В 2011 году президент Дмитрий Медведев и премьер-министр Владимир Путин несколько раз громко объявляли о готовности ввести контроль за расходами госслужащих. Правда до стадии законопроекта пока дошла только инициатива депутата-единоросса Андрея Скоча. Сроки рассмотрения документа Госдумой пока туманны. О том, как можно было бы контролировать расходы чиновников и на какие жертвы придется пойти для этого гражданам, в интервью Forbes говорит председатель Высшего арбитражного суда РФ Антон Иванов.
— Подготовлен законопроект, вводящий контроль за расходами чиновников. Вы были сторонником введения такого контроля и хорошо знаете мировой опыт. Чему учит этот опыт, какие формы контроля наиболее эффективны и почему?
— Сама идея не нова, такой контроль — только за расходами всех граждан — уже вводили. Но в итоге от него отказались, потому что так и не смогли наладить надлежащее администрирование. Объем поступающих сведений оказался настолько велик, что с ним не справлялись ни службы финансового мониторинга, ни налоговые органы. Кроме того, в законодательстве не было ни одной нормы, предусматривающей санкции за неверное декларирование или отказ от него.
В США, Израиле и ряде других стран, где давно действует контроль за расходами граждан, в случае выявления несоответствия расходов доходам гражданин должен доказать налоговому органу, что получал соответствующие доходы. В противном случае это квалифицируется как неуплата налогов с последующим несением ответственности, включая и уголовное преследование.
— Почему декларирование доходов чиновников, которое проводится последние несколько лет, оказалось неэффективным?
— При введении декларирования не было учтено современное состояние семейных отношений и общества в России. Круг лиц, чьи доходы и собственность подлежат декларированию, то есть супруги и несовершеннолетние дети, определен исходя из практики европейских стран или США, где никто никогда не запишет свою собственность на более дальних родственников и тем более друзей. В России же этот подход, напротив, более распространен, поэтому и декларирование доходов чиновников оказалось не очень эффективным.
— Не постигнет ли декларирование расходов та же участь?
— В принципе, риск есть, потому что будет тратить не сам чиновник, а его совершеннолетние дети, братья, сестры… Никуда не делась и проблема администрирования. Проверять все расходы чиновников невозможно, это огромный массив информации, на обработку которого не хватит ни кадровых, ни материальных ресурсов.
— В законопроекте содержится норма о том, что предоставляются сведения о «расходах, превышающих годовой доход». Что имеется в виду?
— Если я правильно понял, то контролю подлежат сделки, стоимость которых превышает годовой доход должностного лица.
— Насколько вообще эффективен контроль за расходами как инструмент борьбы с коррупцией? Что, по практике иных стран, ему могут противопоставить чиновники?
— Проблему надо разделить на две части: грубое и тонкое регулирование. Когда чиновник тратит деньги сам, оформляет на себя все имущество, система контроля над его расходами будет довольно эффективна, особенно если учитывать рыночные цены, а не формально обозначенные в договорах суммы. Например, квартира может быть приобретена по инвентаризационной стоимости, при этом она стоит в тысячу раз дороже. И если на инвентаризационную стоимость у чиновника доходы есть, то по рыночной цене он такую квартиру не мог купить ни при каких условиях. И ему, в отличие от граждан, которые могут вписать в договоры любые цифры, придется объяснить, каким образом объект недвижимости был приобретен в тысячу раз дешевле, чем он стоит на самом деле.
Другой вопрос, если все эти расходы будет осуществлять не чиновник, а его родственники или знакомые, не говоря уже о том, что у нас в стране гигантский наличный оборот, значительная часть которого никак не учитывается. При таких обстоятельствах можно совершать огромное количество трат, не опасаясь, что они будут формализованы.
— Так что, выхода нет?
— Есть. Нам придется рано или поздно перейти к системе контроля за расходами всех граждан, исправив, разумеется, дефекты предыдущего варианта. Тогда спрятать деньги и собственность будет практически невозможно. Это будет правильно и справедливо. Но если чиновников к уголовной ответственности мы будем привлекать, а граждан за те же самые нарушения — нет, то нарушим конституционный принцип равенства, что недопустимо.
— И какие расходы будем декларировать?
— Я бы оставил только недвижимость, крупные пакеты акций и долей. Кроме того, при осуществлении контроля надо учитывать рыночную стоимость объекта, а не формально указанную в документах. Насколько я помню, законопроект (депутата Скоча. — Forbes) это не учитывает.
И очень важно: возможно, имеет смысл обдумать ратификацию статьи 20 Конвенции ООН против коррупции, раскрывающей понятие незаконного обогащения. В частности, там говорится, что под этим подразумевается «значительное увеличение активов публичного должностного лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать».
— Потеряют ли популярность должности и места работы, перечисленные в проекте закона?
— А это будет зависеть от эффективности контроля и уровня заработной платы. Если система будет эффективна, а зарплата останется маленькой, то, конечно, такие места работы вряд ли будут востребованы. Если система будет эффективной, а зарплата достаточной, люди будут работать за зарплату.