Магия цифр действует не на всех, хотя при желании, сравнивая исторические эпохи, отстоящие друг от друга на круглые промежутки времени, всегда можно обнаружить параллели. Особенно если это начало века, период, когда мир обычно пребывает в зыбком состоянии перехода. Тот, кто застал СССР, хорошо помнит, что 1913 год вплоть до «развитого социализма» фигурировал как точка отсчета, дабы показать, насколько далеко шагнула страна при Советской власти. В 1970-е сравнение было, конечно, уже абсурдно, хотя сама дата появилась не случайно. 1913-й был пиком успешного развития Российской империи, прерванного уже в следующем году Первой мировой войной. За ней последовали прочие потрясения, от которых мы не вполне отошли до сих пор. Пока же царский дом Романовых помпезно отмечает 300-летие восшествия на трон…
Впрочем, тот год — край обрыва отнюдь не только для России. На Балканах уже активно воюют, пока локально, без прямого втягивания великих держав, но огромная гора хвороста для большого конфликта собрана, дело за искрой. Недавно созданную Китайскую Республику лихорадит: политические убийства, перевороты, восстания. В Мексике власть за год меняется несколько раз. В США приносит присягу Вудро Вильсон — президент, который вскоре выведет Америку на глобальную арену, приняв решение вмешаться в войну в Европе, а после нее предложит установить либеральный мировой порядок, оказавшийся в ту пору ненужным ни миру,
ни его собственной стране. Накануне инаугурации в Вашингтоне проходит грандиозный парад суфражисток за эмансипацию — преддверие ожесточенных битв XX века за равноправие. Американские войска под командованием генерала Джона Першинга жестоко подавляют восстание на Филиппинах, убито более 2000 человек. В Париже проходит Арабский конгресс, участники которого — арабские националисты — обсуждают перспективы на фоне трещащей по швам Османской империи. Махатма Ганди, будущий могильщик Британской империи, а в ту пору юрист в Южной Африке, начинает активно участвовать в борьбе за гражданские права, возглавляя движение шахтеров индийского происхождения.
В ретроспективе многие события выглядят провиденциально, но тогда едва ли кто-то мог предположить, к чему все идет. Старый мир старался не замечать приближение катастрофы, хотя тучи сгущались с конца прошлого столетия. И сегодня, на пороге 2013-го, мы предчувствуем дальнейшие перемены, но, как всегда, не можем предсказать, какие из происходящих событий повернут историю.
2013 год сулит продолжение арабского обновления, которое принимает все более пугающие формы. Если сто лет назад пороховой погреб располагался на Балканах, то сейчас он на Ближнем Востоке. Продолжается жестокая междоусобица в Сирии, под прямым ударом Иордания, где смена правления все более вероятна, палестинская проблема переходит в иную фазу, когда вопрос о реальной государственности, по сути, закрыт. Египет консолидируется под властью «Братьев-мусульман». Все происходящее окрашивается в цвета противостояния двух ветвей ислама — суннитов и шиитов. И здесь параллель с Балканами очевидна, там тоже националистическое и национально-освободительное движение всегда было обильно сдобрено религиозными мотивами.
При этом Ближний Восток сегодня не станет детонатором мировой войны, как Балканы сто лет назад. Парадокс заключается в том, что при всей взрывоопасности ближневосточной ситуации основная линия геополитического напряжения пролегает не здесь, а в Восточной Азии и Тихоокеанском регионе. Отношения Соединенных Штатов и Китая, двух крупнейших мировых держав, которые находятся в состоянии странного симбиоза — политического, а постепенно и военного соперничества при неразрывной финансово-экономической взаимозависимости, — определят перспективы стабильности в мире. Впрочем, мировая война невозможна и здесь благодаря ядерному оружию, смертоносному изобретению прошлого столетия, которое, однако, заставило политиков куда серьезнее думать о последствиях, чем это было в 1913–1914 годах. Поэтому хотя угрозы-2013 намного разнообразнее и непонятнее, чем в 1913-м, кое-какие уроки из истории ХХ века мир извлек.
Эрозия правил и чувство опасности, как будто разлитое в воздухе, — вот что роднит обстановку в мире тогда и сегодня. Равно как и нежелание верить, что непоправимое возможно. В один из последних декабрьских дней 1913 года Райнер Мария Рильке пишет своему австрийскому другу из Парижа: «Вот квинтэссенция моих желаний на 1914, 1915, 1916, 1917 год и т. д. Покой и умиротворенная жизнь с близкими людьми в сельской местности». До мировой войны, уничтожившей старую добрую Европу, оставалось меньше восьми месяцев.