Если бы Владимир Путин сказал что-то подобное не в начале 2012 года, а лет восемь назад, все предприниматели и экономисты были бы просто счастливы. Но Путин долго собирался. На форуме «Тройки Диалог» он заявил, что за несколько лет Россия должна подняться со 120-го (из 183) на 20-е место в рейтинге легкости ведения бизнеса Всемирного банка (ВБ).
Допустим, это надо воспринимать не как благое намерение, что прочнее любого дорожного покрытия, а как твердое обещание. Путин хочет видеть Россию где-то рядом с Германией и Японией, Малайзией и Тайванем или с расположенными по соседству рекордсменами из экс-СССР — Грузией и Эстонией. Рекордсмен по благоприятности делового климата среди постсоветских стран — Грузия, наш военно-политический противник.
Но будьте уверены: ВБ не станет манипулировать статистикой, пусть даже Путин скажет, что расстреляет поголовно все правительство, если место в рейтинге в 2018 году будет ниже 20-го. Пример Грузии показывает, что ничего невозможного нет. В 2004 году она занимала 112-е место, а в 2009-м добралась до 11-го (затем откатилась немного назад). Эстония добилась прогресса, еще когда ВБ не составлял рейтинг, — готовясь к вступлению в ЕС. Большого прогресса добивались в разные годы Сербия, Египет, Вьетнам, Корея, Македония, Германия и др.
Итак, что нужно для того, чтобы подняться на 100 мест в рейтинге? Для начала — уговорить вернуться в Россию Каху Бендукидзе и назначить его первым вице-премьером по реформам, а лучше премьер-министром. Что делать, в целом понятно и так, но в России сейчас не видно столь же страстных поборников радикального дерегулирования, притом не понаслышке знакомых с практикой госуправления. Не Михаила же Прохорова ставить министром-реформатором! И не Геннадия Тимченко — его таланты сомнению не подлежат, но они лежат в другой области. Можно импортировать другого звездного либерала-реформатора. Но это будут гастроли, как у Хиддинка, а тут на одной технике не выехать — надо понимать местную специфику. Одно только приглашение Бендукидзе — вопреки представлениям Путина, что «этнических грузин» сама национальность подталкивает к протестной активности, — было бы большой победой.
Остальное понятно из положения России в последнем рейтинге и знаний о том, как измеряется каждый из 10 показателей (методология ВБ открыта, с этого года показателей станет 11). Уже несколько лет самое ужасное, что находят исследователи ВБ в российском климате, — это подключение коммерческой недвижимости к электричеству, контроль за строительством и пересечение границы (таможня, фитонадзор и т. д). Даже просто доведения этих трех показателей до среднероссийских климатических условий хватит на то, чтобы переместиться в первую сотню списка. А если климат в среднем при этом хотя бы чуть-чуть потеплеет, то и на вхождение в первую половину списка. Надо же с чего-то начинать.
Проще, разумеется, было бы разобраться с другими показателями (регистрация собственности, процедура банкротства), но они у нас и так не на позорном уровне и не создают наиболее острых проблем. Внешний реформатор типа Бендукидзе нужен для более серьезных подвижек. Соседство в энергетическом разделе рейтинга с Гвинеей-Биссау, Таджикистаном и Нигерией, а в регулировании строительства — с Танзанией и Кот’д’Ивуаром объясняется ведь не тяжестью общей бюрократии, а вполне конкретной деятельностью чиновников и менеджеров монополий, направленной на личное обогащение. Уполномоченный по правам предпринимателей повлияет на все это не больше, чем другие омбудсмены — по правам детей, животных, человека.
Реформатор нужен, чтобы перевернуть систему стимулов для регуляторов и разогнать армию бездельников, перекладывающих бумажки и вымогающих взятки. Тут нужен драйв, решительность, готовность пойти против небольших, но теряющих свой коррупционный бизнес элитных групп. Начать можно было бы с энергетики, закрепить успех строительным регулированием (здесь сложнее: противодействовать будут не компании, а чиновники, ссылаясь на вопросы безопасности). А закрепить успех — реформой таможни (здесь еще сложнее: будут ссылаться на вопросы безопасности и угрозу потери бюджетом доходов).
