Алексей Маврин, ГК «Опека»: «Я хочу создать дом престарелых, где люди радуются жизни»
Загородный дом с большой верандой. С одной стороны — парк, с другой — частный конный двор. В большой гостиной весело отмечают 95-летие, дискотека, танцуют все. Рядом с именинником — олимпийская чемпионка, годом старше. Это не семейное торжество, хотя атмосфера и душевная. Юбиляра окружают соседи по пансионату для пожилых «Опека». Всего в сети 15 гериатрических центров в Москве и Московской области, Санкт-Петербурге и Ленобласти, а также в Челябинске. По данным Vademecum, это крупнейшая в России сеть по уходу за пожилыми и маломобильными людьми.
Помимо федеральной сети гериатрических центров, в ГК «Опека» входит система предоставления патронажных (сиделка на дом), медицинских услуг, сервис доставки питания и инновационный сервис удаленного мониторинга безопасности жизни и здоровья «Умная Опека». В этом году совокупная выручка должна достичь 1,2 млрд рублей. О развитии частного бизнеса в сфере социальных услуг мы поговорили с основателем компании Алексеем Мавриным.
— В том, что серебряная экономика[1] растет, нет сомнений. Но в России социальная сфера традиционно забота государства. Что в 2008 году подтолкнуло вас, молодого человека с техническим образованием, выпускника факультета кораблестроения и океанотехники СПбГМТУ, начать бизнес именно в этой сфере?
— Серебряная экономика сегодня — голубой океан, в этой сфере можно быстро расти, конкуренции практически нет, а спрос высокий. О старости задумался, когда участвовал в волонтерском движении в Санкт-Петербурге. Увидел такую картину: бабушка, которую мы навещали, названивала каждое утро в больницу, чтобы ее забрали туда, в социум, ей в своей трехкомнатной было одиноко и скучно. Мы начали обсуждать, что здорово было бы создать такой дом престарелых, в котором люди, несмотря на возраст и на болезни, получали бы удовольствие от жизни.
Я увидел, что половина бюджета России уходит на социалку. Но пожилым государство предоставляет минимальные услуги, скорее речь про дожитие, не про полноценную жизнь. А ведь каждый из нас всю свою жизнь работает, надеясь в старости пожить иначе. Я, например, хотел бы жить в каком-то классном доме престарелых с видом на Исаакиевский собор или на Кремль, кататься на яхте, путешествовать. С точки зрения нынешней государственной системы ухода за пожилыми такие излишки — роскошь, но это именно то, чего хотелось бы многим людям в старости.
Я уже тогда понимал, что деньги не самое главное в нашей жизни. Они, конечно, дают нам большие возможности, но сами по себе не приносят ощущения счастья. Поэтому для себя решил, что буду двигаться в этом направлении — вести бизнес, чтобы менять старость в России.
«Менталитет меняется»
— Лет десять назад пожилых уже было немало, первые проекты создания частных сетей домов престарелых появились, но бурного развития рынка не случилось. Что изменилось?
— Даже когда мы начинали, в обществе была установка, что дома престарелых — это плохо. Средний возраст наших подопечных — 82 года. В 2008 году восьмидесятилетия достигли люди, которые были уже немолодыми, когда начались рыночные реформы, при этом большинство из них потеряло все накопления. Ни они, ни их дети не представляли себе иных домов престарелых, чем существовавшие в Советском Союзе дома-интернаты или отраслевые пансионаты для ветеранов труда. Все знали, что за рубежом есть дома для пожилых, в которых классно, но общество было не готово к таким услугам на родине.
Менталитет меняется. Пик спроса, я думаю, наступит через пять-восемь лет, когда к 80-летию подойдут люди, начавшие зарабатывать в 1990-е.
— Вы изучали, почему за рубежом иное отношение к домам престарелых?
