Пятнадцатое декабря 2011 года для члена попечительского совета Института современного развития (ИНСОР) Леонида Реймана начиналось как обычный предновогодний день. Бывший российский министр связи, годом ранее оставивший пост в правительстве, считался одним из спонсоров ИНСОРа, которому одно время прочили судьбу think tank президента Дмитрия Медведева. Но заботами об институте он не был обременен. В просторном кабинете в особняке на Делегатской улице в центре Москвы он после 11 лет на госслужбе занялся наконец любимым делом — выстраиванием собственных бизнесов в области технологий.
За год свободной жизни Рейман выступил соучредителем нескольких фондов — больших (объем до $300 млн, партнер — ВТБ) и совсем маленьких (до $10 млн, сумма сделки — от $200 000) — для инвестирования в телекоммуникационные, IT и медийные проекты. Купил долю в банкротящемся французском производителе программного обеспечения Mandriva, получив его программные разработки, создал аналогичную компанию в России, а еще одна его компания выиграла конкурс на разработку прототипа «национальной программной платформы» — ни много ни мало операционной системы, которая должна заменить Windows на компьютерах российских чиновников и школьников. «У Леонида Дододжоновича удивительный мозг, он находит business opportunity быстрее других», — восхищенно характеризует бывшего министра гендиректор еще одной компании Реймана, Pingwin Software Дмитрий Комиссаров. Business opportunity в случае с «национальной программной платформой» таково: утвержденное госфинансирование этой программы составляет 490 млн рублей только до конца 2012 года.
Еще один крупный проект отставного чиновника — попытка создать единую компанию из нескольких заводов по производству электронных компонентов. В основе — зеленоградский «Ангстрем», когда-то один из крупнейших производителей полупроводников в Восточной Европе. История это давняя: еще в 2008 году Внешэкономбанк открыл «Ангстрему» кредитную линию на €815 млн для покупки европейского завода AMD, одного из крупнейших в мире производителей чипов, но вскоре из-за кризиса ее заморозил. Весной 2011 года Рейман объявил себя акционером одной из структур «Ангстрема» — и тут же как по мановению волшебной палочки ВЭБ разморозил финансирование.
Другой проект отставного министра — вертолетостроение. Будучи пилотом и членом президиума Федерации вертолетного спорта, Рейман начал переговоры с франко-немецкой Eurocopter о сборке в России легких вертолетов (весом до 2 т), производство каждого обойдется в 120–165 млн рублей. На какие деньги? Заключена «предварительная договоренность» о финансировании с банком «Россия», утверждает в интервью Forbes Рейман.
Как видим, сам он крупных инвестиций не делает, стараясь работать «чужими деньгами» — государственными и средствами предпринимателей «питерской группы»: банк «Россия» подконтролен Юрию Ковальчуку, который, как и сам Рейман, считается давним другом премьера Владимира Путина. Своих средств на крупные проекты, по крайней мере официально, у Реймана нет. «У меня были какие-то активы, которые я имел до прихода на госслужбу, в соответствии с законом я передал их в управление доверительному управляющему, — рассказывает Рейман. — У меня примерно каждый год выходило около 100 млн рублей дохода, если это все просуммировать, получается $10–15 млн».
Однако в середине декабря в размеренную жизнь бывшего министра, а ныне бизнесмена Реймана ворвались пренеприятные новости. Три газеты из трех стран — «Ведомости», Wall Street Journal и Sueddeutsche Zeitung — сообщили, что прокуратура Франкфурта-на-Майне и уголовная полиция Германии, которые с 2003 года расследовали дело о махинациях в Commerzbank с участием российских бизнесменов, официально считают Реймана подозреваемым в отмывании денег. Дело серьезное: четырем сотрудникам банка и датскому юристу Джеффри Гальмонду, давнему знакомому Реймана, уже предъявлено официальное обвинение в отмывании $150 млн. По этой статье в Германии дают до 10 лет тюрьмы.
