Дэниел Ергин — председатель Кембриджской ассоциации энергетических исследований CERA и автор двух нашумевших книг о нефти. Каждая размером с хорошую энциклопедию, на написание обеих у автора ушло 12 лет. За первую книгу The Prize, переведенную на русский как «Добыча», доктор Ергин еще в 1992 году получил Пулитцеровскую премию. По другой его книге был снят документальный сериал, который получил три номинации Emmy и собрал на BBC 20-миллионную аудиторию. Публикацию «Добычи» в России спонсировал «Лукойл», а предисловие к ней написал тогда еще вице-премьер, а теперь глава государственной «Роснефти» Игорь Сечин. В шумном кафе пресс-центра Cанкт-Петербургского форума, на который он приехал уже в седьмой раз, доктор Ергин рассказал Forbes о том, что нефти в мире пока достаточно, но дешевой она уже не будет, о том, какое сырье ее заменит и как меняется расклад сил на глобальном энергетическом рынке.
— Вы, кажется, знаете о нефти все. Если говорить об истории отрасли — от появления первой нефтяной скважины в Пенсильвании в 1859 году — кто, по-вашему, сыграл в ней главную роль?
— Очевидно, что это Джон Рокфеллер (создатель Standard Oil — предшественницы ExxonMobil, №1 по капитализации в мире. — Forbes). Он как будто предвидел, как будет выглядеть современная нефтяная индустрия. А еще это видение явно было у создателей Royal Dutch Shell Маркуса Сэмюэла и Генри Детеринга.
— Но у Рокфеллера была очень неоднозначная репутация — он не оставлял конкурентам никаких шансов, Рузвельт объявил Standard Oil настоящую вендетту и по антитрастовому законодательству компания в итоге была распущена…
— И тем не менее в бизнесе Рокфеллер был гением. Он взял в свои руки отрасль, в которой не было и намека на самоорганизацию, и создал Standard Oil — компанию, у которой каждая банка керосина соответствовала ею же введенным стандартам качества. Это означало, что она не взорвется в ваших руках. А система дистрибуции, которую выстроила Standard Oil, стала высочайшим достижением профессионализма в бизнесе.
— Едва ли не со времен Рокфеллера, но уж точно начиная с Первой мировой войны, мир находится в тревожном ожидании конца нефтяной эры. Но вы не разделяете эти страхи. Почему?
— В ближайшем будущем мы этого конца не увидим. Но страх, что нефть закончится, действительно, был всегда. В обновленной редакции моей книги особое место уделено России, и там есть предсказания, что нефть в Российской империи должна была закончиться еще в 1880-х годах. Те же опасения примерно в то же время были характерны и для США. И даже в 2008 году страх остаться без нефти, на мой взгляд, был одной из важных причин, из-за которых цена нефти взлетела выше $140 за баррель. Однако за все это время было сделано огромное число открытий, и новые технологии продолжают открывать все новые двери. К примеру, в США производство тяжелой нефти с 2008 года выросло на 25%, а на сланцевый газ сейчас приходится уже 37% общей добычи в стране. Запасы сами по себе очень важны, но не менее важны решения, как именно их разрабатывать, а также вопросы, которые касаются налогообложения и заключения контрактов.
— И тем не менее, какие сейчас прогнозы, с учетом известных запасов и имеющихся технологий?
— Запасы газа пока только увеличиваются. Огромные ресурсы, к примеру, были найдены недавно в Восточной Африке. Так что газ в обозримой перспективе будет продолжать играть большую роль. Что касается нефти, то здесь все больше внимания начинает уделяться нетрадиционным трудноизвлекаемым запасам. Возможно, мы выйдем на плато добычи к середине века. Но этот прогноз основан на том, что известно о нефти сейчас. А я думаю, что со временем мы научимся использоваться нефть гораздо более рационально.
— А есть понимание, что именно будет замещать нефть?
— Сейчас мы наблюдаем два больших эксперимента. Первый находится на самой начальной стадии: пока мы не можем ответить на вопрос, займут электромобили узкую нишу или смогут завоевать глобальный рынок. Ответ мы узнаем не раньше, чем через 10 лет. И самым важным будет то, на каких машинах будут ездить в развивающихся странах, которые обеспечивают рост мировой экономики. Другой эксперимент касается газа, который тоже начинает играть все большую роль в транспортной сфере — служит топливом для больших грузовых автомобилей и кораблей. По крайней мере в Северной Америке у газа есть преимущество по цене перед нефтью, что естественно подталкивает к диверсификации транспортного рынка.
— А альтернативная энергетика?
— И солнечная, и ветряная энергетика в их современном виде зародились совсем недавно, в 1970-е — 1980-е годы. Но даже по сравнению с тем, что было 10 лет назад, оба направления выглядят гораздо более зрело благодаря многим технологическим достижениям, которые были сделаны за это время. В солнечной энергетике цена сейчас резко снижается, но она все еще проигрывает конкурентам и продолжает зависеть от субсидий правительств. Есть страны, которые, подобно Германии, мечтают отказаться от атомной энергетики в пользу альтернативной. Но для того чтобы получить масштаб, производители альтернативных видов энергии должны быть в состоянии снизить цены. Пока уверенно можно говорить о том, что это будет растущая часть глобального энергетического рынка.
