовцом (роль Пламмера) — это, знаете ли, не просто какой-то там игривый немой старик, бывший фашист (роль фон Сюдова). Это уж очень свежо. К тому же фон Сюдов — швед, европеец, словом, не американец, а неамериканцы и так в этот раз оказались триумфаторами. Обоим старикам по 82, оба номинировались дважды, но в этот раз Пламмеру повезло чуть больше.
Чем больше достается наград иранскому фильму «Развод Надера и Симин» Асгара Фархади, тем больше достается ему от тех, кто готов воспринимать иранское кино лишь как усладу киногурманов. Повальная мода на иранский кинематограф прошла, канули в Лету времена, когда не взять в конкурс иранский фильм считалось дурным тоном. Тогда такие имена, как Махмальбаф и Киаростами, стали синонимом тонкого поэтического кино. Они таковыми остались и по сей день, только иранское кино приросло еще немалым количеством талантливых режиссеров, умеющих ориентироваться не только на любителей деликатесов, но и просто на грамотного зрителя. Асгар Фархади стал одним из них, хотя перебраться через баррикады, сложенные ревнителями чистого искусства, ему оказалось непросто. В прошлом году изрядное количество критиков не поленились упрекнуть жюри Берлинского фестиваля, присудившее «Золотого медведя» «Разводу Надера и Симин», в неуместной политкорректности. Действительно, в прошлом году Берлинале сосредоточился на судьбе другого иранского режиссера, Джафара Панахи, заключенного на шесть лет за критику властей и оказавшегося под запретом когда бы то ни было снимать кино. Панахи заочно включили в состав жюри, а вокруг фестивального дворца целыми днями ходили люди с плакатами «Руки прочь от Панахи!». На этом фоне присуждение главной награды иранскому фильму и правда могло показаться вежливым политическим жестом.
Это картина о том, как в патриархально мусульманскую иранскую реальность врываются совершенно новые реалии — феминизм, небрежение Кораном; о том, как лоб в лоб сталкиваются разные цивилизации, как мучительно рвутся связи и гибнет любовь. Новые проблемы показаны на примере молодой пары, готовой развестись и мучительно решающей, с кем останется дочка. До «Оскара» за лучший неанглоязычный фильм «Развод…» получил «Золотой глобус» в той же номинации, а также несколько наград на престижных международных фестивалях. Представить себе, что американцы проголосовали за политкорректность в отношении Ирана, трудно. Да и вообще при чем тут политкорректность, если свежесть фильма чувствуется в каждом эпизоде и не ощутить ее может разве только коматозник?
Безудержный фантазер, нервный манхэттенский интеллектуал Вуди Аллен за свою уморительную и умную «Полночь в Париже» был назван лучшим сценаристом. Как и «Артист», «Полночь в Париже» балансирует на грани зрительского и киноманского интереса, но если «Артиста» можно сравнить с гордой бриллиантовой диадемой, то «Полночь…» похожа скорее на неброский, но безумно дорогой браслет, спрятанный под рукавом и видный лишь тем, кто способен оценить тихое сияние. Американские академики оказались вполне зоркими, чтобы разглядеть браслетик. И хотя критики, а вслед за ними и безнадежные синефилы горько вздыхают о несправедливом невнимании к «Древу жизни» Терренса Малика, не будем столь требовательными к академикам. Надо быть не просто зорким, но трижды всевидящим, чтобы разглядеть мощь этой философской драмы, пытающейся охватить сразу все аспекты и проблемы мироздания, начиная с Большого взрыва. А академики — они всего лишь кинопрофессионалы. И в этом качестве, надо сказать, в нынешнем году потрудились честно.