Почему немецкие правоохранители взялись за бывшего министра и чем ему это грозит? «Не хочу комментировать материалы, которых не видел и о которых ничего не знаю», — заявил Рейман в интервью для этой статьи. Forbes попробовал разобраться сам.
Эпизод 1. Как Рейман якобы получил долю в «Петерстаре» и миллион долларов
Немецкие следователи в деле Commerzbank ищут следы состояний, сколоченных в России в 1990-е. Молодой сотрудник Ленинградской государственной телефонной сети (ЛГТС) Леонид Рейман отвечал за создание совместных с иностранцами предприятий и приватизацию городских компаний в области связи. (Именно в это время, как считается, он познакомился с Владимиром Путиным.) Прокуратура Франкфурта полагает, что именно в ходе приватизации он «незаконно обогатился, используя свое служебное положение» и «приобрел государственное имущество ниже его стоимости».
Не ускользнула от внимания франкфуртских правоохранителей история созданного в Петербурге британско-российского СП 
«Петерстар»: 40% его акций получила ЛГТС, остальное — офшор Tiller International британца Энтони Джорджиу. В 1992 году 20% «Петерстара» из пакета государственной ЛГТС оказались у офшора Glenrothes, наполовину подконтрольного лично петербургскому чиновнику Рейману. Существует трастовое письмо, утверждающее, что компания Weatstone в интересах Реймана держит одну из двух акций Glenrothes. Выходит, уже летом 1992 года Рейман был совладельцем телекоммуникационного СП, за cоздание которого сам же и отвечал как чиновник. Во время подготовки этого материала Рейман заявил, что «никому не поручал никаких действий», в том числе держать в его интересах акции.
Есть у немцев и рукописная расписка о передаче Рейману британским совладельцем «Петерстара» $1,04 млн после продажи контрольного пакета этого СП новому инвестору за $30 млн. Немецкие правоохранители утверждают, что на расписке есть подпись питерского чиновника. Джорджиу однажды лично заявил, что передал Рейману $1 млн, — в ходе одного из многочисленных судебных разбирательств «Альфа-Групп» Михаила Фридмана с иностранными совладельцами «Мегафона» («Альфа» долго доказывала, что часть акций сотового оператора принадлежит ей по праву, а ее оппонент в этом споре контролируется Рейманом).
Эпизод 2. Как Рейман создал холдинг «Телекоминвест» и его владельцем стал друг будущего министра Джеффри Гальмонд
Следующая связанная с именем Реймана история, которая заинтересовала немецких следователей, — развернувшаяся в 1994 году в Петербурге увлекательная игра, где фишками выступали телекоммуникационные предприятия. Государственные пакеты телекоммуникационных СП города тогда сложили в холдинг «Телекоминвест». «Петерстар» тоже оказался там. Что важнее, «Телекоминвест» стал владельцем настоящей жемчужины — сотовой компании «Северо-Западный GSM», из которой позже вырос один из операторов российской «большой сотовой тройки» — «Мегафон». И вот этот холдинг в середине 1990-х провел допэмиссию, после чего контрольный пакет его акций оказался у никому не известной люксембургской компании First National Holding (FNH). Уже в середине 2000-х владельцем FNH назвал себя датский юрист Джеффри Гальмонд, хороший знакомый Реймана.
При чем тут немецкие правоохранители? А вот при чем. Гальмонд записал FNH, а с ним и «Телекоминвест», на Commerzbank, заключив с ним секретные трастовые соглашения. В соответствии с ними банк до 2002 года стал формальным собственником люксембургской компании, но по первому требованию должен был вернуть акции. «В начале 1990-х в Петербурге нередко находили предпринимателей в машинах с пулей в голове. <…> Я считал, что лучше не демонстрировать реальных масштабов своего бизнеса», — рассказывал Гальмонд в интервью «Ведомостям».
Именно эти трастовые соглашения между Гальмондом и Commerzbank стали одним из эпизодов немецкого расследования. В 2008 году участковый суда Франкфурта счел, что банк нарушил закон, и оштрафовал его на €7,3 млн. «Разработка трастовой конструкции производилась ввиду клиентских отношений с Рейманом», — говорится в решении франкфуртского суда, которое есть в распоряжении Forbes. В решении суда говорится, что Рейман был истинным бенефициаром компании Danco Finans, владельцем которой себя называл Гальмонд и через которую заключались трастовые соглашения с Commerzbank.
