Итак, «Роснефть» раскрыла карты: она, скорее всего, выступит покупателем 50%-ной доли в ТНК-ВР. (Читайте об этом подробно в материале «Зачем «Роснефти» выкупать долю британцев в ТНК-BP?».) Сейчас аналитики больше всего заняты обсуждением того, как будет организована сделка, сколько будет стоить этот 50%-ный пакет, где «Роснефть» возьмет деньги. Все это, однако, довольно второстепенные вещи: раз главная нефтяная госкомпания дозрела до публичных заявлений о покупке пакета, то, скорее всего, и понимание, где взять деньги, тоже имеется. В конце концов, «Роснефть» де-факто обладает монопольным «правом первой ночи» на распределение долей участия в новых greenfield-проектах по разработке неосвоенных нефтяных месторождений (по крайней мере их части), которые частично сможет обменять на акции ТНК-ВР.
Гораздо важнее понять, что означает эта сделка для российского нефтяного сектора в стратегическом плане. Прежде всего, это возобновление процесса открытой национализации «нефтянки», формально приостановленного после раздела между госкомпаниями имущества ЮКОСа. В течение ряда лет в отрасли существовало ощущение, что, несмотря на утверждение лидирующей роли государства («Роснефть» стала крупнейшей нефтедобывающей компании, за госструктурами закрепили фактически монопольное право разработки новых нефтеносных регионов и т. п.), частному сектору оставляют крупные позиции и государство не намерено продолжать наступление с целью передела собственности в нефтяной отрасли.
Ряд экспертов — в том числе автор этих строк — предполагали, что это была всего лишь временная передышка, продиктованная в первую очередь необходимостью «переварить» крупные долги, набранные госкомпаниями на свой баланс в результате сделок по поглощению ЮКОСа, «Сибнефти» и т. п. Ненасытный государственный дракон, не будучи сдерживаемым никакими объективными обстоятельствами, неминуемо должен был продолжить экспансию и захват новых активов частного сектора — таковы законы экономической логики.
В общем, тема получения российскими госкомпаниями контроля над ТНК-ВР витала в воздухе уже не первый год. Четыре года назад она обсуждалась в СМИ вполне открыто, что бы там ни говорил Сечин про «никогда не думали». Примерно в то же время мне довелось быть свидетелем разговора между двумя менеджерами, один из которых работал в ТНК-ВР и стал подшучивать над другим, представлявшим западную нефтегазовую компанию, которой «Газпром» создал крупные проблемы и у которой отобрал активы. «Ничего-ничего, you are the next,» — ответил тот, прямо намекая, что уже в то время ТНК-ВР рассматривалась рынком как следующий претендент на национализацию.
Перспектива покупки доли в ТНК-ВР российскими госкомпаниями явно наметилась уже в прошлом году, по следам развала «арктической» сделки ВР и «Роснефти» и очевидно проявившейся невозможности дальнейшего мирного сосуществования ВР и AAR как паритетных собственников российского СП. Тогда еще было непонятно, что и как, но было ясно, что если кто-то из партнеров продаст свою долю, то, по сложившимся в российском нефтегазовом секторе неформальным правилам, никто, кроме наших госкомпаний, реально претендовать на ее покупку не сможет. И вот теперь, после месяцев публичного кокетства, такое намерение открыто декларировала «Роснефть».
Если такое поглощение произойдет, то это значит, что под формальным контролем государства будет находиться более половины российской нефтедобычи против нынешних примерно 36% (вряд ли стоит сомневаться, что вместе с 50% акций «Роснефть» получит в ТНК-ВР и операционный контроль, учитывая неформальную роль государства в нашем нефтяном мирке). А сама «Роснефть» (с учетом доли ТНК-ВР в «Славнефти») выйдет на уровень почти 200 млн т нефти в год, или около 40% российской нефтедобычи.
