Автор — глава лондонского винного клуба Red&White
Как человека небезразличного к запахам, меня всегда завораживала мысль о том, что аромат теоретически можно воссоздать заново. Духи могут менять настроение, оживлять воспоминания, но, если отрешиться от сантиментов, это химическая формула, которую можно повторить. Это происходило в истории парфюмерии не раз, когда знаменитые духи переживали их создателей: взять хоть созданный в 1920-е годы аромат Эрнеста Бо Chanel №5 или придуманный еще раньше Генрихом Брокаром «Любимый букет императрицы», любому советскому человеку больше известный как «Красная Москва». Вино — не духи, которые, зная ингредиенты и пропорции, можно скопировать и заново разлить по бутылкам. Но и в истории вина есть примеры, когда ставшее великим вино возвращалось столетия спустя — я имею в виду самое известное из вин Южной Африки, Vin de Constance, любимое монархами, политиками и литераторами.
Чье-то личное мнение уже не может перевесить репутацию этого вина из виноградника Малая Констанция на мысе Доброй Надежды, продававшегося в XIX веке по ценам сотерна и токайского.«Констанция» считалась в свое время одним из лучших сладких вин, первоклассным и сказочно гармоничным. За этой сказочностью стоял вполне прозаический труд нескольких поколений людей, владевших Констанцией.
Вино оттуда не добилось бы мировой славы без основателя Констанции — голландца Симона ван дер Стела, назначенного в 1679 году командором на мыс Доброй Надежды. Основатель поселения Стелленбош (там вина производят и по сей день), ван дер Стел назвал доставшееся ему имение Констанцией — вопреки романтической легенде не в честь оставшейся в Амстердаме жены (которую звали вовсе не Констанция, а Иоганна), а, скорее всего, в честь одного из кораблей компании.
Деятельный ван дер Стел превратил свое поместье в райский уголок и окружил заботой сады и виноградники, десертное вино с которых в начале XVIII века уже получало в Европе лестные отзывы. Землевладелец Хендрик Клете, купивший Констанцию в 1770-х годах, сделал ставку на мускатные сорта винограда, но главное — на перфекционизм в производстве вина.
Стремление к идеалу у Клете доходило до смешного: садящихся на гроздья винограда мух сгоняли специально обученные рабы. Но расчет оправдался. За «Констанцией» посылал эмиссаров король Луи-Филипп, ее заказывал Бисмарк, ее пил на острове Святой Елены Наполеон. «Констанция» постепенно просочилась не только в политику, но и в литературу. В диккенсовской «Тайне Эдвина Друда» достопочтенного Септимуса из задумчивости выводят подкреплением в виде стаканчика «Констанции» и домашних сухариков. Героине романа «Разум и чувства» Джейн Остин «Констанцию» рекомендуют как лучшее средство от сердечной боли.
Золотой век «Констанции» кончился с британским владычеством на мысе Доброй Надежды и с нашествием филлоксеры. Любимое королями вино было забыто до 1980-х годов. Но в 1987 году владельцы выпустили новую версию вина, и о «Констанции» заговорили снова.
Мое вино недели — 2005 Vin de Constance — делается из «муската де фронтиньян» позднего сбора. Ягоды отбирают вручную и до прессования на несколько дней оставляют в контакте с кожицей. До разлива в асимметричные бутылки (а это реплика оригинальных, ручной работы бутылок «той самой Констанции»), Vin de Constance вызревало в погребе почти 4 года. Вино глубокого янтарного цвета с ароматами апельсина, меда, ванили и меда можно пить уже сейчас, а можно и хранить следующие лет 10-15. Подавать «Констанцию» лучше охлажденной как аккомпанемент к десертам или голубым сырам. Подойдут, впрочем, и домашние сухарики — в сочетании с ними стаканчик «Констанции» практически любую сердечную боль снимает как рукой.
Автор — глава лондонского винного клуба Red&White