Вторая фирма-«прокладка», через которую заключались аналогичные соглашения, Complus Holding, тоже могла иметь отношение к Рейману. В интернете одно время гулял шпионский видеоролик, снятый в лондонском отеле Ritz, где двое мужчин — Гальмонд и директор одной из компаний — совладельцев «Петерстара» Джеймс Хатт — оживленно беседуют: «Тогда ты говорил, что Complus принадлежит лицам с интересами в телекомах на северо-западе России, то есть Леониду, Яшину и Певцову, потому что так оно и было». В «Леониде» в этой цитате ясно угадывается Рейман, «Яшин» — бывший директор ЛГТС, а затем гендиректор «Связьинвеста» Валерий Яшин, а Николаем Певцовым звали директора одной из компаний ЛГТС.
Эпизод 3. Кто стоит за офшорной сетью с центром во Франкфурте и при чем здесь «РТК-Лизинг»
Eurokapital — еще одна компания, играющая важную роль в расследовании немецкой полиции. Ее в 2002 году учредили во Франкфурте два бывших топ-менеджера Commerzbank. И эта фирма, по мнению франкфуртской прокуратуры, была ключевым звеном в запутанной системе фондов и компаний, целью которой было отмывание денег из России и приобретение на них новых активов.
Каждую неделю на счета семи кипрских компаний поступало от $3 млн до $7 млн, всего, по оценкам полиции, было переведено до $130 
млн. Деньги стекались на Кипр из 90 компаний, зарегистрированных в разных странах мира, большая часть переводилась со счетов в латвийских банках. Как правило, компании совершали несколько переводов, после чего исчезали. В «головном центре» всей системы, франкфуртском офисе Eurokapital, указано в материалах прокуратуры, было найдено много договоров между семью кипрскими компаниями и «фирмами-плательщиками».
Одним из возможных источников денег немецкая полиция считает компанию «РТК-Лизинг», которая занималась покупкой оборудования связи для «Ростелекома» и других компаний государственного телекоммуникационного холдинга «Связьинвест». При этом лизинговые ставки завышались, в закупках участвовали офшорные компании для повышения цены, а поручителем выступали «Ростелеком» и «Связьинвест», которые потом получали эту же технику в лизинг. «РТК-Лизинг» получала откаты от поставщиков через офшоры, констатируется в отчете уголовной полиции Германии, в котором также проанализированы банковские проводки и переводы кипрских офшоров, участвовавших в схемах.
«Происхождение денег до сих пор не ясно полностью. Однако показания свидетелей и вещественные доказательства указывают на то, что российскому государству и государственным компаниям был причинен ущерб группой вокруг Реймана, созданной ею сетью фирм и их деятельностью на российском телекоммуникационном рынке», — говорится в отчете федерального управления полиции. В этом месте специалисты ссылаются на документы, предоставленные одной из структур «Альфы».
Спрашивается, при чем здесь Рейман? Как говорится в отчете федеральной полиции, будучи министром и председателем совета директоров госхолдинга «Связьинвест», именно Рейман принуждал «Ростелеком» и другие «дочки» «Связьинвеста» пользоваться услугами «РТК-Лизинга». Эта компания изначально была создана как «дочка» государственного «Ростелекома». Но осенью 2001 года 70% «РТК-Лизинга» приобрела «Гамма Групп», владельцем которой называл себя Гальмонд, а у «Ростелекома» осталось лишь 27%. В 2006 году Гальмонд заявил, что контролирует 97% «РТК-Лизинга». А представитель Реймана, напротив, отрицал, что министр имеет отношение к этой компании.
