История прихода российской МТС в Узбекистан, расцвета и стремительного заката компании показывает, что ни согласие на неписаные местные обычаи в экономике, ни связи с членами президентской семьи не гарантируют защиты бизнеса. «Если кто-то думает, что в России все принципиально по-другому, он ошибается. Так по всему СНГ, просто на юге все выраженнее», — говорит собеседник Forbes, занимающийся торговыми операциями со многими республиками бывшего СССР.
«Было ощущение, что через три часа утонет «Титаник»
17 июля, день приостановления лицензии на работу «Уздунробиты», дочерней компании МТС (контрольный пакет принадлежит АФК «Система» Владимира Евтушенкова, №21 в российском списке Forbes, личное состояние $6 млрд) в Узбекистане, мог стать началом массовых волнений в Ташкенте. Люди толпились на улицах у офисов оператора, дежурили в очередях за симками до глубокого вечера, спекулянты предлагали подключить к мобильной сети по цене в 6 раз выше. Случались даже драки. «Было ощущение, что через три часа утонет «Титаник». Так привыкаешь, что можешь в любой момент позвонить отцу, дочери, а теперь неожиданно потерял с ними связь», — рассказывает жительница Ташкента.
Еще в начале лета услугами «Уздунробиты», считавшейся одним из самых успешных примеров работы российской компании на зарубежных рынках, пользовались 9,3 млн человек (39% всего рынка Узбекистана). После того как власти приняли решение отключить сеть «Уздунробиты» в августе, абоненты просто потеряли свои телефонные базы. «Люди до сих пор друг друга не могут найти. Это не просто налет на компанию, а демонстрация неуважения к населению», — возмущается собеседница Forbes. Она, как и подавляющее большинство людей, опрошенных в ходе подготовки материала, говорят исключительно анонимно, предпочитая обычной телефонной связи Skype и интернет-чаты.
Такая скрытность понятна. Критиковать действия властей в Узбекистане не принято, особенно когда речь идет о семье президента страны Ислама Каримова. МТС не первая иностранная компания, разгромленная в Узбекистане. Но масштаб и обстоятельства отъема ее бизнеса впечатлили даже привычных ко многому жителей южной республики: $500 млн резервов на возможные расходы по налоговым искам, пятеро менеджеров компании оказались в тюрьме, бывший гендиректор в бегах… Как одна из самых успешных компаний с налаженными связями в Ташкенте и Москве, большим развивающимся бизнесом превратилась в объект атаки силовых органов Узбекистана?
Восточная сказка
Первая половина двухтысячных стала для российских мобильных операторов временем активной экспансии в странах СНГ. Узбекистан, с его стремительно увеличивающимся населением (более 28 млн), был одним из самых привлекательных региональных рынков. Помимо демографии у региона есть национальная особенность: здесь любят поболтать по телефону. «Там человек скорее на автобусе не поедет, пойдет пешком, но по телефону поговорит», — рассказывает собеседник, работающий на одном из предприятий АФК «Система». Показатель MOU (Minutes of use) Узбекистана составляет 553 минуты за II квартал 2012 года. Для сравнения: в России этот показатель — 309 минут, а в Армении —342.
В 2004 году компания купила контрольный пакет акций «Уздунробиты», к тому моменту крупнейшего сотового оператора Узбекистана, контролировавшего почти 70% абонентов республики (310 000 из 450 000 на 1 января 2005 года). Схема и сумма сделки удивила тогда аналитиков, посчитавших, что МТС переплатила за регионального оператора. За 74% было заплачено $126,4 млн, а затем в 2007 году МТС довел долю до 100%, доплатив еще $250 млн. Как выяснила Financial Times, соучредителем компании, прежде владевшей «Уздунробитой», была дочь президента Узбекистана Гульнара Каримова. На тот момент ей исполнилось 32 года, незадолго до этого она развелась с мужем.
