Пресс-конференция Путина запомнилась агрессивной риторикой в адрес США, уходом от ответа на резонансные уголовные дела и согласием с радикальным ответом на «акт Магнитского». Forbes выбрал 6 главных заявлений.
Об акте Магнитского и США
Вопросы о чрезмерно жестком ответе Госдумы на «акт Магнитского» журналисты задавали Путину несколько раз. Президент в целом инициативу о запрете на усыновление российских сирот американцами одобрил, но не стал сжигать мосты, оговорившись, что пока не изучал законопроект в окончательной редакции.
— Это эмоциональный, но адекватный ответ. Это, безусловно, недружественный в отношении России акт. Но дело совсем не в чиновниках. Дело в том, что они (США) один антироссийский закон заменили другим. Не могут без этого никак обойтись. Все пытаются остаться в прошлом. Это очень плохо, это само по себе отравляет наши отношения.
— Что касается риторики, антиамериканской, антизападной, и любую другую страну могу назвать, — нам вообще не нужна какая-то антириторика. Она всегда вредна. Но мы, наверно, с вами, или я плохой христианин: когда бьют по одной щеке, надо бы подставить другую, но я к этому пока морально не готов. Если нас шлепнули, надо ответить. Иначе нас всегда будут шлепать.
У самих там по уши в одной консистенции находятся, как лом торчат там в этих проблемах по самую макушку, а на нас там переваливают. Это неправильно. Это не наш выбор, не мы кого-то провоцируем, а нас провоцируют. Повторяю: адекватный это ответ или нет — я готов посмотреть... Но мы не заинтересованы в ухудшении каких-либо отношений с кем бы то ни было.
О деле Магнитского
— Когда трагедия с господином Магнитским произошла, ваш покорный слуга исполнял обязанности председателя правительства РФ, и я узнал о том, что эта трагедия случилась, из СМИ. И, откровенно говоря, я и сегодня до сих пор деталей этого трагического случая о гибели человека в СИЗО не знаю. Но, конечно, я чувствую, мне придется туда погрузиться поглубже.
Его никто не пытал, (он умер) от сердечного приступа. Вопрос в том, оказали ли ему вовремя помощь или не оказали таковую. Вот что является предметом расследования. Если человека оставили без помощи, тем более в государственном учреждении, то, конечно, нужно выяснять, что там произошло.
Вы чего думаете, в американских тюрьмах люди не умирают, что ли? Полно. И чего? Мы сейчас будем все это раскручивать? А вы знаете, сколько людей американские правоохранительные органы по всему миру собирают, нарушая юрисдикцию этих стран, и тащат в тюрьму, свою, и там судят. Это нормально? Думаю, что нет.
О деле ЮКОСа и Ходорковском
— Были приняты определенные поправки в действующий закон. Они, видимо, и дали основание суду принять те решения (о снижении срока Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву с 13 до 11 лет). Вот и все. Это все соответствует российскому законодательству и практике правоприменительной.
Я четыре года не был главой государства. Тем не менее, суды оставались при той позиции, которую мы с вами знаем. Я никак не мог влиять, я хочу, чтобы все услышали: я не влиял на деятельность правоохранительных и судебных органов вообще никак. Я вообще не лез в эту сферу, я занимался своей конкретной работой. И, тем не менее, наши суды остались при том мнении, которое нам хорошо известно.
Что касается моего тезиса о том, что вор должен сидеть в тюрьме — а кто против? А что, он должен гулять по улице? Вот посадили под домашний арест — либеральные наши деятели недовольны, они говорят: в тюрьму надо. Вы определитесь — кого в тюрьму, кого не в тюрьму. Или у вас выборочный какой-то подход к этому вопросу.
Я уверен, что в соответствии с законом все будет нормально и Михаил Борисович выйдет на свободу. Дай Бог ему здоровья. Что касается самого Михаила Борисовича (Ходорковского), то здесь нет никакого персонального преследования. Я очень хорошо помню, как развивался этот процесс. Все пытаются представить это как политическое дело. А что, Михаил Борисович занимался политикой, был депутатом? Ничего этого не было и в помине. Там речь идет чисто об экономическом преступлении, об экономическом деянии.
О «болотном деле» и Гиви Таргамадзе
— Если задержание тех, кого вы назвали (фигурантов «болотного дела»), связано просто с тем, что они принимали участие в этих акциях (протестных), думаю, что это неправильно. На будущее, правоохранительные органы должны будут иметь ввиду это.
— Он (Таргамадзе) совсем не враг Российской Федерации. Он человек, который пытался подстрекать и до сих пор это делает — российских граждан к совершению противоправных действий, которые могли выражаться в совершении терактов и незаконном захвате власти. Все эти действия должны иметь правовую оценку и не нужно его защищать.
Это было убедительно показано съемками, под которые они попали случайно (должен вам раскрыть государственную тайну) в контролируемое помещение. Это объективные данные, против этого не попрешь. Он их инструктировал, как совершить преступление в Российской Федерации, и это должно иметь правовую оценку, и не нужно его защищать.
Разговоры о том, что это были шутки, не проходят. Как же можно пройти мимо того, что обсуждается вопрос о взрыве поезда в районе Курска. О чем вы говорите? Вы сами могли оказаться в этом поезде или ваши дети, или знакомые, или пользователи интернета.
У Следственного комитета нет врагов персональных. Он обязан следить за исполнением законодательства РФ, а в случае его нарушения — производить расследование и предлагать суду принять окончательное решение.
Об Алексее Кудрине
— Команда — это же такое условное название, если я с ним (с Кудриным) советуюсь, то в этом смысле он в команде. Господин Кудрин никуда не исчез, на ПМЖ никуда не переехал, он здесь функционирует, хотя и в другом качестве. Я с ним регулярно встречаюсь, не часто в силу загруженности по работе, но регулярно. Я слушаю его мнение, оно мне представляется, как и прежде, важным.
Кудрин дважды был назван лучшим министром финансов в мире. Он является хорошим экспертом, но отличие экспертов от людей, принимающих решение, заключается в том, что эксперты не несут политической ответственности за эти решения, но мнения всегда важно знать, чтобы принять сбалансированной решение.
В мире достаточно грамотных авторитетных опытных людей, один из них госпожа Лагард, возглавляющая МВФ. В европейских странах есть очень хорошие специалисты, в том числе, работающие в сфере экономики и финансов, в США есть такие люди. Я и читаю, и слушаю их мнение, всегда стараюсь сопоставить с нашими планам и с теми инструментами, которые мы используем для решения стоящих перед страной задач.
О выкупе «Роснефтью» пакета AAR в ТНК-BP
— Мне бы очень хотелось, чтобы они (акционеры AAR — «Альфа-Групп», «Ренова» и Access) эти средства ($28 млрд от «Роснефти») или часть из них вложили в российскую экономику, но для этого нужно создавать соответствующие условия.
В целом, я знаю, что мои коллеги из правительства, из некоторых наших компаний с отдельными участниками этой сделки в контакте находятся. Надеюсь, они примут решение в пользу инвестирования в нашу экономику.
Инструменты деофшоризации должны в первую очередь быть направлены на защиту собственника. Если это законные, легитимные собственники, если они легальным образом получили деньги, то все-таки их дело — куда эти деньги вкладывать.
Читайте далее: Большая пресс-конференция Путина. Онлайн-трансляция