«Предполагается, что «РТК-Лизинг» была предназначена для получения прибыли с помощью выведения денежных средств из контролируемых государством «Ростелекома» и дочерних предприятий «Связьинвеста», в том числе с помощью завышенных лизинговых ставок и последующего применения этих средств для приобретения и консолидации частных компаний и финансирования этих компаний», — говорится в отчете полиции. Подробно о «комиссиях» поставщиков говорит Гальмонд в разговоре с Хаттом, из его рассказа следует, что деньги оседали на Бермудах.
Немецкая уголовная полиция не только изучила банковские проводки кипрских офшоров и показания на процессах по «Мегафону», но и допросила нескольких участников схемы c участием Eurokapital и других компаний. Одним из допрошенных был Антон Осипчук, бывший заместитель гендиректора «Телекоминвеста» и «Связьинвеста». Он рассказал, что с 2003-го по 2005 год «Связьинвест» нес убытки, связанные с закупкой оборудования через посреднические фирмы-однодневки, переплачивать приходилось до 40%. А еще раньше, в 2001 году, «Гамма Групп» Гальмонда помогла «дочкам» «Связьинвеста» реструктурировать их долги так, чтобы «Связьинвест» нес убытки, а прибыль ($39 млн) оседала у офшорных посредников.
Судя по всему, упомянутые $130 млн были лишь небольшой частью средств бермудских фондов для повседневного использования. По-настоящему крупные суммы вкладывались в покупку телекоммуникационных активов.
Так, одному из участников схемы, фонду IPOC, принадлежал First National Holding, а через него — доля в «Телекоминвесте», 8% «Мегафона» и 50% оператора «Скай Линк». Владельцем IPOC всегда называл себя Гальмонд, однако во время одного из разбирательств по «Мегафону» член совета директоров IPOC Давид Хауэнштайн, по его словам, «вспомнил о документах», в которых конечным бенефициаром фонда назывался Рейман. А в мае 2006 года Цюрихский арбитраж пришел к выводу, что по крайней мере в IPOC Гальмонд преувеличил свою роль и был лишь номинальным владельцем фонда, а реальным владельцем — человек, по описанию очень похожий на Реймана. Хотя Рейман это неоднократно отрицал, о других активах Гальмонда также неоднократно утверждалось, что датский юрист был лишь «фронтменом» того же владельца, что и у фонда IPOC.
Кто навел немцев?
Когда именно немецкие правоохранительные органы заинтересовались делами Реймана, Гальмонда и связанных с ними немецких и российских компаний? По одной из версий, прокуратура Франкфурта начала расследование по запросу Юлии Шпурт, которая возглавляла LV Finance — этот офшор «Альфа» купила вместе с 25,1% «Мегафона» в 2003 году. Из-за этой сделки начался многолетний спор «Альфы» с Гальмондом, в рамках которого юристы российской компании обратились в немецкую прокуратуру. Гальмонд утверждал, что акции «Мегафона» тогдашний владелец LV Finance Леонид Рожецкин обещал ему.
«Альфа» настаивала на том, что не знала об опционах между LV Finance и IPOC, и подвергла сомнению добросовестный характер деятельности фонда. Как обычно, стратегия защиты группы Фридмана строилась на нападении. Ее юристы пытались доказать, что за IPOC стоит чиновник федерального уровня — Леонид Рейман, — поэтому фонд не имеет права претендовать на акции «Мегафона».
Для Реймана и Гальмонда 2004 год выдался непростым. «За нами все время следят, — жаловался Гальмонд в сентябре того года Джеймсу Хатту. — В Женеве эти ребята из Kroll (частное детективное агентство, предположительно нанятое «Альфой». — Forbes) просто на каждом углу... Они сидят вокруг нас в ресторанах, когда мы совещаемся с юристами». В Женеве проходил один из основных судебных процессов из-за 25,1% «Мегафона».
Тогда Гальмонд не знал, что этот его разговор с Хаттом в лондонском отеле Ritz записывается скрытой камерой. Позднее расшифровка этой видеозаписи была представлена юристами «Альфы» в суде.