— Во всем мире, как и в России, есть большая разница между государственными домами престарелых и частными. В Англии, например, сами британцы говорят, что надо постараться сделать все, чтобы не попасть в муниципальный дом престарелых. Кстати, дорогие дома престарелых, что в Великобритании, что в Швейцарии, внешне выглядят довольно скромно: небольшая квартирка, библиотека… Но сервис совсем иной. Я изучал вопрос, кто клиенты таких пансионатов и как они туда попадают. Оказалось, есть специальные консультанты, которые помогают состоятельным людям разобраться с планом на старость. Например, 75-летнему владельцу особняка в 41 окно на Женевском озере с каждым годом все менее интересно управлять его содержанием, платить огромный налог. Консультанты посчитают, на сколько лет проживания в выбранном доме престарелых хватает его активов, не лучше ли повременить и еще пару лет пожить самостоятельно.
— А в России private banking смотрят ли уже в эту сторону? Общались ли вы с ними?
— Да, разговаривали. Например, про продукт, где проценты с депозита могли бы идти на оплату размещения в доме престарелых. Некоторые банки даже рассматривали возможность строительства собственных пансионатов. Но пока, насколько я знаю, планы не дошли до реализации. Да и нет пока дома престарелых для богатых, который можно было бы показать обитателю особняка на Рублевке.
— Ваши пансионаты гораздо более демократичного сегмента. Как вы оцениваете его динамику? Привлекателен ли он для инвесторов?
— Мы растем на 40% в год, и весь рынок растет примерно так же. Многие инвесторы просчитывают строительство недвижимости под дома престарелых, кто-то готов участвовать в услугах. Но тут много нюансов. В социальной сфере нельзя заработать на одной услуге, это экосистема. У нас, например, есть клиенты, в индивидуальном плане которых порядка 300 социальных услуг: смена белья, смена памперсов, помощь в питании, сопровождение на прогулку, сопровождение в поликлинику, сопровождение в собес, чтение газет и журналов и т. д.
«Мы отталкиваемся от человека»
— С 2008 года вы корректировали концепцию «Опеки»?
— Мы очень гибкие и подстраиваемся под запросы наших клиентов, но глобально концепцию менять не приходилось, так как она изначально построена вокруг человека — он в центре внимания. В нашем пансионате пять приоритетов. Первый — гигиена. В старости люди замыкаются из-за нерешенности каких-то гигиенических вопросов. Даже врача многие стесняются вызвать. Мы эту проблему снимаем: моем, красим, стрижем, стираем… Второй — питание. У нас оно пятиразовое или шестиразовое, в зависимости от категории пансионата, причем могут быть разные диеты: например, стол №9 для профилактики диабета или усиленное питание. Третий — медицина. Четвертый — безопасность. Пятый — досуг. Если по этим пяти приоритетам вопросы сняты, люди любого возраста начинают радоваться жизни.
По образованию я кораблестроитель, а корабль — это большое жилое пространство с отдельными отсеками для разных служб. Пансионат для пожилых — тоже большой корабль, в котором нужно думать о жителях, о сотрудниках, разделять пространство на разные службы, чтобы каждый мог профессионально заниматься своим делом.
— Есть ли какие-то требования к объекту недвижимости, который можно переделать под пансионат для пожилых людей?
— Нормы для домов престарелых в РФ кажутся избыточными. По стандарту на одного пожилого человека должно приходиться 125 кв. м пространства (в Европе — 35 кв. м). При строительстве объекта с нуля по всем нормам койко-место обойдется в 5–7 млн рублей, экономика точно не складывается при среднем чеке в 1500–4000 рублей за день пребывания. Реконструкция здания под пансионат для пожилых стоит в десять раз дешевле — 550 000–700 000 рублей на одно койко-место. Поэтому все объекты в демократичном сегменте сегодня приспособленные.
Мы начинали со здания, в котором ранее располагась гостиница. Сегодня с помещениями проблем нет, в основном это бывшие санатории, детские лагеря, детские садики, административные здания.