Следующий этап — радикальное упрощение налогового регулирования. Опять начались схоластические споры о том, каким должен быть налог с продаж, чтобы можно было отменить НДС, и насколько нужно повысить налог на прибыль, чтобы снизить НДС, а бюджет ничего не почувствовал. Это все от лукавого. Реально бизнесу нужны две меры: снижение налогов на труд и радикальное снятие ограничений по видам и объемам затрат, уменьшающих прибыль. Сейчас затратная политика ограничена со всех сторон — то нельзя, это тоже.
Плюс резкое сокращение отчетности. Недавно гендиректор Alcoa докладывал Дмитрию Медведеву, что на один объект за год в налоговую инспекцию пришлось сдать 115 000 страниц документов, а на другой — 88 000. И что, где посадки? Наоборот, мы энергично движемся в противоположную сторону: с 1 января Центробанк обязал малых предпринимателей принимать и выдавать наличность по кассовым ордерам, вести кассовые книги, рассчитывать лимит остатка денег в кассе.
Исследование ВБ далеко от совершенства, но оно ежегодно расширяется и уточняется. Начинали с анализа шести сфер, понемногу дотянули до 11. Если Россия пунктуально выполнит то, что нужно, чтобы подняться в рейтинге на несколько десятков мест, но при этом не будет ничего менять в тех сферах регулирования, на которые ВБ не смотрит, то мы сослужим исследователям большую службу. Они увидят, что нужно добавить еще несколько измерений:
- полиция, прокуратура, суд — риск для бизнесмена оказаться за решеткой, не совершая деяний, угрожающих жизни и здоровью других людей;
- есть ли возможность без коррупции получить госзаказ, стать подрядчиком монополий; может ли бизнес работать в социальных сферах (образование, медицина, соцуслуги);
- общий уровень конкуренции / монополизации / картелизации в стране. Одно дело, когда на газпромовских заказах вырастают миллиардные состояния знакомых с Путиным бизнесменов, и другое — когда газовая рента работает на развитие малого и среднего бизнеса;
- доступ на рынок: велики ли барьеры, легко ли пробиться к покупателю (например, в торговые сети) с новым товаром или услугой.
Изложение экономической программы кандидата в президенты Путина на этом не закончено. В пятницу он проводит заседание Агентства стратегических инициатив, где будет обсуждаться улучшение инвестклимата и борьба с коррупцией, а на следующей неделе чем-то порадует съезд РСПП.
Но в истинность путинских намерений как-то не верится. Во-первых, ничто не мешало начать радикально улучшать климат в 2004 году, продолжая «Программу Грефа». Или чуть позже. Во-вторых, в том, что касается климата, Путин, в отличие от макроэкономики, непоследователен до крайности.
Нельзя одной рукой вытягивать страну на 100 мест в рейтинге Doing Business, а другой — обещать деньги ВТБ на обратный выкуп акций по цене почти вдвое больше текущих котировок. Тем более что однажды деньги от приватизации ВТБ («народного IPO») уже пошли не в госбюджет, а самому ВТБ. Государство эти акции банку уже подарило. Банк их продал. И теперь ему снова даются деньги на выкуп?
Ничем не лучше и другие меры, к которым чиновники, и в первую очередь сам Путин, прибегают на уровне автоматической реакции. Авиакатастрофа — запрещаем полеты авиакомпаниям с числом самолетов меньше 20. Митинг в поддержку Путина? Таксисты на него везут бесплатно. «Резиновые» квартиры, в которых живут мигранты? Обязываем всех проходить регистрацию раз в 90 дней, а то «получается, что человек пропал». Хочется Олимпиады? Ее профинансируют «Газпром» и олигархи. А потом можно отогнать от них Минфин, жалующийся, что газовики и металлурги недоплачивают налогов. Какие налоги, у них социальная ответственность и участие в политических проектах.
Продолжать можно бесконечно. Деловой климат — это действительно самая главная для экономики вещь. В хорошем климате и палка, воткнутая в землю, расцветет, а в плохом — и садовник завянет. Но важен климат, а не место в рейтинге. И чтобы с климатом что-то сделать, думать об этом надо все время, а не раз в 10 лет. Даже догнать Грузию в рейтинге ВБ куда сложнее, чем Португалию — по размеру подушевого ВВП.