Один мой хороший знакомый переехал в недальнюю заграницу делать проект. Жену и младших детей перевез к себе, а старшую дочь, студентку одного из лучших московских вузов, оставил здесь: учится — и пусть себе. Девушка умная, самостоятельная, 20 уже есть. Жилье опять же имеется, учебу родители оплачивают. Выделил мой знакомый дочери 30 000 рублей в месяц.
Что бы вы думали — не хватает!
На что, спрашиваю приятеля? Бриллианты, кокаин? Так ведь вроде это бойфренд должен обеспечивать, если надо. Девушка помимо прочих достоинств хороша собой. Нет, отвечает: от таких потребностей бог миловал. Не хватает в основном на культурные развлечения и шмотки.
Здесь самое время мне постариковствовать: эх, а вот в мое-то время студенту родители норовили вообще никаких денег не давать — не было! А и сам-то я ходил целый год в одних штанах и на заводе токарем работал, когда на вечернем отделении учился! У жены соседи по общаге «Вискас» солили и пиво им закусывали, а сама она уборщицей вкалывала, чтобы отдельную комнату дали! Да и мой приятель с женой могли бы таких историй порассказать: у нашего поколения других не водится почти. Ну, разве что у мажоров. (Кто такие, спросит новое поколение. У «Яндекса», детки, поинтересуйтесь).
Но нет ничего отвратительнее для ребенка, чем выслушивать истории про родительскую нищую юность. «Зачем ты это мне рассказываешь? У меня же так все равно не будет» — написано на лице у подростка, подвергнутого такому испытанию. И правда, зачем? Разве что хвастовства ради: мол, вон как скромно начинали, а теперь квартира-машина-загородный домик-Сардиния-Сейшелы. Но хвастунов никто не любит, и никого они еще ничему не научили.
Бессмысленно также рассказывать подросшему ребенку, привыкшему полагаться на вашу помощь, про то, чем приходилось в начале пути заниматься миллиардерам. Ну и что, что Уоррен Баффет начинал разносчиком газет, Майкл Делл мыл посуду в китайском ресторане за $2 в час, основатель Walmart Сэм Уолтон доил коров и развозил молоко покупателям, Дональд Трамп собирал бутылки, а Росс Перо в шесть лет объезжал лошадей по $1 за каждую. Это все когда было! Сейчас такое совершенно ни к чему, да и почти все они выросли в очень бедных семьях, не то что наша!
Что же тогда, привести в пример Густава Рейнфельдта, 18-летнего сына шведского премьер-министра, который недавно нанялся в McDonalds? «Работать — это прикольно», — написал он в твиттере, когда только устроился. Теперь заговорил по-другому: «Как я устал после долгого рабочего дня! Нужна чашка чаю, книжка — и в постель. Да, так и сделаю. Очень хорошая идея. Nice». А ведь его папа — шведский аналог Путина! (Хотя нет, я сам в это не верю). Этот пример, конечно, современный и жизненный — и вообще McDonalds кого только не приютил из будущих звезд: Шэрон Стоун там трудилась или, например, певица Пинк (которая, правда, признается, что на работу приходила исключительно с марочкой на языке). Но, папа и мама, то в Швеции — там вон король ездит на Volvo S40, бюджетной, вообще-то, машине! А у нас устроишься в «Макдоналдс» — засмеют, перестанут общаться, запишут в нищеброды! А главное, зачем? Все равно тамошней зарплаты не хватит ни на что. И все равно придется вам деньги выдавать, только позора не оберетесь.
И что тогда остается? Сказать: ничего, ноги в руки и вперед, искать работу, любую, а деньги нам и самим пригодятся? Как-то это неправильно: зачем мы их в поте лица зарабатывали, если не для детей? И с кем ими делиться, если не с детьми? И не хотим ли мы, чтобы их молодость была беспечнее нашей?
Теперь просто зачеркните все вышесказанное. На мой взгляд, все средства хороши, чтобы убедить подростка, а тем более студента, найти работу. Начиная от слезливых историй про свое трудовое прошлое и примеров из жизни Уоррена Баффета и заканчивая эгоистичным, некрасивым и очень болезненным для нас, таких добрых и сострадательных, ограничением ребенка в деньгах.
В 2006 году компания Harris Interactive провела для финансовой группы PNC опрос 210 детей (от 14 до 20 лет) из богатых — не среднего класса, а по-настоящему богатых — американских семей и 272 их родителей. Выяснилось, что только шесть из десяти родителей считают, что их дети готовы работать, чтобы обеспечивать свои потребности. А среди детей такую готовность выразили 80%! Главная причина этого разрыва — родительская жалость к деткам, стремление оградить их от тягот, которые папа с мамой перенесли в молодости. На самом деле, чем дольше я имею дело с детьми, тем больше убеждаюсь: ребенок — прочный, как поется в песне по несколько другому поводу. В том числе он явно или неявно хочет этих самых тягот, чтобы потом хвастаться их преодолением так же, как это иногда делаем мы, если не удается вовремя остановиться.
Собственно, среди опрошенных богатеньких американских деток 43% работали на полную или неполную ставку. Правда, в отчете PNC не сказано, что это была за работа, и вполне возможно, что у многих она непыльная — как у многих детей российских чиновников, которые студентами уже занимают должности, на которые непросто попасть опытным профессионалам. Но я уверен, что среди работодателей непременно были и McDonalds, и другие такие непрестижные компании. Что отвечать на возможное «надо мной смеяться будут»? «Не хочешь в «Макдоналдс», сделай новый Facebook, как Цукерберг. Не можешь? Вперед, по стопам Рейнфельдта-младшего».
То же самое исследование PNC показало, что только 27% родителей в богатых семьях обсуждают с детьми семейный бюджет. Если бы таких было побольше, процент работающих подростков и студентов непременно бы увеличился: ощущение, что денег хватит, что соломка надежно подстелена, — злейший враг любого человека, хоть взрослого, хоть ребенка. Зато 45% американских богатых деток сказали, что родители ЗАСТАВЛЯЮТ их откладывать часть денег, хоть заработанных, хоть выданных в качестве карманных. Вы пробовали так делать? Нет? Тогда не удивляйтесь, что ребенку, когда он подрастет, вечно будет на что-то не хватать. Не на культурные развлечения, так на шмотки.