Не ровен час: зачем нужно точно измерять время и почему рабочие невзлюбили часы
Существует расхожее мнение, что стандартизация измерения времени потребовалась лишь с изобретением железных дорог. Для пунктуального соблюдения расписания движения (и предотвращения катастроф) необходимо было навести порядок с ситуацией, когда время различалось чуть ли не в каждом соседнем населенном пункте. Однако на самом деле прорыв произошел лишь с освоением человеком электричества, потому что сигналы точного времени должны были передаваться молниеносно по проводам. Более того, в Великобритании за введение единообразия ратовали борцы за трезвость, так как без точного времени невозможно было даже издать (и контролировать) закон о времени продажи спиртного. А антиалкогольное лобби было весьма сильным в конце XIX — начале XX века: в целом ряде стран ему удалось продавить тотальный сухой закон, а не просто регулирование часов работы трактиров. В 1880-м в стране закондательно утвердили главенство гринвичского времени и принудили всех на острове жить по одним часам. А железные дороги к тому времени работали уже полвека.
Наша цивилизация прикладывала большие усилия к «укрощению» времени — его подсчету в минутах, учету в человеко-часах и расширенному использованию, как, например, в случае с GPS-навигацией. В своей книге Дэвид Руни рассказывает о 12 изобретениях, связанных с измерением времени.
В 263 году до н. э., одержав победу под Мессиной на Сицилии, римский полководец Маний Валерий Мессала привез в Вечный город немало трофеев, одним из них были солнечные часы. Новинку растиражировали по городу, и вскоре все жители почувствовали, что в их жизни произошли изменения, и не все к лучшему. Так один поэт жаловался, что теперь все едят не когда хотят, а когда придет соответствующий час, из-за чего люди терпят, голодают и вообще мучаются. Через сто лет в стране завелись водяные часы, уже показывавшие время как ночью, так и днем. Теперь часы управляли сном римлян так же, как и их бодрствованием.
И спустя два тысячелетия отношения простых людей с хронометрированием оставались непростыми: рабочим на первых британских фабриках и заводах запрещалось иметь часы, чтобы они не узнали, как долго работают сверхурочно. Управляющие регулярно меняли время на заводских часах в течение дня. Неудивительно, что когда вспыхивали бунты против станков и машин, то доставалось и часам. В Англии ткачи крали и портили фабричные часы до конца XIX века. Впрочем, это все речь о злоупотреблениях частного капитала, но хронометраж служил и общественному благу.
Огромной проблемой морской навигации было точное вычисление долготы (широту люди умели определять еще в древности). В 1707 году в кораблекрушении у берегов Британии погибло две тысячи человек — больше, чем на «Титанике» через двести лет. Ответом правительства стало учреждение премии размером, эквивалентным примерно 320 млн рублей на современные деньги, тому, кто сумеет решить проблему с точностью хотя бы до половины градуса. Для этого требовались часы, которые хранили бы точное время, несмотря на качку и влажность. Награда ждала своего героя полстолетия: лишь к концу 1750-х годов часовщик-самоучка Джон Харрисон создал механический хронометр, который достаточно хорошо отслеживал время и справлялся с суровыми условиями на море (эта история прекрасно рассказана в книге Давы Собел «Долгота»). Часовщики вообще были лучшими мастерами и изобретателями того времени. Отцы промышленной революции, включая Джеймса Уатта, заказывали инструменты у них. Лондонцы жаловались, что текстильные бизнесмены Ланкашира переманили к себе лучших часовых мастеров.
То, что нововведения в Британии внедрялись со скрипом, иллюстрирует пример с введением летнего времени. Уильям Уиллет почти 10 лет активно лоббировал эту идею, обещавшую, по его словам, ежегодную экономию на освещении £2,5 млн. Его слушали с интересом, но перелом наступил лишь во время Первой мировой. В 1916 году немецкие военные поняли, что переход на летнее время поможет сэкономить топливо, используемое для освещения военных заводов. Они опробовали его, а затем аналогичные испытания провели Австро-Венгрия, Голландия, Бельгия, Дания и Швеция. Спустя короткое время, боясь отстать, Великобритания последовала континентальному примеру и перешла на эту схему.
Интересно, что автор смог вплести и немного личного в повествование — он дальний родственник одной из первых участниц отбора на право стать первым голосом английской службы точного времени в 1935 году. Конкурс 42-летняя дама вроде бы проиграла из-за едва заметного регионального акцента, но собственное расследование Руни показало, что итог соревнования был предрешен. Женщина не только должна была иметь приятный голос и безупречное произношение, но и сама она должна была быть молодой и привлекательной. Дело в том, что организация, ответственная за внедрение нового сервиса, видела в качестве целевой аудитории мужчин, и ее руководству казалось, что красивая девушка будет лучше олицетворять собой эту безликую услугу.