Гульнара Каримова — героиня множества модных фотосессий и ночных вечеринок, она предпочитает ультракороткие мини и туфли на шпильках. В сводках Wikileaks она упоминается как «the most hated person in the country», политологи говорят о ней как о реальном претенденте на пост президента в случае ухода Ислама Каримова, а оппозиция и бизнесмены упоминают ее имя, вспоминая о самых громких рейдерских атаках последних лет. Она ведет Twitter, постит свои «луки» и фотографии с концерта Radiohead, выпустила альбом песен под трогательным псевдонимом Googoosha (говорят, так в детстве звал ее папа).
В московском офисе МТС именно с ней связывают нынешние проблемы с бизнесом, но говорят об этом только анонимно: в официальных комментариях компания обвиняет власти в целом. «С начала июня мы стали жертвой незаконной, жестокой, систематической кампании, направленной на экспроприацию наших активов, осуществляемой властями Узбекистана. Мы понимаем, что эта незаконная кампания идет по тому же сценарию, что и другие кампании, которые мы видели в Узбекистане раньше», — говорит вице-президент МТС по внешним связям Майкл Хеккер. Сама Гульнара Каримова отказалась говорить с Forbes об этой истории.
Но в 2004 году об этом никто не думал. «Когда мы выходили на рынок Узбекистана, мы ориентировались не только на потенциал роста оператора, но и на проводимую руководством Узбекистана политику поощрения иностранных инвестиций. Однако после известных Андижанских событий 2005 года инвестиционный климат в республике начал ухудшаться», — объясняет мотивы компании вице-президент МТС Олег Распопов, отвечающий в компании за развитие на зарубежных рынках. Компанию не пугала даже плохая инвестиционная репутация Узбекистана.
После выкупа контрольного пакета МТС не стала менять прежнего гендиректора «Уздунробиты» Бехзода Ахмедова. В руководстве МТС свое кадровое решение объясняли его деловыми качествами. Собеседник Forbes, долгое время занимавшийся в республике продажами, считает, что выбор российской компании определялся не столько мастерством директора, сколько его связями: «Там, так же как в любой азиатской стране, есть «папа», есть приближенные, весь бизнес так или иначе на них завязан. Страна поменьше, чем РФ, группировок сильных нет, «сдержек и противовесов» нет в принципе, все либо папа, либо дочь. Поэтому надо искать местного партнера, знающего особенности ведения бизнеса». Но есть и другая версия, которой придерживается высокопоставленный источник в телекоммуникационной отрасли: Бехзода Ахмедова основному владельцу МТС Владимиру Евтушенкову порекомендовала сама Гульнара Каримова.
Такой подход очень критично оценивает бизнесмен, знающий политику МТС на региональных рынках: «Евтушенков в азиатских странах ведет бизнес по русской кальке, вступая в неформальные отношения с властями предержащими, на личных отношениях. В России действуют понятийные договоренности, поскольку люди смотрят на ситуацию похожим образом. Но дублировать этот подход за рубежом — это провальная стратегия. Там нужно быть максимально осторожным, делать ставку на формализованные договоренности, прописывать все возможные ситуации».
Тем не менее на старте ставка на личные отношения сработала. После того как «Уздунробита» стала полностью принадлежать МТС, выручка с $248 млн в 2007 году выросла до $441 млн в 2011 году, а число абонентов — с 2,8 млн до 9,3 млн человек. В 2010 году в Ташкенте провели сети стандарта LTE, которые в Москве «большая тройка» только разворачивает. «Компания была в полном порядке. Остальные как ни пыжились, но «Уздунробиту» превзойти не могли. А качество связи у нее было такое, что московский МТС спокойно покуривал в стороне», — рассказывает источник в АФК «Система».
Наследники Тамерлана
Классическая success story по-узбекски закончилась неожиданно. «В декабре 2011 года в головной офис «Уздунробиты» пришли налоговики с проверкой. Просидели там до Нового года, насчитали $1,3 млн налоговой недоимки. В МТС понимали, что это разводка, но тут дешевле было согласиться [с результатами проверки]», — рассказывает собеседник Forbes, близкий к «Системе». Но после новогодних праздников пришла новая проверка. Проверяющие сидели в офисе «Уздунробиты» до марта, и тогда по филиалу пошли разговоры, что что-то не так. В московском офисе говорят, что всерьез насторожились, когда Олег Распопов, бывший частым гостем в Узбекистане, прилетев в Ташкент в мае, не смог пройти пограничный контроль.
