Три года назад Барак Обама выиграл у Джорджа Буша Америку. Но с тех пор упустил целый мир
Месяц или полтора назад я обсуждал с одним из бывших высокопоставленных сотрудников госдепартамента США возможность взять интервью у Джорджа Буша-младшего. «Главное — помнить, что он ни за что не станет комментировать деятельность администрации Обамы, — сказал мой собеседник. — Для Буша это принципиально — не подвергать критике нынешнего президента. Он считает, что это неэтично». Действительно, неписаное правило гласит: экс-президенты Соединенных Штатов стараются не обсуждать публично текущую политику. Уходя — уходи. Исключение составляет демократ Джимми Картер, от которого, естественно, особенно достается республиканцам. Однако и Билл Клинтон, и оба Буша — отец и сын — стараются не участвовать в актуальных дискуссиях.
А жаль. Услышать их мнение о политике Барака Обамы было бы крайне интересно. Особенно сейчас. Ровно три года назад, 4 ноября, Обама выиграл выборы и скоро начнет последний год своего первого и, возможно, единственного президентского срока. Его предшественник Джордж Буш завершил свои восемь лет с крайне низким рейтингом. Под непрекращающимся обстрелом со стороны массмедиа по обе стороны Атлантики, ненавидимый собственной партией и презираемый людьми, которым по жестокой иронии истории сегодня выпала ответственность руководить государствами Европейского союза, Буш уходил в историю с клеймом неудачника.
Сегодня ясно: он удалился, чтобы в конечном счете одержать моральную победу над сенатором из Иллинойса, который по другой прихоти истории был избран на пост самого могущественного политика в мире.
А сколько вначале было фанфар и литавр! В Европе Обама собирал гигантские толпы восторженных поклонников, соревнуясь с Леди Гагой. Норвежский нобелевский комитет, члены которого по своим взглядам, кажется, вполне уместно смотрелись бы среди участников движения «Захвати Уолл-стрит!», присудил Обаме Нобелевскую премию мира авансом, просто за то, что он — не Буш. Новый американский президент слал поздравительные открытки иранским муллам, убеждая их в своем уважении к тегеранской теократической диктатуре, и промолчал, когда аятолла Али Хаменеи и президент Махмуд Ахмадинежад расстреляли протестующую молодежь в июне 2009 года. Он обещал разрешить арабо-израильский конфликт. Он запретил употреблять выражение «война с террором». Он поклялся освободить так называемых узников Гуантанамо.
Потакая постсоветским комплексам российских лидеров, Обама отказался от планов развертывания системы ПРО в Европе. Он широко улыбался Медведеву и чуть сдержаннее — Путину, предложив «перезагрузить» российско-американские отношения. То есть говорить в основном о легком и приятном, чтобы достигнуть быстрого прогресса в двусторонних отношениях.
В общем, лозунг «Если Буш говорил, что дважды два — четыре, то мы скажем, что пять!» воплощался в жизнь с неотвратимостью восхода и захода солнца. Правда, в Москве и Пекине этим были не очень довольны. Ведь российским и китайским лидерам было проще маскировать возведенный в ранг официальной политики антиамериканизм под критику не Америки вообще, а конкретного Джорджа Буша, которого не пинал только ленивый. С Обамой это стало делать сложнее, особенно в первый год его президентства.
Первый раз Обама вызвал недоумение тем, что не приехал на празднование 20-летней годовщины падения Берлинской стены. Вместо себя он делегировал госсекретаря Хиллари Клинтон (в вашингтонской табели о рангах она числится номером пять — после президента, вице-президента и спикеров обеих палат). Он обратился к собравшимся в столице Германии мировым лидерам по видеосвязи. Эту бестактность щедрые душой европейцы тогда списали на нехватку политического опыта.
Справедливо это лишь отчасти. Опыта у Обамы действительно не было. Как и у бывшего губернатора Арканзаса Билла Клинтона в январе 1993 года. Однако Клинтон быстро понял: президент Соединенных Штатов просто не может быть настоящим президентом без того, чтобы этот опыт приобрести и его использовать. На международной арене он стал одним из самых активных лидеров США в двадцатом веке.
Проблема Обамы в том, что он не хочет такого рода опыт приобретать. Внешняя политика его не интересует вовсе. Может быть, все было бы иначе, не случись мировой кризис. Но я думаю, что и при более благоприятном финансово-экономическом климате принципиально ничего бы не изменилось. Обама и сам не особенно скрывает, что не верит в мировое лидерство Америки и не считает его своим приоритетом.
