На экраны вышел фильм об ужасе российского быта и жизни. И об ужасе человеческой жизни вообще. Фильм вызвал интерес на европейских фестивалях: в Роттердаме его бурно обсуждали и хвалили, а в Висбадене дали главный приз. То есть картина Василия Сигарева «Жить» принадлежит именно к тому кино, на которое жаловались в открытом письме Никите Михалкову наши молодые кинематографисты — мол, фильмов о счастье и радости, о любви к России и Богу на европейских фестивалях не замечают, а потому их так трудно создавать. А значит, нужно заткнуть оскверняющий Родину кинопоток и направить все средства на то, чтобы истинные патриоты могли воспевать и благодарить.
Чего скрывать, бескрайние российские просторы в этом фильме не воспеты. Они, скорее, свидетельствуют о бескрайнем страдании. В глазах героев — тоже тоска без края. Времени — избыток, как и пространства. Но и этот избыток трагичен. Ведь совершенно неясно, что с этим временем делать.
Основной цвет — серый. Главное чувство — страдание. В фильме показано переживание трех смертей. Женщина теряет детей, ребенок — отца, жена — мужа. И каждый пытается понять, почему беда выбрала именно его, задать свои вопросы Богу и решить, что делать дальше. И вообще возможно ли это «дальше».
В конце фильма звучит наказ режиссера — крупными буквами написано «ЖИТЬ». Как ни парадоксально, концентрированный кошмар и обнаженное страдание вызывают именно это желание — жить. Значит, мы имеем дело с искусством как минимум по двум причинам. Причина первая: режиссеру удалось заставить нас думать о том, о чем думать не хочется, и не чувствовать при этом, что в твой мозг властно проникли и там похозяйничали. Причина вторая: отличные актерские работы Ольги Лапшиной, Яны Трояновой, Константина Гацалова… Можно перечислить едва ли не весь состав, поскольку здесь продуманы и небольшие роли — священника, полицейских, врачей скорой помощи. И каждая — портрет, и за каждой — судьба. Впечатляют мельчайшие детали: например, как женщина-полицейский пускает дым в морду собаке — не со зла, а от скуки. Однако же, от скуки она делает именно это.
Симптоматично, что кинофильм о смерти многие журналисты и зрители называют «кошмаром». Это свидетельствует о том, что фильм прикасается к гораздо более серьезным болевым точкам, чем «черный образ России на международных фестивалях». Нашей культуре, причем не только массовой, свойственно убаюкивать зрителя и читателя. Многие спектакли, фильмы и книги звучат как колыбельные: «Спи, моя радость, усни, все к лучшему в лучшем из миров…». А то ведь, если такое зрителю-читателю не нашептывать, он свои деньги в твою кассу больше не понесет. И потому фильм, где речь идет о смерти (причем наотмашь), вызывает крики: «Ну это же ужас! Хороший фильм, конечно, но ужас!». А ведь этот ужас ежеминутно происходит. И он самая что ни на есть обыденная обыденность. Именно это показано в фильме Сигарева. Смерть банальна. Внезапна и банальна. Приходит без предупреждения. Облик — неприглядный, стертый (как у парня, что убивает одного из героев).
И решение о самоубийстве принимается просто, даже легко. Это как будто события одного ряда: съездить на электричке, попить чаю, вскрыть себе вены. В этой простоте и кроется кошмар.
Тем, кому фильм кажется непереносимым, можно напомнить слова Толстого: «Хотят, чтобы писали казнь, и чтобы на нее было так же приятно смотреть, как на цветочки» (кстати, вполне себе ответ молодым кинематографистам от Льва Николаевича). Но фильм «Жить» выбивается не только из «цветочной тенденции». Он не принадлежит и к так называемой чернухе. Здесь нет ошарашивающего зрителя вопля — как ужасен этот мир, посмотри! Сигарев не пытается открыть нам глаза. Он делится своим переживанием. И мучительно-долгие кадры, которые в фильмах многих наших молодых режиссеров выглядят самодовольством — мол, сидите и смотрите минуту на пустырь, иль я не Тарковский?! — здесь абсолютно оправданы.
Это фильм мужественный, но он требует мужества и от зрителя. Фильм, которому удалось избежать попадания и в «чернушный», и в «прекраснодушный» контекст, оставляет зрителя один на один с самой серьезной экзистенциальной проблемой. И не предлагает помощи. И не дает ответов. Снимать хорошее кино (писать музыку, картины или романы) на такие темы могут далеко не все. А потому путь Сигарева, избавляющегося от ужаса жизни с помощью творчества, простым смертным не подойдет. Придется искать свой вариант ответа.
На фильм стоит пойти еще и потому, что, неровен час, победит в нашем искусстве все светлое и чудесное. И вечными ценностями будут кормить до отвала. И Россия окажется не просто страной, где живут обычные люди со своими проблемами, пусть и в более экстремальных, чем в Европе, условиях. Она снова станет кинооазисом невыносимого счастья. И окажется, что люди здесь и вовсе не умирают.