Все стало понятно, когда в середине июня 2012-го появились сообщения, что сбежал всесильный гендиректор Бехзод Ахмедов. Поначалу даже его руководители это отрицали: президент АФК «Система» Владимир Евтушенков назвал «уткой» новость о побеге. Но 28 июня стало известно о том, что власти страны имеют серьезные претензии к «Уздунробите». О возбуждении уголовного дела против руководителей компании сообщила Генпрокуратура Узбекистана. Тогда же проблемы признали и в МТС. «Вслед за Ахмедовым побежали многие директора филиалов, не стали ждать, пока за ними придут», — говорит источник в АФК «Система». Местонахождение Ахмедова неизвестно до сих пор: Генпрокуратура утверждает, что его окольными путями через Ереван вывез в Россию Олег Распопов. Представитель МТС заявил, что местонахождение менеджера компании неизвестно.
Затем в Узбекистане были арестованы пять менеджеров компании, среди них заместители гендиректора по финансам и IT (все — граждане Узбекистана) и россиянин Радик Даутов, исполнявший обязанности гендиректора после бегства Ахмедова.
МТС, похоже, оказалась совершенно не готовой к такой масштабной атаке. Поначалу, по сообщению Генпрокуратуры Узбекистана, глава МТС Андрей Дубовсков направил в ведомство письмо, где признал вину сотрудников «Уздунробиты» и даже якобы заявил, что «компания оказалась втянута в сомнительные и противоправные схемы по обналичиванию средств и уклонению от налогообложения». Позже, по сообщению Генпрокуратуры, руководство МТС отозвало это заявление, назвав произошедшее «технической ошибкой». В МТС отказались комментировать сообщение ведомства. Зато теперь следователи с нескрываемым удовольствием напоминают об этой «ошибке» в пресс-релизах. Фотография Бехзода Ахмедова, недавно считавшегося «заслуженным работником связи Узбекистана», украшает сайт Интерпола с красной пометкой в углу (red notice), что означает: обнаружившие его власти должны тут же арестовать Ахмедова. Рядом с фотографией указаны пункты обвинения: «мошенничество» и «отмывание денег». Интересная деталь: контракт с Бехзодом Ахмедовым истек в конце июня и продлевать его в Москве не решились.
А отлаженный репрессивный механизм уже вовсю работал. 17 июля узбекский регулятор приостановил на 10 рабочих дней действие лицензий «Уздунробиты», затем 30 июля Хозяйственный суд Ташкента продлил приостановку еще на три месяца, а 13 августа окончательно аннулировал действие лицензий. К этому времени проверяющие органы насчитали налоговых претензий уже на $900 млн (впоследствии сумма была снижена до $771 млн). К середине августа компания «Уздунробита» была фактически уничтожена.
Бизнес на прокладках
Что же инкриминирует узбекская Генпрокуратура компании «Уздунробита» и ее руководителям? Состав преступлений стандартен для классической атаки на бизнес в Узбекистане: уклонение от уплаты налогов через покупку оборудования по завышенным ценам и занижение численности сотрудников, сокрытие валютной выручки, а также работа без надлежаще оформленных лицензий, указано на сайте Генпрокуратуры.
В реальности место на сайте Интерпола рядом с Ахмедовым может занять любой предприниматель, работающий в Узбекистане. Страна находится на 166-м месте из 183 в рейтинге Doing Business, который проводит Всемирный банк. Среднеазиатская страна находится в самом конце списка из-за ограничений на импортно-экспортные и валютные операции, введенные президентом Каримовым в 1996 году. Фактически до 2003 года конвертации местной валюты сум не было, пока власти страны не подписали восьмую статью устава МВФ, оговаривавшую свободную конвертацию валют.
Но свободной конвертация стала не для всех. В Узбекистане действительно можно поменять валюту на сумы по официальному курсу, около 1900 сумов за доллар, но вот обратный обмен провести могут только избранные. «Если встанете в очередь, вас как минимум выгонят из банка или изобьют. Только определенные люди могут менять сумы на доллары по официальному курсу», — рассказывает узбекский предприниматель. Дело в том, что утвержденный ЦБ Узбекистана курс существенно отличается от рыночного (около 2700 сумов за доллар). Рыночного в буквальном смысле: в Узбекистане обменные операции проводятся на базарах.