— Как вы подбираете команду и как оцениваете ее работу?
— Команду подбираем тщательно. Один из пунктов отбора мы подсмотрели в Нидерландах. Там сиделок просят написать эссе, если видят в нем стоп-слова, например «старуха», на собеседование не приглашают. Мы не просим своих сиделок писать эссе, но внимательно слушаем, какие слова они используют, отвечая на вопросы.
Качество мы оцениваем по пяти чувствам: обоняние — хорошо ли пахнет в пансионате; тактильные ощущения — насколько мягкие, чистые у подопечных одежда и белье; слух — отсутствие шума и громких звуков; вкус — наличие любимых блюд в меню и так далее.
«Есть большой скрытый спрос»
— В 2013 году в России был принят закон об основах социального обслуживания граждан, в разработке которого вы принимали участие. Сейчас, когда в социальной сфере стали появляться частные игроки, стандарты как-то меняются?
— По 442-ФЗ человек, которому положена социальная услуга, может выбрать из реестра поставщиков как госучреждение, так и частную компанию. Он заплатит 75% от своей пенсии, остальное покроет бюджет. И государство увидело, что можно оказывать услуги пожилым людям иначе. Например, что телевизоры и туалеты могут быть у каждого в комнате, а не на этаже, что в доме престарелых нужны и психологи, и культурологи. Мы тоже при взаимодействии увидели какие-то для себя важные вещи, например принципы разграничения пространства. По факту — польза для всех.
До конкуренции еще далеко, есть большой скрытый спрос. Рост рынка государственных поставщиков соцуслуг сдерживается только объемом бюджетных средств. Кому-то проще устроиться в пансионат на коммерческой основе. Например, в нашей сети месяц пребывания обойдется примерно в 75 000–100 000 рублей. Средняя пенсия — около 20 000 рублей, пожилые люди часто еще и сдают квартиру (в Москве это от 40 000 рублей), плюс дети и внуки сбрасываются.
— Субъекты Федерации не обращаются к вам с запросами на создание домов престарелых?
— У Минтруда появилась сейчас новая программа про старшее поколение: если есть частный инвестор, с которым субъект Федерации готов идти в проект, до 80% затрат на строительство государство субъекту компенсирует. Но пока сложно доказать регионам выгоду ухода за пожилыми. Я разговаривал с финскими коллегами, которые по своей натуре довольно прижимисты, и там чиновники четко понимают, ради чего частично оплачивают из бюджета пребывание в доме престарелых: если человек с хорошим образованием и опытом перестает работать и начинает ухаживать за родителями, он больше ничего не создает для экономики с точки зрения ВВП, а это стране невыгодно. К тому же дом престарелых создает рабочие места, оплачивает коммунальные услуги и т. д.
Кстати, фонд «Наше будущее», который дважды поддерживал наш проект беспроцентным займом, подсчитал, что один вложенный в социальных предпринимателей рубль приносит экономике шесть рублей.
«Мы создаем пространство для радости»
— Вы начинали с пансионата, сейчас ГК «Опека» — целая экосистема услуг для пожилых людей. Расскажите подробнее, как появляются новые направления.
— В пансионате, закрыв базовые потребности, мы создаем подопечным пространство для радости. Но есть много людей, которые ментально не готовы переезжать в дом престарелых. Так мы пошли в патронаж.
Наша компания работает в белую, и мы стали думать, как удешевить продукт. Так родилась услуга «Умная Опека» с использованием искусственного интеллекта: пожилой человек постоянно находится под наблюдением, а сиделка приходит в определенные часы. Отслеживаем, кстати, не только инциденты, например падения бабушек и дедушек или невыключенную плиту, но и действия мошенников, которые то счетчики пытаются поменять или продать биодобавки за бешеные деньги, то что-то еще.
