Стратеги в Пекине и Вашингтоне уже понимают, что все передовые технологии, от машинного обучения и ракетных систем до автоматизированных транспортных средств и боевых беспилотников, требуют передовых чипов (интегральных микросхем). Основой их производства является пластина из кремния, добываемого как раз из песка. На чипах тайваньского производства вырабатывается треть всей мировой вычислительной мощности.
В отличие от нефти, которую можно купить во многих странах, в производстве чипов есть целый ряд узких мест: инструменты, химические реактивы и программное обеспечение, и что-то из этого производится горсткой компаний, а иногда вообще одной. Ни одна другая отрасль экономики не зависит так сильно от небольшого числа фирм. Помимо Тайваня, стоит отметить две корейские компании, производящие 44% всех чипов памяти в мире, и нидерландскую ASML, выпускающую 100% мировых машин для ультрафиолетовой литографии, без которых производство новейших чипов невозможно. По сравнению с этим даже 40-процентная доля ОПЕК в мировом производстве нефти выглядит не столь впечатляюще.
Новая книга историка Криса Миллера, прежде больше писавшего о российской истории, посвящена войнам вокруг чипов. В ней он описывает не только гонку вооружений, подогретую новой чудо-технологией, но и патентные, тарифные и политические баталии, благодаря которым игроки, от корпораций до правительств, пытались получить преимущество над конкурентами или хотя бы уменьшить свою уязвимость.
Однако описанию решающего (на начальном этапе) вклада американского военно-промышленного комплекса и космической программы в успех новинки уделяется достаточно места. По мнению Миллера, страх отставания от Советского Союза — сначала технологического, в области освоения космоса, а затем и количественного, в числе межконтинентальных ракет (американцы решили компенсировать это точностью), — привел к увеличению использования микросхем в технике Минобороны и NASA. Точность, которую дали новые боеприпасы с «мозгами», потрясает. Во время вьетнамской войны ВВС США с 1965 года беспрестанно бомбили важный мост Хамжонг. Несмотря на сотни сброшенных бомб, ни одна цели не поразила. Первый же вылет в 1972-м с применением бомб с лазерным наведением и кремниевым чипом вывел объект из строя. Неудивительно, что госзаказы были щедрыми и дали масштаб, сделавший стоимость чипов доступной для использования в товарах широкого потребления, от бытовой электроники до автомобилей.
Не обошел исследователь своим вниманием и развитие микроэлектроники в СССР. Как он отмечает, Хрущев с энтузиазмом одобрил идею строительства советского города полупроводников, каковым стал Зеленоград (на его гербе и сейчас микросхема). Однако в атмосфере холодной войны эта технология не продавалась Советскому Союзу Америкой, поэтому за дело взялся КГБ, старавшийся выведать секреты производства чипов. По словам Миллера, в начале 1980-х годов над этим работало более тысячи человек за рубежом. Но, полагает он, в результате советские инженеры стали заложниками необходимости копировать, повторять добытые технологии, не развивая собственных, и все время отставали на несколько лет. Закон Мура гласит, что число транзисторов, размещаемых на интегральной микросхеме, удваивается каждые 24 месяца, поэтому такое запаздывание было критическим. На американских баллистических ракетах цифровая система наведения и управления стояла уже в начале 1960-х, а первая аналогичная советская бортовая вычислительная машина была испытана лишь в 1971-м. Оборудование и станки для производства чипов также приходилось добывать всеми правдами и неправдами за границей, а о запчастях часто не могло идти и речи.
Области гражданского применения микрочипов со временем расширялись — появились аудиоплееры, видеомагнитофоны, игровые приставки, персональные компьютеры, сотовые телефоны и смартфоны, позволившие мировым производителям не зависеть от оборонки, хотя на каждом витке инноваций некоторые из крупных компаний прогорали. Угроза нависала и над американской Intel, и над тайваньской TSMC, и над японскими и корейскими фирмами. Выжившие компании наслаждаются возрастающими прибылями, так как ежегодный рост мирового спроса на чипы составляет 8%.
Увы, книга неизбежно заканчивается на тревожной ноте. Нынешний геополитический разлом проходит вблизи стран, где расположены основные уникальные центры производства чипов.
В настоящее время КНР ежегодно тратит больше денег на импорт микросхем ($260 млрд в 2017-м), чем на нефть, так как создать собственные аналоги Пекину так и не удалось. Почти каждая микросхема, произведенная в Китае, может быть изготовлена и в другом месте. Однако для передовых логических, запоминающих и аналоговых микросхем КНР критически зависит от американского программного обеспечения и дизайна, американского, нидерландского и японского оборудования, а также от южнокорейского и тайваньского производства. Стратегическая ценность чипов несомненна (в одном переносном противотанковом ракетном комплексе «Джавелин» их более 200), поэтому китайские аналитики полагают, что в случае противостояния с США у КНР нет альтернативы захвату TSMC (мировая доля ее производства — 37%) — вместе с остальным островом. Эмбарго на поставку песка — лишь устрашающая мера. «Тайвань — это не просто источник передовых чипов, на которые делают ставку военные обеих стран. Он также является наиболее вероятным будущим полем боя», — заключает Миллер.