Экономическая политика в России уже который год формируется в неустанном противостоянии двух противоборствующих лагерей — «финансистов» и «программистов», своего рода инь и ян.
«Финансисты» больше склонны к консерватизму, если не сказать цинизму. Они считают, что природа человека, а тем более распорядителя государственных средств, в принципе неизменна и не подлежит кардинальному исправлению. Еще они убежденные материалисты и не слишком верят в вещи, которые ненаблюдаемы или плохо измеримы, и потому полагают, что едва ли не единственными осязаемыми результатами государственной деятельности служат увеличение доходов, экономия расходов и приумножение денежных средств. Таким образом, деньги первичны, а все остальное оказывается вторичным.
«Финансисты» по сути своей пессимисты и всегда настроены немного нервно; даже если все кругом замечательно и денег вроде бы предостаточно, они настороже в ожидании наступления кризисов и других возможных неприятностей. Обвинения в неуместном скряжничестве «финансисты» парируют не лишенными логики доводами, что сперва нужно побороть коррупцию и наладить эффективное использование средств, а потом уж и увеличивать расходы. Слово «резервы» ласкает им слух, а «долги» и «дефицит» звучат почти как анафема.
В свою очередь, упрекая «финансистов» в пассивности и ограниченности, «программисты» верят в прогресс и твердо знают, как сделать жизнь лучше. Они полны идей и уверенности в их реализуемости. В отличие от «финансистов» «программисты» не просто считают долгосрочное прогнозирование возможным, но и стремятся принимать решения в расчете на длинную перспективу. Символ веры «программистов» в том, что накопление денежных ресурсов глубоко вторично по сравнению с реализацией намеченных планов. Таким образом, нехватка финансовых средств на развитие является поводом к их более активному изысканию всеми доступными методами (включая государственные заимствования), а ни в коем случае не к отказу от программ. Сторонники таких взглядов в целом куда более оптимистично смотрят в будущее, не боятся наступления сложностей и считают, что наилучшая защита от кризисных явлений — не резервы, а успешное решение программных задач.
Долгое время в правительстве доминировал дискурс «финансистов» во главе с Алексеем Кудриным. Даже явные уступки «программистам» вроде перехода к трехлетнему бюджетному планированию или ориентированному на результат бюджетированию оказывались во многом формальными и не отменяли торжества «финансистов», безраздельно правивших бал. Экономический кризис 2008-2009 годов, когда у правительства оказалось достаточно резервных средств для спасения – причем в самом расточительном режиме ручного управления – значительной части национальной экономики, вроде бы ознаменовал собой триумф идеологии «финансизма».
Однако после отставки Кудрина ситуация потихоньку начала меняться. Даже принятие «бюджетного правила» в версии Минфина произошло только после долгих сражений и вряд ли необратимо: слишком уж дорог приз в виде 2% ВВП в нынешних условиях поступательного сокращения финансовых возможностей государства. Последнее интервью министра экономического развития Андрея Белоусова свидетельствует о том, что «программисты» наконец поднялись из окопов в решительное контрнаступление.
Но мораль этой истории вовсе не в том, что «программисты» дюже как хороши, а «финансисты» ужас как плохи. Да и обратное суждение, которое претендовало бы на универсальность, ничуть не более верно. И те и другие высказывают правильные соображения, которые в определенных пропорциях необходимы для выработки сбалансированной экономической стратегии страны.
Суть именно в этих динамически меняющихся пропорциях. Это и есть бюджетная политика.
Суть в том, кто эти пропорции определяет. Это и есть разделение властей.
Для начала нужно признать, что эксперимент последнего десятилетия с фактической передачей исполнительной власти исконно парламентских бюджетных функций явно не удался. У технократического принятия основного финансового закона страны, возможно, есть плюсы, но сформированный таким образом бюджет не может служить в долгосрочной перспективе эффективному решению общенациональных задач. Только с возвращением конкурентной политики вообще, и бюджетной в частности, можно будет находить верные пропорции «программных» и «финансовых» подходов и вовремя их корректировать.
А пока этого не произойдет, яростные баталии их идеологов – кто бы из них ни восторжествовал – особой пользы, увы, принести не могут.