Богатство выбора: что не так с новым исследованием неравенства в мире и в России

Многие экономисты считают, что неравенство играет большую роль в экономике. Оно влияет и на экономический рост, и на производительность труда, и на занятость, и на предпринимательскую активность. Поэтому важно понимать, как меняется уровень неравенства, и для исследователей важны любые данные на этот счет. Однако часть выводов Пикетти и его коллег выглядит довольно спорно. 

Основные результаты

Авторы исследования сразу признают проблему подобных глобальных оценок — данные из разных источников могут плохо сочетаться между собой или не учитывать существенную часть национального богатства той или иной страны. Это отразилось и на опубликованной работе: например, в разных частях исследования данные об эффективных налоговых ставках, которыми облагается состояние богатейших людей мира, отличаются в разы. 

Тем не менее авторы делают ряд выводов о ситуации с глобальным неравенством. В частности, они утверждают, что 50% мирового населения получают в среднем 8% мировых доходов, в то время как 10% богатейших — 52%. В распределении накопленного богатства неравенство еще больше: самым бедным 50% принадлежит всего 2%, а самым богатым 10% — целых 76%. Вдобавок неравенство усилилось за время пандемии.

Получается картина, которая невольно подталкивает к выводам о необходимости сокращения таких разрывов. Авторы указывают и на ряд других проблем: в частности, очень медленный рост доли женщин в мировом распределении доходов (сейчас это 35%), и даже в духе времени отдельно оценивают уровень «углеродного неравенства» — сколько вредных выбросов приходится в среднем на бедных и богатых. Углеродный след на душу населения в России составляет 12,3 т эквивалента CO₂, это больше, чем в Евросоюзе (9,5 т), но намного меньше, чем в США (21 т). При этом у 10% самых богатых россиян выбросы достигают 42 т на человека, а у 50% беднейших — лишь 7 т. 

Вопросы интерпретации

И все же относиться к полученным результатам следует с осторожностью. Стоит отметить, что подход к проблеме неравенства, изложенный Пикетти в его «Капитале», критиковался многими известными экономистами, такими как Дарон Асемоглу, Джеймс Робинсон и Мартин Фелдстайн. Например, Пикетти связывает рост неравенства с повышением стоимости недвижимости, однако этот фактор сильно зависит от низких процентных ставок, ограничения возможности строительства в крупных городах мира и роста спроса. Если при рассмотрении неравенства учитывать не цены на жилье, а арендные ставки, то разрыв между разными группами населения сразу становится значительно меньше.

Другое направление критики связано с тем, что Пикетти предлагает довольно механическую модель увеличения благосостояния у самых богатых и игнорирует уровень развития институтов, например судебной системы, способный снижать негативные последствия роста неравенства. Наконец, он игнорирует огромный рост доходов широких слоев населения Китая, Индии и других развивающихся стран в конце XX — начале XXI веков, сосредотачиваясь только на росте неравенства в мире. 

Отдельно стоит остановиться на неточностях исследования в отношении России. Например, авторы указывают, что у нас относительно более бедные 50% населения владеют 13% накопленного богатства и зарабатывают около 16% от общего дохода. По мировым стандартам это довольно неплохо. Но вряд ли россияне легко согласятся, что владение приватизированными квартирами — основным активом, доступным обычным гражданам, — хорошо отображает богатство, особенно если у вас стагнирующие доходы, что мы наблюдаем в России последние 10 лет.

Кроме того, у Пикетти с коллегами, похоже, не получилось найти хорошие данные по участникам российского списка Forbes и близких к ним по богатству предпринимателям — возможно, из-за сложной структуры владения собственностью. Например, по оценкам Global Wealth Report 2021 от Credit Suisse, индекс Джини в России равен 87%, в то время как у Пикетти — 83%; по оценкам Credit Suisse, в России самый богатый 1% населения владеет 58% активов, а у авторов «World Inequality Report-2022» — всего 48%. Сомнения вызывает и вывод о том, что в период 2000-2020 годов неравенство доходов в России снизилось.

На мой взгляд, стоит согласиться с российским экономистом Ростиславом Капелюшниковым, который полагает, что применяемый современными исследователями неравенства статистический аппарат просто не позволяет делать корректные выводы.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора