Прощальное интервью Дмитрия Медведева журналистам, представлявшим современное телевидение «с человеческим лицом», произвело впечатление репортажа с петлей на шее. Точнее, с полностью связанными руками: глава государства как-то часто вздыхал и маялся со сложносоставными ответами. С точки зрения имиджа будущего премьер-министра, которому еще предстоит управлять экономикой страны, лучше бы этого интервью не было. Этому он мог бы научиться у своей партии: растущий рейтинг «Единой России» доказывает, что если она не дает информационных поводов, электоральные показатели начинают корректироваться в лучшую сторону.
В этом смысле дембельский аккорд Медведева напомнил выступление главы государства в прошлом мае, когда от него ждали заявлений о продолжении политической борьбы, отставок одиозных министров и проч. «От него кровопролитиев ждали, а он чижика съел» — пустота речи серьезно ударила по имиджу.
Даже в прощальном интервью он ухитрился защитить всей мощью своей должности полицию и лично министра внутренних дел Рашида Нургалиева, который в высказываниях Медведева выступил этаким опорным чиновником, без которого вообще вся система управления страны развалится. Хотя инсайдеры утверждают, что просто «папа» не разрешает трогать дорогого ему главного полицейского. Если за любое событие отправлять в отставку, дело кончится коллапсом, говорил Медведев. И уточнял: «…нельзя судить об общем уровне законности, правопорядка по действиям отдельных мерзавцев». Но что-то мерзавцев этих — легион. И по чему еще судить о качестве работы полиции?
Президент Грузии Михаил Саакашвили, сформулировал президент, «пустое место, ноль». Но по странному совпадению именно в Грузии и именно в проваленной Медведевым полицейской сфере прошла одна из самых успешных реформ в постсоветском пространстве. И ее успех измеряется не только функциональностью полиции, но и ментальными изменениями в стране, которые произошли благодаря быстрому и жесткому строительству эффективного института. И сделал это Саакашвили.
Еще один человек, которого Дмитрий Медведев, кажется, на дух не переносит, — это Алексей Кудрин. Президент чрезвычайно нервно отреагировал на вопрос о состоянии экономики и прогнозе бывшего министра финансов относительно второй волны кризиса: Кудрин не Нострадамус, ответил глава государства, и вообще лучше бы своей карьерой занялся. Но возможность кризиса и неготовность экономики России к нему, особенно учитывая ее сырьевую зависимость, прогнозирует отнюдь не только Кудрин. Да и карьерой своей он занялся с совершенно неожиданной стороны — общественной, отказавшись от соблазнительного предложения возглавить Банк России. Ему для этого мужества хватило, несмотря на то что его тоже связывает с «национальным лидером» 20-летняя дружба.
Долгие рассуждения Медведева о свободе и необходимости слышать площадь дезавуированы половинчатостью политической реформы, которая в реальности ничего не изменила, лишь заставив власть быстро поменять еще несколько губернаторов, создать множество фильтров и спровоцировать волну фрагментации партийной системы (в этом смысле симптоматичен отказ Михаила Прохорова строить партию). Но самым фантастическим по мощи был фрагмент, где, не выдержав уточняющих вопросов, глава государства заступился за третьего члена триумвирата — патриарха Кирилла. Участницы панк-группы Pussy Riot, сказал он, получили то, на что рассчитывали, — известность. И это ответ воцерковленного юриста на вопрос о соразмерности меры пресечения содеянному с учетом всех обстоятельств дела и придержанной экспертизы, выводы которой исключают уголовное преследование девиц!
В сущности, в остальном ответы Медведева на действительно свободно задававшиеся вопросы были уклончивыми рассуждениями умного интеллигентного человека, очень утомленного государственной службой, где он столкнулся с невероятным сопротивлением среды. Как-то в одном из залов «Президент-Отеля» я разглядывал скучную надпись на клумбе с искусственными цветами: President Hotel. И подумал, что ведь, действительно, — президент хотел. Но у него ничего не получилось, а потом он сдался. Только зачем ему тогда пост премьер-министра. И уж тем более слова о том, что тандем — это надолго.
Нет никакого тандема.