Екатерина Комбарова, Maison Kaleidoscope: «В своих работах я исследую образ женщины»
— Как появился ваш бренд? Вы сразу начали с коллекций женской одежды?
— Идея создания бренда появилась 12 лет назад: я хотела организовать свое дело, и мне было важно, чтобы это была именно женская история. Исследовав рынок, мы обнаружили, что в России почти полностью отсутствует трикотажное производство, и решили развивать это направление: закупили оборудование, наняли специалистов. На тот момент у меня уже было двое детей (сейчас их четверо), и я видела, что в магазинах детской одежды не хватает интересных вещей премиум-класса. С них и решили начать. Но очень скоро поняли, что выбрали не самую легкую нишу: конкурировать пришлось со всемирно известными брендами.
Сделав выводы, двинулись в сторону женской одежды. Создали партию платьев для беременных — и на этот раз угадали: один из крупнейших магазинов детской одежды сразу заинтересовался. Мы начали участвовать в специализированных выставках, заказы пошли, но я чувствовала неудовлетворение — мне лично это было не слишком интересно.
— И вы переключились на трикотажные кардиганы, которые стали визитной карточкой вашего бренда?
— Кардиганы, можно сказать, были клиентским запросом. Постоянные покупатели спрашивали, почему, работая с трикотажем, мы не делаем кардиганы. И мы решили — почему бы нет?
— В какой момент вы поняли, что эта история сработала и ее можно развивать дальше?
— Когда мы создали коллекцию «Русские сезоны». В Третьяковской галерее на Крымском Валу проходила большая выставка Валентина Серова. Помимо прочего, мне очень запомнился образ балерины Анны Павловой — Серов создал его в 1909 году для афиши «Русских сезонов», которую тогда развесили по всему Парижу. Мы решили перенести это изображение на кардиганы. Это определило дальнейшее направление бренда: трикотажные коллекции премиум-класса, соединяющие моду и наследие русской культуры. После этого все очень быстро закрутилось — пошли продажи, нами заинтересовались байеры из Испании, США, Великобритании, а также известные блогеры, появились клиенты среди артистов балета и не только. При этом изначально я не задумывала «Русские сезоны» как коммерческую коллекцию, просто хотела реализовать идею.
— То есть концептуальная составляющая играет для вас первостепенную роль. Как она отражается в названии — Maison Kaleidoscope?
— Сначала был бренд «7К», его придумал мой муж-футболист, он всегда играл под номером семь. Но когда мы стали представлять коллекции на Неделях моды и нас стали закупать известные люксовые ретейлеры, стало очевидно, что название плохо отражает то, что мы делаем. Так появилось новое имя — Maison Kaleidoscope, которое полностью соответствует ДНК бренда и отражает постоянную, как в калейдоскопе, смену ярких образов, красок и необычных сочетаний.
— «Жар-птица», «Морошка», «Фаберже» — ваши коллекции отсылают к русскому фольклору, природным мотивам, декоративно-прикладному искусству. Как вы создаете для них принты? Используете ли традиционные техники, узнаваемые образы?
— Время от времени мы используем традиционные узоры, например, в коллекции домашнего текстиля. Но моя задача — разрабатывать что-то новое на основе опыта предыдущих поколений, соединять прошлое и настоящее. Современный национальный стиль рождается через интерпретацию художником традиций, именно так и можно донести какие-то культурно-исторические смыслы до широкой аудитории, молодого поколения. И у меня в этом плане два пути воздействия: коллекции одежды и мои картины.
— Как вы разделяете роли дизайнера, который разрабатывает концепт коллекций, и управляющей производством?
— Преимущество собственного производства как раз в том, что оно позволяет реализовывать самые разные идеи, создавать что-то уникальное. У меня есть управляющий, команда технологов, дизайнеров, маркетологов, но всем этим оркестром я дирижирую сама. Мы постоянно экспериментируем с разными видами пряжи, сочетанием красок, рельефами, поэтому у наших сотрудников — а я считаю, что это лучшие специалисты на российском рынке, — высокая мотивация. Когда бизнес строится на большой идее и каждый находится на своем месте, увлечен своим делом, необходимость излишнего контроля отпадает.