— В недавнем докладе аналитики Citigroup предсказали, что в следующее десятилетие США вернут себе лидерство в производстве нефти, обогнав Россию и Саудовскую Аравию. Ваши расчеты говорят о том же?
— Доклад, о котором вы говорите, — это очень достойный анализ. Однако мне кажется, что это слишком смелый прогноз. Хотя направление задано верно: как я сказал, с 2008 года производство нефти в США выросло на четверть и продолжает быстро расти. И это действительно большой сюрприз, в том числе для американской администрации, которая ничего подобного не ожидала. Я думаю, что добыча в США будет и дальше увеличиваться. С учетом той же тенденции в Канаде можно говорить о том, что Северная Америка в гораздо меньшей степени будет зависеть от импорта нефти. Так что впереди нас определенно ждет изменение баланса сил на мировом рынке. И этим мы обязаны тяжелой нефти, нетрадиционным запасам в США и Канаде, а также шельфовым проектам в Бразилии.
— В том же отчете Citibank есть прогноз, что к 2020 году производство нефти из нетрадиционных запасов в США вырастет вчетверо. Если добавить к этому рост добычи в Канаде и Мексике, за Северной Америкой будет не угнаться и ОПЕК. Так ли это и что это будет означать для традиционных экспортеров?
— Я более осторожен в прогнозах. Но рост добычи в США, безусловно, уже серьезно влияет на рынок: если бы с 2008 года страна не увеличила добычу на 1,6 млн баррелей в день, напряжение на нефтяном рынке сегодня ощущалось бы гораздо сильнее. Рост добычи в Северной Америке будет означать, что доля стран ОПЕК в мировом энергобалансе будет снижаться, а внимание традиционных экспортеров нефти будет больше обращено на азиатские рынки, Китай и Индию. Еще один рынок с растущим потреблением — это сам Ближний Восток.
— Насколько оправданна разработка нетрадиционных запасов при нынешнем уровне цен на сырье?
— Сланцевый газ уже сейчас очень дешев, разработка тяжелой нефти, напротив, остается дорогой. Ее может быть много, но дешевой она не будет. Хотя люди и учатся, как использовать запасы более эффективно. В любом случае можно утверждать, что использование сланцевого газа и тяжелой нефти — это самое серьезное изменение на энергетическом рынке в этом веке.
— В России до сих пор не уделяется особого внимания добыче сланцевого, прорывов в добыче тяжелой нефти тоже нет. Насколько драматичным может оказаться это промедление?
— В США сланцевый газ не стоял на повестке вплоть до 2008 года, а запасы тяжелой нефти начали активно разрабатываться не больше двух лет назад. Я думаю, что разработка нетрадиционных запасов нефти имеет большой потенциал. И вы тоже движетесь в этом направлении: например, недавно «Роснефть» заключила сделку с Exxon о совместной разработке трудноизвлекаемых запасов. Что касается газа, то в России огромные традиционные запасы. Ключевой вопрос для вас - это налоги - нужны изменения налоговой системы, которые позволили бы гарантировать инвестиции. Среди прочего нужно отметить, что стоимость разработки новых запасов очень возросла - как в России, так и во всем мире.
— Сейчас цена на нефть падает. Как вы оцениваете шансы повторения ситуации 2008 года, когда после бурного роста цены опустились ниже $40 за баррель?
— Я думаю, сейчас рынок отыгрывает то, что в цену нефти в этом году было заложено около $20 премии из-за ситуации в Иране. Но с тех пор, как это произошло, к этому добавились и другие факторы, а именно - рост поставок из Саудовской Аравии, Ирака, Ливии и США. К тому же усиливающаяся рецессия в Европе тормозит мировую экономику, что ведет к уменьшению спроса на нефть. Рынок очень волатилен: мы не знаем, насколько серьезным окажется европейский кризис и что будет с санкциями в отношении Ирана. Ответов пока нет, но все стараются сейчас понизить свои ожидания в отношении цены нефти.
— Сами вы верите, что нефть снова будет дешевле $40?
— Это вопрос, которым часто задаются здесь, на питерском форуме. Еще один: какое влияние это окажет на российскую экономику. Но я вижу, что те, кто здесь собрались, пытаются выносить уроки из болезненной ситуации четырехлетний давности. Я помню, что в июне 2008 года, когда США уже боролись с кризисом, здесь, в Петербурге, все были настроены несколько самонадеянно: говорилось, к примеру, что Россия и другие развивающиеся страны не будут подвержены кризису, как все остальные. Но на деле вышло не так. И это продемонстрировало, насколько взаимосвязаны все экономики. Я думаю, что сейчас Россия и некоторые другие страны гораздо лучше подготовлены. У вас низкий долг и большие резервы, но слишком многое для всех сейчас зависит от того, как справятся со своими трудностями европейские страны.
— Как долго рынки будут восстанавливаться после падения цены?
— Скорее всего, из-за разных аспектов энергетической безопасности рынок будет оставаться гораздо более волатильным, чем четыре года назад. Думаю, более ясная картина появится через месяц, когда мы узнаем, что произойдет с санкциями в отношении Ирана, сколько иранской нефти ушло с рынка и как это на нем отразилось. Я помню, в 2008 году многие страны реагировали на изменения с опозданием. Будем надеяться, что сейчас люди подготовлены лучше и это позволит им двигаться быстрее. Одно можно сказать точно - мы определенно увидим влияние сложившейся ситуации на нефтяные котировки - пойдут они вверх или вниз.