«Как у вас инкассаторы по вечерам приезжают, так у нас каждый магазин конвертирует свою выручку на улице, через посредников. Наш базар — это неофициальный Уолл-стрит. Курс на базаре колеблется, так же как и на условном «межбанке», — рассказывает предприниматель из Ташкента.
Что в такой ситуации делать иностранным компаниям с большими оборотами? Для экспортных операций существует другой, «черный» курс, который формируется между экспортерами и компаниями, заинтересованными в вывозе валюты. Он выше официального, как правило, с коэффициентом 2,5–3. Именно здесь решают свои проблемы нерезиденты, озабоченные обменом сумов на конвертируемую валюту и выводом ее за рубеж. «Главная проблема — это репатриация прибыли. Для этого существует множество схем», — рассказывает предприниматель.
Одна из самых распространенных связана с импортом. Фирма-поставщик оборудования получает заказ от покупателя в сумах по завышенным ценам. Возникшая разница переводится за рубеж по адресу, указанному покупателем. Одним из первых обвинений в адрес менеджеров «дочки» МТС как раз и была покупка оборудования по завышенным ценам, что влекло за собой подозрения в выводе прибыли. Но в московском офисе это отрицают. Олег Распопов говорит, что вся прибыль оставалась в республике с самого начала работы в 2004 году и шла на развитие сетей. По его словам, даже на дивиденды не было потрачено ни одного цента, заработанного «Уздунробитой».
Валютный режим в Узбекистане фактически насаживает на крючок компетентных органов всех участников внешнеторговых операций. «Монополия внешней торговли и искусственный дефицит валюты — вот ключ к обогащению местной элиты», — говорит Максим Бейлис, обозреватель интернет-портала «Фергана.Ру», живущий в Узбекистане. По его словам, это стандартная схема легального получения доходов с денежных потоков иностранцев. Предпринимателям «делается предложение, от которого нельзя отказаться». Компания вынуждена вести внешнеторговые операции через специальные «фирмы-прокладки», которые могут конвертировать валюту. «Официальный курс сума — 1900, черный — 2700. При расчете цены используется черный курс… Основную часть денег чиновники имеют именно с курсовой разницы», — рассказывает Бейлис.
По мнению собеседника Forbes, работавшего с «Уздунробитой», МТС могла использовать «прокладки», как и все остальные участники внешнеторговых операций. «Схема могла быть такой: есть «дочка» российской компании, у нее есть только сумы. Есть поставщик [оборудования], и он хочет доллары. Ему сумами же не костры жечь. У российской компании берут сумы по курсу госбанка, но с коэффициентом три, а дальше с поставщиком расплачиваются долларами», — рассказывает он.
Собеседник Forbes называет одну из фирм, через которую проходили платежи, «Узгазойл» — еще недавно стопроцентную «дочку» швейцарской компании Zeromax Gmbh. Компании Zeromax на сайте Wikileaks посвящено несколько сообщений, где говорится, что компания действовала в интересах Гульнары Каримовой и группы узбекских бизнесменов. В октябре 2011 года ворочавшая миллиардами Zeromax объявила себя банкротом. А в июне 2012-го нефтегазодобывающая компания в Узбекистане «Узбекнефтегаз» объявила, что получает активы в 17 дочерних компаниях Zeromax’а, в том числе и 100% «Узгазойла».
В ответ на запрос Forbes о том, были ли отношения у «Уздунробиты» с компанией «Узгазойл», МТС ответила следующее. «Так как на рынке Узбекистана действуют ограничения по хождению иностранной валюты, «Уздунробита» проводила расчеты с «Узгазойл» в рамках действующего законодательства и сложившейся на рынке практики, реализуемой всеми компаниями при расчетах за импортное оборудование. Сделки получали все необходимые одобрения надзорными органами Узбекистана. Также налоговая проверка компании за период 2007–2010 годов, завершившаяся в феврале 2012 года, подтвердила правомерность этих сделок».
