Казалось, год начинался неплохо. Темпы роста были выше 4%, что по посткризисным меркам очень даже немало (хотя понять, насколько этому росту способствовал Росстат, до конца никому не удалось), инфляция уверенно шла вниз (хотя ключевыми для этого факторами были перенос индексации тарифов на середину года — действительно, не перед выборами же повышать коммунальные тарифы — и снижение мировых цен на продовольствие в силу хорошего урожая), на удивление плавным и безболезненным оказался переход к плавающему курсу рубля (нет худа без добра — существенный груз проблем «снял» отток капитала), который колебался в весьма узком коридоре без какого-либо поддержки со стороны Центрального банка.
На этом фоне веер предвыборных обещаний Владимира Путина — сделать жизнь лучше, а зарплаты выше, и все это за счет бюджета — казалось, не нес никаких осложнений. Тем более что в мире постепенно усиливались ожидания восстановления мировой экономик, что могло принести долгожданное повышение нефтяных цен. Однако в действительности жизнь пошла по-иному.
Для начала выяснилось, что мировая экономика восстанавливается с большим трудом. Европа забуксовала между долговым кризисом и накопленными институциональными проблемами. Америка, хотя и увидела «свет в конце тоннеля» — начавшееся снижение безработицы и долгожданное повышение цен на недвижимость, не смогла в выборный год найти решение бюджетных проблем и вплотную подошла к «фискальному обрыву». Китай, хотя и предпринял титанические усилия по переориентации экономики на внутренний спрос, не избежал замедления экономического роста. Все это охладило мировой спрос на сырьевые товары — нефтяные цены замерли в коридоре $100—120 за баррель, а цены на металлы и вовсе пошли вниз. Кроме того, цены на продовольствие, как назло, пошли вверх, что немедленно вытолкнуло российскую инфляцию на «знакомый» 7%-ный уровень.
Уже к маю, то есть к моменту очередной инаугурации Владимира Путина стало понятно, что и российская экономика резко затормозила — рост в первом квартале не превысил 2,5% годовых. Впрочем, тогда еще думалось, что это временная остановка, пауза перед очередным рывком, но результаты второго квартала оказались еще более печальными — темп роста опустился ниже 0,5% годовых. Для непредвзятых аналитиков в таком торможении не было ничего удивительного: мощный отток капитала из России (с интенсивностью 5% ВВП в год), начавшийся после осенней, 2011-го года, рокировки подорвал инвестиционный процесс, без которого никакой экономический рост невозможен. Даже по данным Росстата инвестиции перестали расти, а объемы строительства начали сокращаться, а если исключить влияние политических проектов (Владивосток и Сочи), которые «сожрали» несоразмерно огромное количество ресурсов, но не дали практически никакого мультиплицирующего эффекта для экономики, то картина становится совсем грустной. Эта грусть усугублялась тем, что хотя сегодня причины болезни понятны всем — отвратительный инвестиционный климат, коррупция, отсутствие защиты прав собственности и нарастающее недоверие к суду, — российские власти пока не демонстрируют никакого желания начать их комплексное решение, предпочитая латать институциональный тришкин кафтан.
Но по-настоящему иллюзии относительно устойчивости российской экономической модели стали рассеиваться летом, когда пришло время верстать очередной бюджет, в котором нужно было и макроэкономические ограничения сохранить и все розданные расходные обещания уместить. Именно в этот момент стало понятно, что Минфин должен все чаще и чаще повторять, казалось бы, навсегда забытую фразу: «Денег нет!» Текущее состояние бюджета пока не вызывает никаких проблем; более того, накопленные резервы позволяют Минфину уверенно смотреть вперед и не сильно волноваться в той гипотетической ситуации, когда нефтяные цены вдруг опустятся до $90 за баррель. Но вот найти средства на одновременное повышение зарплат и пенсий, расходов на оборону и прочих силовиков, на инвестиции в медицину и образование и в развитие транспортной инфраструктуры никак не получалось. И на какие-только бюджетные ухищрения не пришлось пойти. Оборонные заказы будут оплачиваться только через год-другой после поставок вооружений Минобороны; обещания о повышении зарплат врачам и учителям перепихиваются на региональные бюджеты, у которых перестали расти доходы; бюджетные инвестиции стали равномерно урезаться на четверть, а то и на треть, оставляя бюджетополучателей в недоумении относительно того, что же им делать — начинать проект, понимая, что денег на его завершение не получишь, или отказаться от него, но тогда заведомо расписаться в том, что твои цели по количеству/качеству никогда не будут достигнуты. Дело дошло до того, что уже принятое решение о повышении в 2013 году доходов силовиков пришлось заморозить, так как средств на повышение зарплат федеральным гражданским чиновникам в бюджете не нашлось — это, конечно, еще не секвестр, но….
В дополнение к бюджетным проблемам стал сдуваться оптимизм чиновников относительно перспектив экономического роста: отток капитала чуть-чуть замедлился, но и не думает прекращаться, ускорение роста в третьем квартале до 2% годовых можно назвать ускорением только по отношению к нулевому росту во втором квартале. И это вынудило министра экономики, который до сего времени поражал публику своим безудержным оптимизмом, признать, что 2%-ный рост — это предел мечтаний для правительства, которое не может/не хочет/не умеет (выберите нужное) не то что проводить, но даже и сформулировать внятную экономическую политику. Да и этот рост в существенной мере обязан взрыву потребительского кредитования, который уже пугает ЦБ.
Венцом сезона утраты иллюзий стала проведенная на фоне бесконечных разговоров о второй волне приватизации мегасделка по поглощению государственной «Роснефтью» (впрочем, государственной ее можно называть с определенной оговоркой, так как основной пакет акций этой компании принадлежит «Роснефтегазу», которым управляет неизвестно кто и неизвестно на какие цели использует выплачиваемые «Роснефтью» немаленькие дивиденды) компании ТНК-ВР. Следует подчеркнуть, что изначально «Роснефть» хотела выкупить лишь половину этой компании у британской ВР, но российские олигархи, владеющие второй половиной, быстро сообразили, что двум медведям в одной берлоге не ужиться, и уговорили «Роснефть» выкупить и их долю тоже.
Ну а заключительным аккордом стала абсолютно невнятная и неподготовленная даже в минимальных деталях Стратегия реформирования пенсионной системы. Казалось бы, времени на подготовку было достаточно: неизбежность реформы была признана уже пару лет назад, и лишь выборные кампании заставили отложить ее начало, но…. Разложившаяся бюрократия, опирающаяся на политическую монополию коалиции силовиков и сырьевиков, оказывается неспособной ни сформулировать, ни просчитать, ни презентовать свои идеи.
И вот со всем этим ворохом проблем российская экономика вкатывается в 2013 год. Особенность экономических проблем состоит в том, что с течением времени они не рассасываются, а лишь набирают силу. Если власть утратила иллюзии относительно реального положения дел, то нас ожидают непростые времена ломки и перестройки. А вот если иллюзии не рассеялись, то страну ожидает тяжелейшая историческая катастрофа, которая поставит под вопрос само существование государства.