Скончавшийся вчера Ахмед Бен Белла считается отцом алжирской нации. И наверное, он имел право на этот титул: никто больше него не приложил усилий к достижению независимости, и именно его короткое правление сформировало политический строй Алжира, на котором до сих пор лежит отпечаток его харизматичной и сложной личности. Прожив самую долгую жизнь среди великих политиков двадцатого века (а он принадлежал к плеяде бандунгского поколения вместе с Сукарно и Тито, Неру и Насером), Ахмед Бен Белла воплотил в ней все искушения минувшего столетия.
Противоречия Бен Беллы за его 96-летнюю жизнь – это противоречия ста лет истории крупнейшей и богатейшей страны Северной Африки. Он родился в простой арабской семье в 1916 году (в той среде делопроизводство велось архаично-запутанно, и в русскоязычных источниках значится старая дата — 1918 год). К тому времени не прошло еще и ста лет с момент колонизации Алжира, но европейское влияние проникло так глубоко, что мальчик не слышал арабского языка и с детства говорил только по-французски. Встретившись в 50-х в Каире с Насером, Бен Белла расплакался – его визави общался на арабском, а он не понимал «родного» языка, который выучил затем во французской тюрьме.
Под властью Парижа алжирское общество за пару-тройку поколений модернизировалось решительным образом – из глубокого средневековья оно перепрыгнуло в современность. И Бен Белла воплотил этот тренд — он учился во французской школе, служил много лет во французской армии, удостоившись награды от Де Голля, и даже играл в футбольном клубе «Олимпик Марсель».
И как все эмансипированные алжирцы, Бен Белла мечтал о независимости родины – любой ценой и как можно быстрее. Загвоздка заключалась в том, что в Алжире проживало более 1,5 миллионов «черноногих» — французов-переселенцев в третьем поколении, считавших его своей родиной. Плюс столько же или больше было арабов и берберов, не желавших расставаться с европейской цивилизацией во имя «независимости».
Соратники Бен Беллы, начавшего в ноябре 1954-го войну и возглавившего де-факто Фронт национального освобождения, имели рецепт победы. Основной удар был нанесен именно по умеренным алжирцам, сторонникам компромисса. Вырезав или запугав их, боевики ФНО взялись за «черноногих», вспарывая беременным животы и разрубая младенцев на куски. Отвечая террором на террор, французские военные лишились поддержки умеренных, одновременно утратив поддержку в тылу – метрополия испугалась ужасов войны, и решила сдать Алжир, как жертвуют гангренозной ногой во имя спасения тела.
Бен Белле повезло, он почти не участвовал в кровопролитии — 22 октября 1956 года самолет, в котором он летел с соратниками, перехватили французские ВВС и принудили к посадке в Алжире, отправив их в тюрьму на шесть лет. До сих пор его имя ассоциируется с благородным понятием «антиколониализм», а преступления ФНО замалчиваются из априорного принятия установки, что любая независимость лучше самой хорошей подчиненности. Более того, этот «отдых», оказался очень полезным Бен Белле в плане пиара – в неволе он превратился в символ борьбы алжирского народа, хотя процессом руководили совсем иные люди.
Выйдя на свободу в 1962-м, после подписания Эвианских соглашений, Бен Белла вернулся на родину и сразу же отодвинул от власти молодую поросль, опершись на армию. Завзятый насерист, он пользовался и поддержкой Хрущева с Мао, смело подражая им в экономике и политике. Брошенные бежавшими французскими колонистами земли он раздал бедным феллахам, введя «народное самоуправление», которое распространил и на заводы, потерявшие хозяев и менеджеров. Называлось это — «политика планирования при демократическом участии трудящихся в руководстве экономикой». В надежде, что Бен Белла эволюционирует от «арабского социализма» а ля Насер к «научному социализму», Никита Хрущев присвоил ему звание Героя Советского Союза.
Но внутри страны восторгов было заметно меньше, чем вовне. Процветавшая при французах экономика быстро шла к коллапсу. Первое серьезное внешнеполитическое дело Бен Беллы, война с Марокко, оказалось чрезвычайно затратным мероприятием. Он сосредоточил в своих руках посты президента и премьер-министра, заключил в тюрьмы оппозицию, усиленно насаждал культ личности, и его товарищи ворчали, что их вождь «заимствовал у русской революции только ее ошибки, осужденные и исправленные самими советскими людьми».
19 июня 1965-го командующий армией Хуари Бумедьен в союзе с тогдашним министром иностранных дел, а сегодня президентом Алжира Адельазизом Бутефликой, произвел бескровный государственный переворот, отправив Бен Беллу под домашний арест (в изолированный домик в пустыне) на целых 15 лет. Но смена лидера никак не повлияла на курс страны, избранный ее первым президентом. Алжир со своим государственным планированием все сильнее садился на нефтегазовую иглу в ущерб остальным отраслям экономики. Гигантские средства уходили на борьбу с Израилем, ЮАР и Южной Родезией. Бен Белла, выйдя на свободу после смерти Бумедьена и уехав в Швейцарию, признался в интервью: «Конечный результат [независимости] полностью негативный… Страна разрушена, сельское хозяйство уничтожено… У нас ничего нет. Никакой промышленности — только утиль. Алжир коррумпирован снизу доверху».
С 1980-го, в эмиграции, начинается перерождение Бен Беллы. Он уходит от социализма, обращается к исламу, отказывается от идеи однопартийного государства. Этот же путь повторяет его страна, которая, однако, опять погрузилась в пучину бедствий. Отмена итогов первых свободных выборов, на которых побеждали исламисты, спровоцировала в Алжире гражданскую войну на целых десять лет. Бен Белла выступает в качестве третьей силы, пытается посредничать между военными и исламскими радикалами, но бесполезно, и он дает обет молчания относительно текущих событий в Алжире, обращая свое внимание на международные дела. К тому времени он остался последним из могикан антиколониальной борьбы и его имя вновь стало пользоваться популярностью. Он возглавил совет старейшин Африканского союза, международный комитет по недопущению войны в Ираке, войдя в роль умудренного жизнью elderstatesman. В девяностолетнем мирном старичке трудно было разглядеть былого радикала и беспощадного диктатора. Но Бен Белла — сторонник демократии — это и есть современное лицо Алжира (страной, впрочем, уже ровно полвека правит одна и та же когорта из поколения борцов за независимость — это все равно как если бы в 1967 году власть в СССР находилась в руках организаторов Октябрьского переворота 1917-го), смирившегося с западными ценностями плюрализма и рынка. До последних дней он не утратил способности эволюционировать вместе со страной.
Значение Бен Беллы шире национальных рамок. Он яркое воплощение сложного переплетения лжи и правды минувшего века, когда одна из величайших катастроф человечества была спланирована и осуществлена из самых лучших побуждений. Деколонизация обошлась в десятки миллионов загубленных жизней, вылилась в торжество самого необузданного варварства и угнетения, оказалась небывалым в истории регрессом и упадком. Но цена «освобождения» мало кому интересна, и ее герои – в пантеоне праведников. Саркози пару лет назад, посещая место зверской расправы боевиков ФНО над мирными поселенцами, клеймил колониальное прошлое, которое во всем и виновато. Потому Бен Беллу будут оплакивать и во Франции.