Вице-президент МТС Олег Распопов утверждает, что закупки оборудования осуществлялись только через официальные фирмы-вендоры. «Мы проводили закупки оборудования за местную валюту через местного поставщика. Мы работали строго в рамках законодательства. Он (поставщик) получал от «Уздунробиты» сумы и дальше шел на государственную биржу, где он мог конвертировать сумы в валюту». Распопов заключает: «Нашим сотрудникам в суде предъявляют претензии в нарушении валютного законодательства, несмотря на то что расчеты между импортером и нашим поставщиком, весь клиринг осуществляла государственная биржа Узбекистана. Но наши сотрудники не занимались валютными операциями, как не занимался наш партнер — местный поставщик». В китайской фирме Huawei, поставщике оборудования для «Уздунробиты», категорически отказались говорить о работе в республике.
Наличности в «Уздунробите» скопилось действительно очень много. Согласно ежегодному отчету, который МТС подает в Комиссию по ценным бумагам США (SEC) как компания, торгующаяся на Нью-Йоркской фондовой бирже (NYSE), на 31 декабря 2011 года МТС держала на счетах в узбекских сумах $150,5 млн (по официальному курсу ЦБ Узбекистана) — это треть выручки компании по итогам года ($441 млн).
«Смыть кровью»
Когда компания перестает работать, фактически прекращается и бизнес «фирм-прокладок». От «Уздунробиты» сейчас остались лишь сотовые вышки и филиальная сеть. Кому и зачем надо было уничтожать бизнес?
В конце августа управление Судебного департамента Ташкента по распоряжению Генпрокуратуры Узбекистана начало процесс ареста активов. В МТС опасаются, что захваченные активы могут быть проданы по дешевке конкурентам. «Сначала сбивается цена на компанию, активы выкупаются у прежнего владельца, а затем вся сеть снова включается для работы, — объясняет Распопов. — Получается выгодная определенным кругам кампания по захвату бизнеса». При этом в МТС рассчитывают, что никто из конкурентов не станет покупать спорные активы.
Насколько вероятно, что активы МТС выкупят компании-конкуренты? В штабе главного конкурента — компании «Юнител» («дочка» «Вымпелкома») — заверяют, что таких планов нет. «У нас и так развитая инфраструктура», — заявляет гендиректор «Юнитела» Андрей Сафронюк. По его словам, количество абонентов в сети после отключения «Уздунробиты» увеличилось примерно в полтора раза. В прошлом году «Вымпелком» инвестировал в страну $219 млн и, несмотря на историю с МТС, намерен вкладывать еще больше. После прекращения работы «Уздунробиты» сети оставшихся мобильных операторов не выдерживают ежедневных запредельных нагрузок, сравнимых по уровню с новогодними.
Эту информацию подтверждает источник в «Альфа-Групп»: «Мы не хотим быть лидером в Узбекистане. Там нельзя стать главным игроком, не вступив в отношения с местными властями. Мне вообще не нравится вся эта история с МТС — это характеризует отношение к российским частным инвесторам».
В Узбекистане действует и третий мобильный оператор, работающий под брендом Ucell, главный владелец которого — скандинавская TeliaSonera. В стокгольмском офисе TeliaSonera категорически отказались говорить о ситуации в Узбекистане.
Гендиректор «Мегафона» Иван Таврин сообщил, что его компания не имеет никаких планов по выходу на рынок Узбекистана.
Явных претендентов на активы нет? «Сейчас, наверное, да, — комментирует источник в АФК «Система». — Но представьте: прошло полгода, год… Почему бы потом, когда улягутся страсти и обиды, не расширить сеть? Перед этим договорившись с Евтушенковым о какой-то компенсации на другом рынке или в другой стране».
Ситуация осложняется еще и тем, что в самой МТС не до конца понимают, с кем именно необходимо вести переговоры о возвращении активов и лицензии. То, что происходит сейчас, уже не вписывается ни в какую логику: если Гульнара Каримова все-таки хотела отнять дойную корову, то зачем ее резать? Желание хоть как-то объяснить произошедшее порождает множество версий: конфликт объясняют личной ссорой Ахмедова и Каримовой, возможными «прослушками» службой безопасности «Уздунробиты» чиновников, даже разведывательной деятельностью, которую якобы вела компания.