Анализируя данные видеокамер, увидели: пожилые люди себе практически ничего не готовят. Так появился фудтех — доставляем вкусное готовое питание, которое достаточно просто разогреть.
— Доставок же уже на рынке много, причем разных…
— Много, но бабушка пиццу, или авокадо, или суп-пюре из кабачков есть не будет, рынок фудтеха в России на сегодня для пожилых людей не приспособлен, тем более для диабетиков или людей с иными ограничениями по питанию.
— Продукт «Реабилитация» появился тоже благодаря «Умной Опеке»?
— Да, падений или ситуаций, после которых требуется восстановление, довольно много. И появился такой продукт — пожилые люди на время приезжают в пансионат, потому что там есть врачи, тренажеры, постоянное наблюдение. И мы ухаживаем, ставим их на ноги.
— Какие еще услуги планируете развивать?
— Мы увидели востребованность юридических услуг: все, что связано с получением субсидий, инвалидности, лишением дееспособности, даже с наследством.
Есть у нас и благотворительная организация, ее основная задача — поговорить с людьми про деменцию. Это такая «школа родственников»: важно, чтобы люди, у которых в семье есть подобная проблема, могли ею с кем-то поделиться, обсудить ее с профессионалами.
— Есть ли запрос на временное размещение в вашем пансионате, например на время отпуска, тех, кто ухаживает за пожилым человеком?
— Да, у нас можно жить от двух недель. Сейчас думаем о «дедском садике» для пожилых людей, куда можно было бы на время рабочего дня привести родственника. Если помните, детские сады возникли, когда не хватало рабочей силы и нужно было вовлечь в экономику женщин. Сегодня мы тоже видим, что в больших городах квалифицированных кадров не хватает. А за пожилыми родственниками часто ухаживают как раз зрелые, опытные люди. Мы хотим дать им возможность выбора: ухаживать самому или доверить близкого профессионалам. Тем более что, ухаживая за родственником с деменцией, люди часто выгорают, впадают в депрессию. Кстати, у нас есть кейсы, когда корпорация оплачивает пребывание пожилых родственников своих ключевых сотрудников.
— У вас большая экспертиза в серебряной экономике. Сейчас девелоперы на нее смотрят, стартапы тоже скоро начнут. Какие направления кажутся наиболее перспективными?
— Можно пойти по аналогии с рынком детских товаров. Специализированное питание, специализированная одежда, средства гигиены. Для детей все это есть, для пожилых — нет. Нужны разные средства реабилитации, кровати из новых материалов — легкие, устойчивые, с возможностью подъема. В градостроительных планах необходимо учитывать дома для пожилых людей.
— А свой венчурный фонд для социальных предпринимателей запустить не хотите?
— Очень хочу, но пока сосредоточен на развитии «Опеки». Я был бы рад, если бы кто-то этим вопросом занялся. Мы бы с радостью выходили на новых поставщиков для наших пансионатов, для нашей экосистемы через технические задания. У стартапов сегодня основная проблема — они не понимают, для кого именно что-то придумывают, поэтому и встает потом вопрос с монетизацией. Очень важно, как мне кажется, чтобы к акселераторам подключались сразу компании, которые могут дать ТЗ. Это может изменить внутренний рынок, особенно социальных услуг.
— В новые регионы пойдете?
— В нашем плане фигурируют 80 городов, где есть аэропорты. Но мы будем выходить не с социальной франшизой, а как оператор (модель отелей). То есть ищем партнера, который владеет недвижимостью, и приходим туда со своими технологиями. Сейчас как раз в переговорах с Калининградом и Владивостоком. Проблем с выбором партнеров сегодня нет. Счастливая старость — то поле, на котором интересно поработать.
____________________________________________
[1] Рынок товаров и услуг для людей в возрасте 60+.
Подробнее о пансионатах «Опека»
Канал Алексея Маврина в ТГ https://t.me/a_a_mavrin
Опека Family в ТГ https://t.me/opeca_family