— Сколько времени уходит на создание каждой коллекции — от задумки до этапа производства и выпуска?
— В среднем только на проработку принтов уходит несколько месяцев: перенести рисунок на трикотаж, создать нужный рельеф — сложная задача, требующая серьезных знаний и интеллектуальных усилий. То же касается и формы моделей. Работа с трикотажем — кропотливое дело с массой специфических особенностей: создание новой модели кардигана может занять от трех до четырех месяцев. При этом мы выпускаем изделия небольшими тиражами — максимум по 10 экземпляров. То есть это уникальные вещи, которые не связаны с сиюминутными тенденциями и никогда не попадут в категорию «коллекция прошлого года».
— В вашем бутике в Москве, помимо коллекций одежды, также представлены ваши картины. Как вы стали рисовать?
— В этом году я окончила Строгановскую академию живописи, это уже мое третье образование. До этого я получала диплом международного экономиста в Российском государственном торгово-экономическом университете, обучалась менеджменту в МГИМО и Британской высшей школе дизайна. Интерес к живописи у меня был всегда, но вплотную я занялась ею семь лет назад, когда ждала третьего ребенка. Сначала появилась небольшая галерея, потом я стала выставляться в разных арт-пространствах, в том числе в Венеции, отметилась с выставкой в Carrousel du Louvre в Париже. А четыре года назад я впервые приняла участие в ярмарке современного искусства Art Russia, и это был настоящий успех, у меня практически сразу купили все картины. На тот момент у меня не было художественного образования, но я уже понимала, что буду дальше серьезно заниматься живописью, что мои картины кому-то нужны. А поскольку соответствующий диплом — необходимый допуск во многие профессиональные художественные круги и галереи, я решила не идти против системы и пошла учиться.
— Ваши коллекции — и ваши картины — представлены и в других странах. Насколько они близки представителям других культур и традиций?
— У нас есть бутик в Дубае, бренд Maison Kaleidoscope воспринимают там очень хорошо: наши модели достаточно закрытые, что соответствует восточным традициям, и в то же время яркие. Единственное, нам приходится облегчать ткани, адаптируя их под местный климат. Если говорить о живописи, только что прошла моя выставка в Катаре, ближайшая пройдет в Майами. Я как раз вижу свою задачу в том, чтобы поддерживать интерес к русской культуре.
— Что объединяет вашу живопись и коллекции?
— В своих картинах я часто обращаюсь к образам из русского фольклора, церковной архитектуры, к мотивам природной стихии, использую яркие сочетания цветов. Например, недавно закончила монументальную картину «Жар-птица», до этого у меня были серии «Байкал», «Русский север», на которую вдохновила поездка в Кижи. Я вообще много путешествую по России, изучаю традиции быта и потом в той или иной форме доношу увиденное до своих клиентов.
И во всех своих работах я исследую образ женщины: ее роль в семье и обществе, связь с традициями, способность меняться и создавать вокруг себя гармоничное пространство. В этом я вижу свою миссию: помогать своим клиенткам раскрывать потенциал, трансформироваться — через картины, одежду, предметы быта, которые представлены у нас в галерее. Они работают как своего рода визуальные ориентиры, которые напрямую обращаются к подсознанию и потому легко считываются.
— Про предметы быта расскажите подробнее. Что именно представлено в вашем бутике? Будете ли развивать это направление?
— Салфетки, скатерти и пледы с элементами декоративно-прикладного искусства. Недавно мы выпустили серию расписанных вручную ваз совместно с «Домом Фарфора». Такие вещи помогают преображать пространство, наполнять его красками и создавать вокруг себя красоту и уют. Другой мой проект на эту тему — коллаборация с Дулевским фарфоровым заводом: мы сделали яркий сервиз из 12 предметов для больших семейных чаепитий. В этом я тоже вижу прямое продолжение идеи преемственности и семейных традиций. Поэтому планирую развивать подобные проекты и дальше.