К колонке о бедных детях, которую украшает реклама часов Raymond Weil, поступил один комментарий, который буквально не дает мне спать. Оставила его женщина в возрасте, доцент провинциального университета и мать взрослого уже сына. «Если женщина решается завести детей, — пишет она, — надо, чтобы муж решился что-то сделать с уровнем жизни. Потому как по крайней мере первые три года после рождения ребёнка мама должна проводить время с ним, а не на работе! А мужчины предпочитают, чтобы эту проблему тоже решали женщины. Вот и получается: «Мы оценили свой уровень и детей не будет!».
Я вступил с этой женщиной в диалог, и она объяснила, что ей «повезло» родить ребенка в советское время. Тогда можно было более или менее спокойно просидеть с ребенком три года. Государство помогало таким проектам более эффективно, чем сейчас.
Скорее, дело обстояло наоборот: бедными были почти все, и ребенок не ухудшал положение семьи.
Наверное, если семье недостает денег даже в отсутствие очередного ребенка — то есть возникают проблемы с отдачей долгов и приходится тянуть до зарплаты, — действительно, имеет смысл повременить. А если сейчас баланс сходится, но страшно, что на ребенка не хватит? Например, муж не может профинансировать жене три года сидения с сыном или дочкой. Или дети не смогут оплатить гарвардское образование. Или нет лишних 30 000 рублей в месяц на няньку. Тогда что — тоже откладывать?
Всегда можно найти миллион отговорок. Дети в принципе не заводятся вовремя. Каждый новый ребенок — это бессонные ночи, постоянные расходы и единовременные затраты, которых раньше не было, сложности с отпусками и краткосрочное, но оттого не менее печальное ухудшение половой жизни. Можно ли подыскать для всего этого подходящий момент? Я уверен, что нет. Как к любому усложнению жизни, к маленьким детям приходится приспосабливаться по мере их роста. В том числе — перекраивать под них бюджет. Общее правило — если до пополнения в семье родителям хватало денег на все текущие расходы, хватит и теперь, просто отказ от некоторых излишеств станет автоматическим.
Но зачем идти на какие-то жертвы, если еще есть время пожить для себя? Это не праздный вопрос. Американский профессор экономики Брайан Каплан из университета Джорджа Мейсона, яркий либертарианский идеолог, написал целую книгу под названием «Эгоистические причины иметь больше детей».
На каждую отговорку из серии «мы не готовы материально» или, скажем, «мы не в состоянии обеспечить безопасность ребенка там, где мы живем» он приводит контраргумент. Причем именно что эгоистический.
Три главных тезиса Каплана таковы. То есть, простите, всего их четыре, но четвертый какой-то слишком романтичный — мол, чем больше детей, тем прекраснее мир. Поэтому лучше поговорим о трех более приземленных аргументах.
1. Наследственность гораздо сильнее влияет на личность ребенка, чем принято думать, поэтому, если родители не идиоты и не социопаты, на ребенка можно тратить меньше времени, денег и усилий, чем подсказывает нам родительская совесть. Думая, рожать или не рожать, мы завышаем оценку будущих расходов и нематериальных затрат.
2. Родители тревожатся за детей гораздо больше, чем следует. Мир теперь намного безопаснее, чем во времена нашего детства. «Родим, когда переедем в другой район» — ерунда.
3. Дети как проект окупаются не слишком скоро. На них приходится много тратить (денег, энергии, времени) в период «стартапа», но потом они сторицей возвращают инвестиции, не в финансовом даже смысле, а радостью от их присутствия в вашей жизни. Их, а когда-нибудь — и внуков.
Нейропсихологи, подчеркивая важность социальных факторов для развития детского мозга (показано, что дети из бедных семей развиваются хуже, чем их более обеспеченные сверстники), не отрицают и важной роли наследственности. Подтверждая свой первый постулат, Каплан на это и упирает. Исследования усыновленных детей показывают, что у них формируется поведенческое сходство с приемными родителями, но сохраняются общие черты и с генетическими. А по мере взросления остается только сходство с настоящими папой и мамой — воспитание улетучивается. Если верить этому эмпирически подтвержденному, как утверждает Каплан, выводу, Стив Джобс, никогда не встречавшийся со своим настоящим отцом, был больше похож на него, чем на приемного отца, — не только внешне, но и манерами, и характером, и подходом к жизни.
А значит, Джобс вырос бы почти таким же человеком, если бы его биологические родители не испугались материальных трудностей и воспитывали ребенка сами, пусть и в относительной бедности.
Это, конечно, довольно упрощенное видение. Те же нейропсихологические исследования показывают, что ребенку для нормального развития нужны правильные когнитивные стимулы — игрушки, занятия, внимание взрослых. Но это не значит, что мать должна три года просидеть дома с ребенком — она вполне может и дальше заниматься карьерой, от нянек не будет такого вреда, какой им приписывают маниакальные воспитатели. И уж тем более здорово, если в семье несколько детей: общение с братьями и сестрами — отличный когнитивный стимул, а старшим детям пригодится «родительская практика».
Каплан также не видит смысла трястись над безопасностью детей. По данным, которые он приводит в книге, сейчас риск стать жертвой преступления для 5-14 летнего ребенка в четыре раза ниже, чем в 50-е годы, запечатлевшиеся в памяти американцев как эпоха благоденствия. Тут речь, конечно, именно об Америке, но я считаю, что довод Каплана применим и к нашей стране. Мое детство на московской окраине не было безопасным. Мне встречались и агрессивные алкоголики, и шпана с ножами, и педофилы. Несмотря на это, мать позволяла мне свободно передвигаться по Москве без провожатых лет с восьми, и ничего катастрофического не произошло. Почему она так спокойно относилась к моей безопасности? Да потому что при Советской власти телевизор игнорировал преступность, и ее как бы не было. Сейчас она кругом — не только в телевизоре, но и в интернете, и по радио, и в газетах. Стал ли мир менее безопасным? Я бы сказал, что более, хотя бы потому что коммуникации стали лучше. Но почему-то считается, что сейчас московские улицы страшнее, чем, скажем, в 1979-м году.
Ну и, наконец, откладывая детей на потом, многие думают, что будет с ними сразу после появления ребенка — сколько придется тратить, как надо будет изменить привычки и т. д. Но редко кто задумывается о совершенно конкретных радостях, которые дети приносят по мере роста. Я уже с трудом могу себе представить, как без них выглядела бы жизнь, — пожалуй, она была бы намного скучнее. И да, я хочу когда-нибудь возиться с внуками. Конечно, это эмоциональные аргументы, но они эгоистичны.
Ни в семье, ни в окружающем ее мире никогда не создадутся идеальные условия для пополнения. Ответ на вопрос, рожать ли детей сейчас или подождать, в конечном счете определяется тем, каким ухом вы слушаете. Лично для меня почти в любой ситуации доводы за некое конструктивное действие в конечном счете оказываются убедительнее доводов против.