Верховенство закона, повышение качества услуг в образовании, медицине и ЖКХ — вот политические запросы, объединяющие средний класс и массовые социальные слои. К такому выводу пришли Михаил Дмитриев и Сергей Белановский из Центра стратегических разработок, которые весной провели масштабное социологическое исследование.
Дмитриев и Белановский изучают настроения общества при помощи фокус-групп — углубленных разговоров с респондентами, позволяющих узнать мысли и настроения людей гораздо глубже, чем обычные соцопросы. Это позволило ученым в прошлом марте обнаружить резкое падение доверия населения к политическому руководству страны. О двух первых исследованиях Дмитриев подробно рассказывал в интервью Forbes. В рамках нынешней волны проведено 52 фокус-группы.
Новый доклад ЦСР «Общество и власть в условиях политического кризиса», подготовленный при поддержке кудринского Комитета гражданских инициатив, должен прежде всего развеять иллюзии правящей элиты: «сохранение политической устойчивости, а тем более возврат к докризисному статус-кво, уже не представляется возможным». То есть население, а уже не только средний класс отзывает свою подпись под мирным общественным договором, по которому оно отказывалось от требований демократии и равных правил игры в обмен на стабильность и рост доходов. Политическое руководство страны и олигархи могли бы существовать на таких условиях еще долго, но население жить по таким правилам больше не согласно.
Доверие к федеральным политическим лидерам и партиям настолько низко, что даже успехи Путина и Медведева в социальной сфере (образование, медицина, ЖКХ) уже не пойдут им в копилку. Сторонники Путина и существующей власти маргинализируются: доверия не воротишь. Потеря поддержки Путина и Медведева ускоряется за счет того, что они перестали восприниматься как современные люди, выросла усталость от политических рокировок одних и тех же людей.
Имитационные реформы вроде милицейской больше не обольщают население и упоминаются сугубо как случай «одиозной пропагандистской смены вывески». Поэтому «имитационный перехват властью программы действий [оппозиции] будет невозможен», предупреждают Дмитриев и Белановский. А отсутствие очевидного прогресса в социально-инфраструктурной сфере приведет к дальнейшей эрозии поддержки власти.
Население разочаровано в прежних вождях и готово доверять только местным и региональным лидерам, проявившим себя в решении локальных проблем. Поскольку же эти проблемы создаются во многом властью и не могут быть решены с ее помощью (от вырубки лесов до градостроительных решений, разрушающих городскую среду), новые лидеры с неизбежностью будут становиться политиками. Таким образом, новые политики вырастут на местах благодаря опыту решения местных проблем.
Но идентификация приоритетных проблем и средним классом, и более широкими социальными слоями более-менее однородная и прагматическая (правосудие, образование, здравоохранение, ЖКХ, дороги…) — рациональный запрос на изменения превалирует над ожиданием чуда. Борьба с коррупцией не вдохновляет население, «если в городе плохие дороги, течет канализация, отсутствуют лекарства в больницах», — социально-инфраструктурные проблемы неизбежно выходят на первый план.
Полгода назад Дмитриев и Белановский опасались роста левопопулистских настроений и прихода левых лидеров к власти в случае свободных выборов: средний класс предъявлял бы спрос на праволиберальную политику, а массовый избиратель — на рост бюджетного перераспределения. Это привело бы к формированию дисфункционального парламента. Но нынешнее исследование убедило их: ни националистические движения, ни раздающие невыполнимые обещания социалисты не смогут рассчитывать на общефедеральную поддержку: «Доверие авансом не дается никому, а завоевывается в результате исполнения реалистичных обещаний, максимально приближенных к повседневным запросам населения». Это внушает некоторый оптимизм: политическая свобода необязательно приведет к власти левопопулистских политиков вроде Лукашенко или Чавеса.
Всю российскую власть в целом население, как и оппозиционеры, считает аморальной. Значит, как только в обществе появится «нравственная сила, которая сможет взять на себя политическую роль, она сможет сильно потеснить действующую власть в плане социально-политического влияния». За РПЦ пока такой способности не просматривается, да и к коммерциализации церкви население относится негативно, но теоретически обновленная церковь, как «христианские демократы» в послевоенной Европе, могла бы сильно изменить политическую расстановку сил в стране.
Об отношении фокус-групп Дмитриева и Белановского Forbes уже рассказывал. Отмечу только, что в целом никто из нынешних лидеров оппозиции не соответствует преобладающему запросу на «мужчину-лидера 40-50 лет, с опытом управления и четкой, достаточно конкретной программой, которую он способен четко и доступно изложить». Это вдобавок должен быть спокойно и аргументированно говорящий, адекватно ведущий себя человек новой формации, а не телевизионный шоумен. В полной мере сейчас этим требованиям никто не соответствует, но лидеры такого типа в ближайшие годы будут «массово появляться» в разных местах страны, по мере взросления поколения 20-30-летних (на местном уровне и, в меньшей степени, из федеральных политиков второго эшелона).
Очень своевременно Дмитриев и Белановский получили данные о том, остановит ли протестную активность ужесточение законодательных норм в отношении митингов. Подавляющее большинство протестующих, 90%, уверены, что нет. Наоборот, штрафы в сотни тысяч рублей при массовой фальсификации сотрудниками милиции «неповиновения законным требованиям» и судах, штампующих приговоры, лишь выведут протест на грань реального неповиновения правоохранительным органам. Эскалация конфликта, противостояния, конфронтации между властью и обществом приведут к режиму политической реакции, попытке консервировать исчезающую реальность. Именно этот сценарий кажется авторам исследования наиболее реальным. Мне кажется, что они правы.
Туманная альтернатива — кооптация части оппозиции во власть и реализация ими и нынешними политическими лидерами совместной модернизационной повестки, включая конкурентную свободу выборов, соблюдение политических прав и свобод, модернизацию социально-инфраструктурных областей. Это требует маловероятных встречных усилий.