Россия занимает деньги на хороших условиях, но непонятно зачем
На этой неделе от представителей Минфина прозвучало несколько заявлений о долговой политике на следующий год, которые достаточно интересны и возвращают нас к многолетним дискуссиям о роли ведомства на финансовых рынках, а также о путях развития рынка госдолга и государственных резервов в современных условиях. В частности, стало известно, что Минфин завершает подготовку к выпуску суверенных еврооблигаций России и собирается сделать это в начале года.
Само по себе упоминание о внешних займах в бюджете не так важно — с 2001-го по 2009 год такие планы оставались нереализованными. Размещения 2010 года оказались меньше предусмотренных — в пределах требований по рефинансированию долга были выпущены облигации на $5,8 млрд. Однако подготовка к выпуску, скорее всего, означает выход на внешний рынок, когда будет «окно возможностей». Несмотря на то что спред между госдолгом России и США (либо Германии) сильно вырос на фоне европейского долгового кризиса, снижение доходностей на развитых рынках сохранило выплаты на весьма комфортном уровне. Россия может рассчитывать на доходность по десятилетним облигациям около 5% — существенно дешевле, чем размещение 2010 года. В бюджете на 2012 предусмотрен выпуск облигаций на $7 млрд, так что один или два крупных и ликвидных выпуска сроком 10-20 лет вполне реалистичны.
Вопрос в том, нужны ли внешние заимствования в принципе и насколько разумно их размещать в начале года.
Бюджет 2011 года, скорее всего, будет сведен с профицитом порядка 0,5% ВВП, а в Резервный фонд и ФНБ будет перечислено около 800 млрд рублей. В 2012-м не ожидается больших выплат по внешнему долгу, кроме амортизации выпуска «Россия-30» и текущих процентных выплат. В этих условиях острой нужды во внешних заимствованиях нет. Более того, в текущей макроэкономической ситуации Россия вполне может рассчитывать на повышение кредитных рейтингов, но не ранее лета, когда прояснится политическая ситуация и станет понятна конфигурация бюджетной политики нового правительства.
После кризиса 1997-1999 годов большинство крупных заемщиков на развивающихся рынках, например Бразилия, крайне неохотно занимают за рубежом. Также до конца года не ожидается резкого роста ставок по рынку госдолга. Фактически заем в начале года может означать, что в Минфине ожидают резкого ухудшения мировой конъюнктуры — и как следствие расширения спреда России к гособлигациям США — либо резкого смягчения бюджетной политики, которое воспрепятствует повышению рейтингов и приведет к тому же результату.
В то же время ранний выпуск суверенного займа может затруднить крупным госкорпорациям, зависимым от внешнего рынка, например ВТБ и ВЭБ, реализацию своих долговых программ в первом полугодии, и это тоже придется учитывать. С начала 2000-х Россия крайне разумно вела себя на долговом рынке, поэтому наблюдатели смогут сделать выводы из действий (либо бездействия) Минфина.
Рынок рублевого госдолга подчиняется несколько иной логике. В условиях профицитного бюджета рынок используется как источник денег для рефинансирования погашаемого долга, средство для вложения средств пенсионных накоплений через ВЭБ, а также (при отсутствии кризиса ликвидности и до введения фактически плавающего курса рубля) для стерилизации избыточных средств с рынка. После присоединения торговли ОФЗ к международным расчетным сетям (процесс уже идет, полная интеграция ожидается в течение 2012 года) разница в доходностях между ОФЗ и рублевыми еврооблигациями, скорее всего, схлопнется до минимальных значений. Поэтому пока бюджету выгоднее привлекать средства при помощи еврооблигаций, доходность по которым в среднем ниже примерно на 1 п.п. Однако их привлекательность для иностранных инвесторов в условиях плохой мировой конъюнктуры вызывает некоторые вопросы.
В этом году объем внутренних займов России составил чуть менее 1,4 трлн рублей (включая 295 млрд рублей на санацию Банка Москвы и 90 млрд рублевых еврооблигаций), или 92% от запланированного в бюджете объема. На следующий год запланировано 1,4 трлн рублей (более реалистичная цифра даже с учетом планового дефицита бюджета — около 1,2 трлн, с чистым приростом госдолга 800 млрд рублей). Программа внутренних заимствований РФ на ближайшие годы крайне амбициозна и предполагает довольно быстрый рост долгового бремени, но его уровень останется комфортным даже по сравнению со странами близких рейтинговых категорий.
С долговой политикой государства непосредственно связана и резервная. В силу особенностей российской бюджетной практики нефтяные сверхдоходы оседают в бюджете и могут быть размещены на депозитах, объем которых сейчас составляет около 900 млрд рублей. Этот инструмент активно использовался в 2008-2009 годах для поддержки ликвидности в банковской систем, используется он и сейчас, что создает свои риски (например, изъятие львиной доли депозитов к началу февраля — для перевода в Резервный фонд). Изначально в программу были заложены жесткие требования к банкам — получателям депозитов, но в следующем году Минфин намерен расширить список потенциальных получателей с 35 примерно до 100 финансовых организаций.
Хотя Минфин заявлял, что меры эти временные, всем известно, с какой легкостью они становятся постоянными. Тактически банки, которые могут стать получателям средств Минфина, получают некоторую выгоду. Например, срок таких кредитов длиннее, чем у ЦБ, а их объемы достаточно велики. ЦБ тоже заявил, что собирается удлинять предоставление ликвидности, но депозиты Минфина измеряются месяцами, а не днями. Собственно, тактика Минфина уже много лет понятна и адекватна ситуации, хотя и не всегда прозрачна.
Представляется, что не слишком понятна стратегия не Минфина, а государства в целом. Нужна ли растущая конкуренция между ЦБ и Минфином в предоставлении ликвидности банкам? Нужно ли продолжать развивать рынок внутреннего госдолга в условиях бюджетного профицита? Как соотносятся активные заимствования с накоплением резервов? Каковы будут действия Минфина и ЦБ в случае необходимости резкой рекапитализации банковского сектора — в Ирландии до начала кризиса госдолг был крайне комфортен, но резко вырос на фоне спасательных операций. Это вопрос не уровня отдельных ведомств, в том числе и имеющих высокий авторитет Минфина и ЦБ, а их взаимодействия. При отсутствии явного координатора всей финансовой политики после отставки Алексея Кудрина непонятно, кто будет ее определять.