Саудовская Аравия платит спортсменам миллионы и меняет правила игры
Лионель Месси был вынужден покинуть «Пари Сен-Жермен» из-за связей с Саудовской Аравией, но он был щедро вознагражден за это.
Легендарный футболист вернулся в ряды «ПСЖ» в субботу, после того, как его на две недели отстранили от игры, потому что он пропустил тренировку ради поездки в Саудовскую Аравию. Как сообщается, эта поездка была частью его обязательств как амбассадора по туризму по условиям многомиллионного контракта с королевством. Все громче звучат разговоры о том, что этим летом он, возможно, покинет Францию и присоединится к саудовскому клубу «Аль-Хиляль». Такой контракт мог бы приносить ему сотни миллионов долларов в год, однако представители Месси и «Аль-Хиляль» отрицают существование каких-либо договоренностей.
Месси – не единственная звезда спорта со связями на Ближнем Востоке. В число пятидесяти самых высокооплачиваемых спортсменов мира вошли семь гольфистов из серии LIV Golf, которую финансирует Саудовская Аравия, а также соперник Месси, Криштиану Роналду, который в январе покинул европейский футбол и присоединился к саудовскому клубу «Аль-Насср», и боксер Энтони Джошуа, который в августе провел в Саудовской Аравии бой с Александром Усиком. Килиан Мбаппе и Неймар играют вместе с Месси в «Пари Сен-Жермен», которая принадлежит компании из Катара, а Неймар рекламирует Qatar Airways. Тем временем, гонщики «Формулы-1» Льюис Хэмилтон и Макс Ферстаппен в этом году будут участвовать в гонках в четырех странах Ближнего Востока.
Ниже мы приводит анализ этих расходов и их последствий.
Куда уходят деньги Ближнего Востока?
С тех пор, как в 2008 году шейх Мансур ибн Заид Аль Нахайян и его инвестиционная фирма из ОАЭ приобрели «Манчестер-сити», в европейский футбол хлынули владельцы с Ближнего Востока. В числе крупнейших сделок – продажа команды «Пари Сен-Жермен» Qatar Sports Investments, дочерней фирме фонда национального благосостояния Катара, в 2011 году и приобретение «Нью-Касл Юнайтед» Суверенным фондом Саудовской Аравии в 2020 году. Недавно катарский шейх Джассим ибн Хамад Аль Тани был в числе потенциальных покупателей «Манчестер Юнайтед», а предприниматели из Саудовской Аравии рассматривают возможность приобретения долей в других европейских футбольных командах, в том числе в бельгийской «Остенде».
Интерес к футболу заметен и национальном уровне: расходы Катара на чемпионат мира оцениваются в $22 млрд, а саудовская профессиональная лига недавно привлекла Роналду. Еще одно важное событие прошлого года – создание серии LIV Golf, которая переманила таких звезд, как Микельсон и Джонсон, у PGA Tour, предложив им гарантированные выплаты, которые, как сообщается, достигали $200 млн (предположительно, половину гольфисты получили сразу).
Кроме того, Саудовская Аравия проводила боксерские и ММА матчи с участием известных спортсменов и мероприятия WWE, а Катар в 2021 году вошел в число стран-организаторов «Формулы-1», наряду с Бахрейном (там гонка проводится с 2004 года) и ОАЭ (с 2009 года). В январе ОАЭ основали новую крикетную лигу с щедрым финансированием, а в сентябре Саудовская Аравия объявила, что выделит $38 млрд на то, чтобы к 2030 году стать центром киберспорта. Нельзя забывать и о спонсорских контрактах со спортсменами: Суверенный фонд сообщил, что за первые восемь месяцев 2022 года выделил $2,3 млрд на долгосрочные спонсорские контракты.
Доходят ли деньги до спортсменов?
Первыми изменения заметили гольфисты. В прошлом году, в первом сезоне с момента основания LIV Golf, восемь мероприятий серии располагали совокупным призовым фондом в $255 млн, причем победители индивидуальных соревнований получили по $4 млн, а Джонсон как победитель индивидуальных соревнований по итогам сезона ― $18 млн. Более того, серия придерживается правила, согласно которому все участники турнира получают оплату независимо от качества игры. На мероприятиях PGA Tour примерно половину участников отсекают по пятницам, в середине турнира. Такие игроки не получают ничего. По оценкам Forbes, семь игроков LIV, которые вошли в число самых высокооплачиваемых спортсменов планеты, за последние 12 месяцев заработали в общей сложности $499 млн благодаря бонусам за подписание контрактов и призовым.