Предварительные итоги внешней политики Обамы вызывают грусть. Объявление о поспешном бегстве из Ирака и Афганистана придало бодрости мусульманским радикалам во всем мире. В Ираке американский президент фактически оставил поле боя за иранцами, которые давно стремятся поставить эту в большой степени шиитскую страну под контроль. Они, наверное, до сих пор не могут поверить своему счастью. Объявив о выводе войск из Афганистана в 2014 году, а затем демонстративно устранившись от операции в Ливии, Обама походя нанес удар по единству и авторитету НАТО. У меня есть серьезные сомнения, что альянс сможет оправиться от этого шока даже в долгосрочной перспективе.
Обама долго колебался, не зная, как реагировать на арабские революции. Кстати, в отличие от Буша, который, еще будучи президентом, в своем выступлении в 2008 году в Шарм-аш-Шейхе призвал арабских лидеров, включая Хосни Мубарака, начать демократические реформы. Где сегодня Мубарак, пропустивший совет президента мимо ушей? Уверен, Буш не растерялся бы, как его сменщик, когда толпы демонстрантов заполнили каирские улицы. Просто потому, что у Обамы не было никакого мнения о судьбе Ближнего Востока. В результате сегодня турецкий премьер Реджеп Эрдоган — более авторитетная фигура в регионе, чем президент США.
Перезагрузка с Россией зашла в тупик. Хороший, но малозначимый договор СНВ-3, сохранение российских транзитных коридоров для международного контингента в Афганистане, сотрудничество в вопросе санкций против Ирана — все это оказалось под угрозой из-за разногласий по поводу воздушной операции союзников в Ливии, историй со «списком Магнитского» и делом Виктора Бута, а также продолжающегося конфликта вокруг будущей системы противоракетной обороны в Европе. Сколько ни пытался Обама следовать рекомендации Брежнева из известного советского анекдота «Давайте задернем в купе занавески и представим себе, что поезд едет!», а реальность все-таки постучалась в окно вагона. В Пекине и Москве больше не стесняются в выражениях, полемизируя с Вашингтоном. Если при Буше Америку ненавидели, то при Обаме над ней откровенно смеются.
Парадоксальным образом Обаме удалось достигнуть определенных внешнеполитических успехов там и тогда, где и когда он продолжал линию Джорджа Буша. В пример можно привести ликвидацию Усамы бен Ладена или жесткий ответ на одностороннее решение палестинцев требовать признания их государства (кстати, именно Буш стал первым американским президентом, признавшим за палестинцами это право). Фактически оба эти достижения — продолжение политики многажды осмеянного командой Обамы сорок третьего президента Соединенных Штатов.
С позиций сегодняшнего дня и особенно в сравнении с Обамой Джордж Буш, несомненно, выигрывает. Он не боялся брать на себя ответственность и принимать решения. Буш был готов жертвовать сиюминутными интересами и, если потребуется, личным престижем ради достижения долгосрочных целей. Я жил и работал на Ближнем Востоке. У меня нет сомнений в том, что и свержение Саддама Хусейна, и разгром режима талибов стали для региона, да и для всего мира, несомненным благом.
Мне нетрудно сказать, во что верит Буш-человек: в Бога, свободу, личную ответственность, неизбежность краха тираний. В отличие от Обамы Буш был искренне убежден в превосходстве западных ценностей над фальшивыми лозунгами разнообразных диктатур и оппортунизмом политиков ЕС, который стыдливо именуется «прагматизмом». Мы знаем, что он в это верит, потому что в отличие от многих политиков он не отказался от своих взглядов и тогда, когда все их высмеивали. Вы можете не соглашаться с ним и ненавидеть его, но вы не откажете Бушу в последовательности и верности своим идеалам. Это отличительная черта настоящего лидера. И именно поэтому Буш-политик когда-нибудь займет достойное место в истории.
А вот во что верит Обама? На пороге четвертого года его президентства я не знаю. И боюсь, шансов узнать становится все меньше. Иногда мне кажется, что сорок четвертый президент так ненавидит сорок третьего, потому что понимает: ему не хватит никаких сроков, чтобы стать таким, как Буш. Как гласит русская поговорка, «чего под кожей нет, на кожу не пришьешь».