Нет сомнений, что мы снова услышим слова о «национальном чемпионе», оправдывающие новую волну национализации в «нефтянке» мечтами о сильной госкомпании, которая сама сможет все разработать и всем эффективно управлять, со ссылками на Норвегию, Саудовскую Аравию и т. д. Но сейчас мы уже имеем перед глазами опыт практических итогов нефтяной национализации, осуществлявшейся с 2004 года. Скоро уже десять лет минет с того времени, пора подводить итоги. Результаты так себе. Добыча нефти в России с 2004 года выросла всего на 11%, со среднегодовыми темпами прироста 1,6% (против 8,4% в «донационализационную» пятилетку). За исключением Ванкора госкомпаниям никаких новых крупных нефтяных месторождений ввести в действие не удалось. В основном результаты тут были достигнуты усилиями частного сектора — «Лукойл» в Тимано-Печоре и на Северном Каспии, ТНК-ВР в Иркутской области и т. п. Госкомпаниям в безраздельный откуп была отдана разработка шельфа, но тут не достигнуто, в общем, ничего — на Сахалине, кроме запущенных иностранными инвесторами проектов Сахалин-1 и Сахалин-2, не работает ничего. Промышленная добыча нефти на Приразломном месторождении в Печорском море, которое наши госкомпании попеременно пытаются ввести в разработку вот уже почти 20 лет, так и не началась. Долгие годы ушли у госкомпаний на переваривание никому не нужных долгов, набранных в ходе отъема собственности у частного сектора. Зато они выторговали себе огромные льготы под освоение новых месторождений.
При таких печальных итогах, как говорится, «если бы президентом был я», то тут же отдал бы распоряжение о приостановлении любых действий госкомпаний по покупке новых активов – национализация в отечественной нефтяной промышленности явно не принесла позитивных плодов.
Но у нынешнего государства совершенно иная логика — бесконечная экспансия, невзирая на издержки, наращивание объема финансовых потоков под управлением пусть даже ценой обременения нефтяных компаний огромными долгами, сдерживающими развитие, и потерь бюджета от предоставления этим компаниям налоговых льгот, далеко не всегда обусловленных объективной необходимостью стимулировать новые инвестиции.
Покупка «Роснефтью» доли в ТНК-ВР обойдется в сумму от $20 до $30 млрд. Хоть и не все эти деньги будут отданы наличными (часть, как уже отмечалось выше, может быть оплачена долями «Роснефти» в новых проектах), сделка явно приведет к увеличению долгового бремени «Роснефти», что либо затормозит новые инвестиции, либо потребует дополнительных льгот, то есть переложит бремя финансирования сделки на плечи госбюджета.
Нет необходимости объяснять, что продолжение этого передела собственности такой ценой никому не нужно — кроме тех, кто хочет порулить финансовыми потоками ТНК-ВР.
А вот другим интересным последствием сделки наверняка будет фактическое отстранение «Альфа-Групп» от управления ТНК-ВР. Если в ситуации разделенного пополам с ВР контроля над компанией «Альфа», выдавив в 2008 году из России Роберта Дадли, смогла де-факто заполучить в свои руки оперативный контроль над компанией, то в условиях партнерства с «Роснефтью» этого сделать не удастся. Наоборот, контроль, скорее всего, перейдет в руки менеджеров, делегированных «Роснефтью». Альфа явно выглядит проигрывающей по итогам прихода «Роснефти» — возможно, теперь AAR придется ускоренным образом искать покупателя на свой пакет. Однако не думаю, что найдется много желающих вложить пару десятков миллиардов долларов, чтобы стать младшим партнером в компании, де-факто контролируемой «Роснефтью».
Понятно, что за решением о готовности «Роснефти» купить половину ТНК-ВР стоит Игорь Сечин. Будет очень интересно посмотреть, что сможет — и захочет — противопоставить этому правительственный нефтегазовый блок во главе с Аркадием Дворковичем. Ведь сделка по покупке «Роснефтью» ТНК-ВР стратегически невыгодна государству, и Дворкович не может этого не понимать.