Глава, в которой делается попытка оценить последствия дела Реймана для истории
Леонид Рейман сейчас находится в статусе подозреваемого, обвинение ему не предъявили, потому что его дело еще не довели до конца — оно было начато «только» в 2009 году, сказали Forbes в пресс-службе франкфуртской прокуратуры. По меркам этого дела два года — не так много. Ведь махинации с участием Commerzbank немецкие прокуроры расследуют с 2003 года. Через несколько месяцев суд Франкфурта должен вынести решение о принятии дела к производству.
Немецкие правоохранители долго не решались вплотную заниматься Рейманом, хотя его фамилия фигурировала в материалах расследования. В интервью агентству Bloomberg в 2006 году представитель немецкой прокуратуры говорил, что Рейман не является «объектом расследования» — если он и имел отношение к офшорам, то лишь через доверительное управление. К тому же Рейман — гражданин России, и у прокуратуры Франкфурта не было возможности завести против него дело.
Возможно, сыграли свою роль более серьезные причины: до весны 2008 года Рейман был федеральным министром и считался близким соратником Владимира Путина. Как пишут сейчас немецкие газеты, стоило ему уйти в отставку и оказаться советником президента Дмитрия Медведева, как его влияние улетучилось. И уже вскоре — в 2009 году — дело Реймана было выделено в отдельное производство в рамках расследования махинаций Commerzbank. «Прежде чем выступить с обвинением против гражданина другой страны, особенно если он находится во власти, они думают, как можно дипломатическим путем это обойти, лишней напряженности не хочется. Но иногда этого недостаточно», — отмечает директор Transparency International в России Елена Панфилова.
Представитель немецкой прокуратуры выдвигает иное объяснение. В феврале 2009 года Верховный суд Германии, который рассматривал аналогичное дело об отмывании средств и взятках с участием гражданки Грузии, пришел к выводу, что вправе осудить ее за преступления, совершенные на территории Германии. Тогда-то немцы, воспользовавшись этим прецедентом, и занялись Рейманом.
Представители Реймана, когда их спрашивают о германском расследовании, охотно демонстрируют написанное еще в 2006 году письмо старшего помощника генпрокурора России Вячеслава Крошкина, где говорится, что ведомство «не имеет данных» о причастности Реймана к какому-либо «размыванию долей» и «злоупотреблению служебным положением». Настоящая охранная грамота.
Франкфуртский адвокат, представлявший интересы «Альфы» и сотрудничавший со следствием, сказал Forbes, что, по некоторым сведениям, срок давности по этому делу может истечь уже в феврале 2012 года. Впрочем, прокурор франкфуртской прокуратуры Дорис Мёллер-Шой заявила Forbes, что решение о сроке давности в конкретном деле может принять только суд: «Мы должны были проследить все запутанные денежные потоки, поэтому расследование длилось так долго».
Если франкфуртская прокуратура доведет эту историю до конца, это покажет другим российским чиновникам и тем, кто выполняет для них функцию «фронтмена», что риски отмывания денег высоки даже при использовании офшорного сектора, считает Вадим Волков из Европейского университета в Санкт-Петербурге. «Очевидно, эта история может стать прецедентом. Если даже российские правоохранительные органы не прислушаются к немецким коллегам, чиновники и бизнесмены, построившие свои компании на сомнительных схемах, не защищены от преследований правоохранителей из других стран. Зарубежные счета и схемы российских чиновников уязвимы для действий иностранных правительств».
В частности, расследованием многомиллионных финансовых операций российских силовиков, причастных к смерти юриста Сергея Магнитского, занимается фонд Hermitage Capital. Магнитский работал на Hermitage и умер в СИЗО в 2009 году, не дождавшись суда. Hermitage составил список чиновников, которые могут быть повинны в смерти юриста, и добивается, чтобы различные западные страны применяли к ним санкции — не выдавали им визы и т. д. «Центр тяжести в борьбе с русской коррупцией в ближайшее время будет неизбежно смещаться за границу, туда, где русские чиновники и их пособники прячут свои нелегальные доходы. Мы стоим в самом начале этого этапа», — уверен представитель Hermitage.
— При участии Надежды Иваницкой, Юлии Смирновой