Гольфисты, которые остались с PGA Tour, тоже выиграли, потому что организация постаралась увеличить призовые фонды и бонусы. Джон Рам уже установил в этом году рекорд среди регулярных участников турниров, заработав $14,5 млн призовых за три месяца до окончания сезона.
В мире футбола контракт Роналду считается результатом его уникальной ситуации и мало влияет на рынок в целом. Предложение, которое Саудовская Аравия сделала Месси (по слухам, до $440 млн в год), тоже не имеет отношения к традиционной экономике спорта. У ближневосточных клубов просто нет возможности напрямую возместить расходы. Для примера: по данным Deloitte, в 2022 году общая выручка итальянского клуба «Ювентус» составила $440 млн, и это был 11-й по величине показатель среди всех футбольных клубов.
С другой стороны, считается, что расходы ближневосточных владельцев в Европе повышают средние зарплаты игроков. В 2021 году «Манчестер-сити» заплатила Джеку Грилишу $139 млн за подписание контракт (рекордный для Британии гонорар за переход), а следующим летом ― $63 млн Эрлингу Холанду. В случае с Месси, Мбаппе и Неймаром «ПСЖ» удалось собрать троих из четверых самых высокооплачиваемых футболистов. Такие сделки меняют условия для всех игроков точно так же, как заоблачные ставки ближневосточных инвесторов повышают оценки всех спортивных команд.
Так в чем проблема?
С одной стороны, LIV Golf создает прекрасные условия для игроков, не жалея денег на билеты и жилье. Европейские футбольные клубы, которыми владеют ближневосточные бизнесмены, обильно инвестировали в оборудование, тренеров и свои сообщества. Многие рады таким расходам особенно на фоне неграмотного управления и экономии на мелочах, которые за последние десятилетие принесли с собой китайские владельцы команд.
Главный повод для беспокойства – состояние конкуренции. Может показаться, что у новых владельцев бездонные карманы (Суверенный фонд Саудовской Аравии управляет активами на $620 млрд), и поскольку в европейских футбольных лигах нет ограничения зарплат, как в США, единственное, что мешает нефтяных командам скупить всех лучших игроков, ― это правила финансового fair play. Согласно этим правилам, расходы клуба не могут превышать его выручку. Однако многие считают, что эти правила скорее закрепляют существующую в Европе иерархию, чем создают равные условия: много зарабатывать может только клуб с хорошими игроками, но только клуб, который много зарабатывает, может купить хороших игроков. Есть и опасения, что клубы попытаются обойти правила с помощью фальшивых спонсорских контрактов, которые позволяют искусственным образом завысить размер выручки. Эта проблема стоит особенно остро в случае с суверенными фондами: если государство владеет и командой, и, например, авиакомпанией, почему бы просто не перевести деньги из одной организации в другую, чтобы обойти правила?
Справедливости ради, все это уже когда-то было: многое из сказанного относилось и к российским олигархам, которые покупали футбольные команды десять или двадцать лет назад. Есть и надежда, что финансовые ограничения станут более эффективными после того, как в феврале Премьер-лига обвинила «Манчестер-сити» в более чем ста нарушениях. Команда отрицает обвинения, но, если ее вина будет установлена, наказание может быть жестким – вплоть до вылета во второй эшелон британского футбола.
Критики обеспокоены и состоянием прав человека в странах Ближнего Востока и тем, не являются ли инвестиции этих стран «спортвошингом», когда государства спонсируют спорт, чтобы улучшить свою репутацию и отвлечь внимания общественности. Существует также мнение, что, когда в сделках участвуют ультрабогатые покупатели, цена команд часто зависит не только от простой экономики: например, сумма, которую Роб Уолтон заплатил в июне прошлого года за «Денвер Бронкос» была на 25% выше суммы, в которую оценивал команду Forbes, и по меньшей мере на $400 млн выше, чем вторая по величине ставка. Стратегическое соображения и самолюбие иногда оказываются важнее финансовой арифметики.
Перевод Натальи Балабанцевой