Бизнесмен, давно работающий в Узбекистане, высказывает свою версию этих событий: «Бехзод Ахмедов натворил дел, за ним стали гоняться. Назначение этого товарища вообще было очень странным решением с учетом его узбекской истории и связей с окружением Каримова. Для МТС это открывало большие возможности, но и риски были очень высоки. И они сработали. Неудивительно, что узбекское руководство разрушило компанию: по их понятиям их обманули. И бессмысленно апеллировать к рациональным доводам. В России если чей-то ставленник что-то украл, разговор такой: давай, чтобы мы с тобой не ссорились, ты мне компенсируешь, и забыли. В Узбекистане этого недостаточно: кража не может быть компенсирована презренным металлом, а должна быть смыта кровью».
Тем не менее для МТС переговоры с Узбекистаном остаются пока единственным конструктивным вариантом разрешения конфликта. «Власти Узбекистана предъявляют претензии по деятельности юрлица, созданного по законам этой страны, — говорит доцент кафедры предпринимательского права ВШЭ Екатерина Иванова. — Для них нет никакого Страсбурга». «В мире нет суда, в который можно прийти с иском о признании кого-либо диктатором, а затем отменить все решения режима. Все вопросы надо решать в рамках узбекского законодательства», — добавляет Наталья Ерпылева, заведующая кафедрой международного частного права ВШЭ.
Можно поискать справедливости в США. Акции МТС котируются на NYSE, при этом в стране действует закон по борьбе с рэкетом и коррупцией (Racketeer Influenced and Corrupt Organizations Act, RICO). К его помощи, в частности, пытался прибегнуть пропавший позднее инвестбанкир Леонид Рожецкин в споре с бывшим министром связи России Леонидом Рейманом. Но юристы не верят в эту перспективу. «Очень маловероятно будет получить юрисдикцию американского суда, здесь нет действий, которые были бы совершены на территории США. То, что акции котируются в Нью-Йорке, — это один из аргументов в пользу истца, но его недостаточно. Второй момент: даже получив юрисдикцию, будет необходимо доказать, в чем тут состоит коррупция и рэкет, что может быть проблематичным»,— говорит партнер юридической фирмы Marks & Sokolov Сергей Соколов.
Российские власти с самого начала вели себя максимально отстраненно, рассматривая конфликт как спор хозяйствующих субъектов. Дипломаты следили за законностью во время проведения следствия, рассказывает собеседник Forbes, знакомый с принимаемыми дипломатическими мерами. «Представители РФ смотрят, чтобы в ходе следствия не было шантажа, подделки документов, физического или психологического давления», — говорит собеседник. МИД, в частности, вмешался в ситуацию с арестом Радика Даутова, российского гражданина, ставшего и. о. гендиректора после бегства Ахмедова. 1 августа Даутов был отпущен из-под стражи и вернулся на родину.
Почти через четыре месяца, в конце сентября стало известно, что Следственный департамент МВД России после заявления менеджеров МТС возбудил уголовное дело по ч. 2 ст. 178 УК («Недопущение, ограничение или устранение конкуренции»).
Явно нессимметричный ответ. Ведь опыт полномасштабного давления на союзников по СНГ у Москвы есть. В ноябре 2011 года во время суда в Таджикистане над российскими летчиками Владимиром Садовничим и Алексеем Руденко лично выступал президент Дмитрий Медведев. Он тогда пообещал «ассиметричные меры», после этого в России начались облавы на таджикских гастарбайтеров, и вскоре суд в Душанбе снизил сроки летчикам, которые затем вышли на свободу по амнистии.
В случае с «Уздунробитой» на подобный масштаб Россия не решилась. Эксперты говорят, что Кремль не хотел еще больше подталкивать Узбекистан в объятия США. Достаточно и того, что президент республики Ислам Каримов объявил о приостановлении членства страны в Организации договора коллективной безопасности (ОДКБ) в конце июня, когда стало известно о возбуждении дела против «Уздунробиты». «У нас есть национальные интересы государства и есть интересы бизнеса, о них тоже вроде все беспокоятся, но это несколько другой разряд… Когда заходит речь об инструментах влияния регионального калибра, оказывается, что Россия к этому не готова, непонятно, как добиться того, чтобы повлиять на политику страны, не втягиваясь в конфликт», — размышляет главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов.
