Международное энергетическое агентство (МЭА) опубликовало свой ежегодный World Energy Outlook — пожалуй, самый авторитетный в мире прогноз развития мировой энергетики. И если в прошлые годы такие обзоры было скучно читать: все предсказуемо до предела, потребление энергоресурсов растет, новые запасы разрабатывать все дороже, крупнейшие страны все больше зависят от импорта — то сейчас появились сюжеты, кардинально меняющие инертную картину.
Сланцевое чудо
Прежде всего, речь идет о «великом повороте» в нефтедобыче США. Достигнув пика в начале 1970-х, с тех пор американское производство нефти неуклонно падало. На фоне роста американской экономики падение собственной добычи создавало для США колоссальную зависимость от импорта нефти, диктуя в том числе и геополитическую повестку, повышая политическую значимость нефтедобывающих стран Ближнего Востока.
Однако в последние годы в США начало происходить нечто похожее на настоящее энергетическое чудо. В 2007-м году падение нефтедобычи впервые с начала 1970-х сменилось ее ростом, который за 5 лет стал устойчивым и составил 15% к уровню 2006 года. Причина — активная разработка так называемых неконвенциональных запасов нефти: нефтяных сланцев, малопроницаемых пластов. Локомотив роста американской нефтедобычи разогнался настолько сильно, что МЭА теперь прогнозирует: к 2020 году США вернут себе статус крупнейшего производителя нефти в мире, обогнав Саудовскую Аравию.
В США имеет место и другая тенденция: сокращение спроса на нефть. Дело не только в кризисе: потребление «черного золота» снижается, несмотря на какой-никакой, но все же рост экономики. По сравнению с 2005 годом спрос на нефть в США упал почти на 10%. Причина — изменение потребительского поведения, отказ от покупки дорогих энергоемких машин в пользу более экономичных и т. п.
Неожиданный рост собственной добычи нефти в сочетании со снижением потребления привел к весьма ощутимому эффекту: нетто-импорт нефти в США в прошлом году составил менее 11 млн баррелей в день, против почти 14 млн баррелей в 2005 году. Минус 3 млн баррелей. Чтобы был понятен масштаб: это больше, чем добывают Ирак или Кувейт, и примерно вдвое больше, чем добывала Ливия при Каддафи.
Если тенденция продолжится, как прогнозирует МЭА, то после 2020 года США могут стать самодостаточными в плане обеспеченности нефтью, а Северная Америка (с учетом Канады) — даже нетто-экспортером. Похожий тренд наблюдается в газовой отрасли, и он также связан с активной разработкой неконвенциональных ресурсов, прежде всего сланцев: добыча газа в США по сравнению с 2005 годом выросла почти на 30%, и если 10 лет назад то же МЭА прогнозировало резкий рост зависимости США от импорта после 2005 года, то по факту Америка сегодня почти полностью обеспечена газом, нетто-импорт в прошлом году составил «жалкие» 39 млрд кубометров, а в будущем США уверенно прогнозируют статус нетто-экспортера газа.
Если сценарий МЭА станет реальностью, то мы увидим очень серьезный переизбыток энергоресурсов на мировом рынке. В газовом секторе мы это уже наблюдаем, как страдает «Газпром», теряя конкурентные позиции в Европе. Что касается нефтяного рынка, то только представьте себе: сегодня нетто-импорт нефти Соединенными Штатами (11 млн баррелей в сутки) составляет более 30% от совокупного нетто-импорта «большой пятерки» потребителей (США, ЕС, Китай, Япония, Индия). Треть! И такой спрос попросту уйдет с мирового рынка.
Тут-то и таится главная ловушка: если снижение зависимости Северной Америки от импорта нефти и газа будет способствовать падению цен на них, то это может сделать разработку неконвенциональных ресурсов нерентабельной. Нужно отдавать себе отчет в том, что бурный рост их производства (как и сокращение потребления) стал непосредственным результатом эпохи относительно высоких мировых цен на нефть. Возможно, мы будем наблюдать некую спираль: чересчур бурный рост добычи нетрадиционных ресурсов будет приводить к временным обвалам цен и отсрочке части проектов, потом цены вновь подрастут, делая разработку новых проектов снова рентабельной, и т. д.
Есть, конечно, и скептики, которые сомневаются, что разогретый США рост производства неконвенциональных нефти и газа не даст сбой: для продолжения бурного развития этого сегмента необходимы слишком серьезные налоговые и регуляторные послабления, возможны экологические проблемы, слишком высока чувствительность к уровню цен. Но доклад МЭА позволяет констатировать: такие прогнозы уже вошли в мейнстрим. Хотя надо помнить, что агентство было создано странами ОЭСР после арабского нефтяного эмбарго 1970-х и является скорее рупором стран-потребителей, так что в оценках МЭА нельзя исключать элемент психологического давления на рынки. Хотя, по моему опыту (в свое время мне приходилось помогать МЭА в составлении World Energy Outlooks), сомневаться в объективности экспертов агентства не стоит.
Ирак обгоняет Россию
А что же Россия? Россия в краткой версии прогноза МЭА упомянута всего пару раз, и то в основном в связи с потерей позиций: мало того что наша страна отойдет на третье место в мире по добыче нефти, после США и Саудовской Аравии, но еще и уступит второе место в рейтинге крупнейших глобальных экспортеров нефти Ираку к 2030-му. Это довольно естественное следствие политики России в последние годы: вместо ставки на развитие технологий и подготовки к усилению мировой конкуренции мы слишком много внимания уделяли гигантским суперпроектам, часть из которых (крупные трубопроводы) стремительно устаревают, а часть могут оказаться неконкурентоспособными из-за вероятных стабилизации или даже падения цен. Слишком доверились хору напыщенных «экспертов по энергобезопасности», которые рисовали нам скучный сценарий: потребление будет расти, цены тоже, все ресурсы у нас, никуда буржуи не денутся. Буржуи, однако, как это часто бывает, оказались не промах.
Кстати, специальная глава в прогнозе МЭА посвящена Ираку, от которого в ближайшие годы ждут выхода на лидирующие позиции в мире нефтедобычи. Не вдаваясь в политические оценки произошедшего в Ираке в последнее десятилетие, подчеркну лишь, что полное открытие нефтедобывающей промышленности этой страны для международных инвесторов — в пику распространенной в нефтедобывающих странах модели «национальных чемпионов» — очень сильно помогло Ираку совершить качественный и количественный скачок в развитии добычи.
В прогнозе МЭА есть и немало других интересных моментов. Роль атомной энергетики ожидаемо будет угасать: после прошлогодней аварии на Фукусиме решения об отказе от АЭС приняли страны, на территории которых работает пятая часть реакторов. Основной заменой будет газ, производство и добыча которого будут расти практически везде (кстати, МЭА в числе лидеров по росту добычи газа упоминает Китай, США и Австралию, но вновь не нас, располагающих крупнейшими запасами в мире). Газ вместо угля и атома, на мой взгляд, намного лучший сценарий, чем форсированное развитие альтернативных источников энергии: МЭА прогнозирует, что их развитие будет связано с ростом субсидирования альтернативной энергетики, с $88 млрд в год в 2011 году примерно до $240 млрд к 2035 году.
А в целом обзор МЭА открывает довольно нетривиальную, интересную и оптимистичную картинку будущего мировой энергетики. В ней торжествуют конкуренция и здравый смысл, а те, кто делает ставку на инновации и развитие частной инициативы, побеждают неповоротливых ресурсных монополистов, стимулируя их тоже становиться эффективнее. Хочется надеяться, что так и будет.