Списывать нехорошо
Чем грозит вся эта история МТС? Компании она уже обошлась более чем в $1 млрд. Как заявила МТС, потери от обесценения активов и деловой репутации составят $579 млн, еще $500 млн в Москве готовят как резерв для обеспечения исков узбекских властей.
По словам ведущего аналитика «Тройки Диалог» Анны Лепетухиной, происходящее не должно серьезно повлиять на капитализацию компании. «Основной вопрос — заплатит ли компания дивиденды на том уровне, на котором это ожидалось. Компания уже сделала списания, но они не денежные, поскольку и в прошлом узбекская дочерняя компания не выплачивала дивиденды МТС», — говорит эксперт.
Нельзя сказать, что на азиатских рынках дела у МТС идут прекрасно. В конце 2005 года МТС за $150 млн приобрела контроль над киргизским оператором «Бител». Но затем последовала юридическая война с Altimo. И в 2007 году МТС списала в убыток $150 млн, фактически признав свое поражение.
В Туркмении МТС купила в 2005 году крупнейшего в стране оператора Barash Communication Technologies. В декабре 2010 года власти остановили действие лицензии, утверждая, что закончился срок действия договора, по которому компания работала в республике. МТС, к этому времени набравшая 2,4 млн абонентов, обратилась в Международный арбитражный суд. Летом 2012 года МТС вернулась в страну, обязавшись увеличить отчисления чистой прибыли до 30% в пользу госкомпании «Туркментелеком».
Для миноритарных акционеров МТС особенности работы компании на рынках стран Центральной Азии остаются закрытыми. В отчете для SEC, перечисляя риски для инвесторов, МТС указала, что может подпасть под действие антикоррупционного закона США Foreign Corrupt Practices Act и британского Bribery Act: «Мы и некоторые наши дочерние компании находятся в постоянном контакте с лицами, которые могут рассматриваться как «иностранные должностные лица» в соответствии с FCPA и Bribery Act и, следовательно, подвержены повышенному риску нарушений законов… Любое расследование возможного нарушения FCPA и Bribery Act… может оказать влияние на наш бизнес, финансовое состояние и результаты».
Нарушение антикоррупционных законов США и Великобритании грозит виновным уголовной ответственностью вплоть до тюремного заключения. Но доказать подобное практически нереально, говорят эксперты. «Надо будет доказать, что конкретный человек в МТС имел умысел по совершению преступления», — говорит Екатерина Иванова из ВШЭ.
В отчете нет ни слова о рисках, которые ждут собственников в Узбекистане и других азиатских странах, а также не говорится об особенностях валютного режима, не позволяющего выводить прибыль из страны. Но законы США не требуют обязательного упоминания всех возможных рисков, оставляя составление списка опасностей на усмотрение эмитента.
Рынки действительно с олимпийским спокойствием отнеслись с потерями МТС, да и сама история близится к своему завершению. Управление судебного департамента в Ташкенте по распоряжению генпрокуратуры Узбекистана уже начало арест имущества ООО «Уздунробита», а суд приговорил сотрудников компании к условным срокам.
У отечественного бизнеса есть возможность просто списать убытки и постараться забыть об утраченных активах, у их конкурентов, работающих на Западе, не все так просто. В середине сентября шведские журналисты телеканала SVT сообщили, что TeliaSonera приобрела контроль над узбекским мобильным оператором у гибралтарской компании Takilant Ltd., за которой стояла 22-летняя Гаяне Авакян, входящая в близкое окружение Гульнары Каримовой. Топ-менеджменту TeliaSonera пришлось собирать пресс-конференцию и объясняться. В итоге президент компании Ларс Нюберг признал, что концерн заплатил около €260 млн за «активы» в Узбекистане, но отказался признавать эту сумму взяткой. В конце терзаемый журналистами менеджер добавил, что компания, возможно, примет решение об уходе из Узбекистана.
При участии Надежды Иваницкой
