Классификация опубликованных на сайтах судов решений позволяет понять, кто есть кто среди адвокатов и судей
Начну с краткой хронологии. В 2007 году правительство России в сотрудничестве со Всемирным банком запустило программу повышения прозрачности судебной системы, прежде всего, судов общей юрисдикции (правда, подозреваем, что через 5 лет она останется единственной неудачной российской программой банка). В 2008 году был принят закон 262-ФЗ, обязавший суды публиковать свои решения в интернете. В 2011 году суды действительно стали обнародовать значительную часть решений, однако далеко не все. 7 мая 2012 года Владимир Путин в одном из первых президентских указов снова напомнил о необходимости публиковать эти решения. 21 сентября премьер Дмитрий Медведев утвердил федеральную целевую программу «Развитие судебной системы России на 2013-2020 годы» объемом в 90 млрд рублей.
Идея нашего проекта «РосПравосудие» родилась в марте 2012 года. Мы — я и мой друг Вадим Тропников — были не в курсе проектов Всемирного банка, целевой программы правительства и т. п. Но мы знали, что суды стали наконец публиковать свои решения на своих сайтах.
В то время мы искали адвокатов. Затянувшуюся тяжбу с локальным монополистом хотелось передать в чьи-то надежные руки. Разные адвокаты предлагали свои услуги и рассказывали о том, что они выиграли десятки дел. Но нам хотелось это проверить. Никаких полезных интернет-ресурсов на эту тему мы не нашли и решили сами провести небольшое исследование.
Вот тогда мы собрали дела всех судов по целому городу, разобрали, проанализировали, выделили разделы: участники, статьи, исход дел. И удивились. Никаких десятков выигранных дел у адвокатов не было. Вообще адвокаты с оправдательными приговорами в «анамнезе» встречались редко. Такая статистика вполне резонировала с нашим представлением о реальности и жизненным опытом.
Поэтому родилась идея собрать решения по всей стране, выделить персоналии, исход дел, статьи и все «разложить по полочкам». Через месяц, 10 апреля, проект «РосПравосудие» был запущен. В тот же день нас анонсировали в твиттере Конституционного cуда. Мы поняли, что сделали что-то стоящее.
Глобальная задача «РосПравосудия» — показать, кто из адвокатов и судей чем занимается, кто с кем работает, какова реальная статистика судебных решений. Посмотреть, есть ли региональные отличия (на самом деле есть), есть ли возможность автоматически выявлять «подозрительные» приговоры \ решения (пока нет), можно ли выявлять «прикормленных» адвокатов и судей (оказалось, да, можно).
Конечно, многие адвокаты не в восторге от «РосПравосудия» и присылают нам расстроенные письма о том, какие мы плохие: «вы нарушаете адвокатскую тайну», «зачем вы показываете статистику, семьи адвокатов останутся голодными» (серьезно, было и такое) и «у вас так много опечаток, лучше закройте проект». Понятное дело, теперь им намного сложнее рассказывать клиентам о «сотнях выигранных дел». Но, все-таки, еще больше адвокатов и юристов пишут нам позитивные отзывы.
Интересна позиция высших судейских органов: в Высшем арбитражном суде приветствуют проект, но от сотрудничества уклоняются, а Верховный суд и Судебный департамент предлагают нам читать «обзоры судебной практики в бюллетенях ВС» и не приставать. В противоположность этому Конституционный суд сразу заметил «РосПравосудие» (жаль, что нам от них ничего не надо).
Тем не менее рядовые судьи и работники судов общей юрисдикции регулярно используют систему, пишут нам письма и даже ставят на нас ссылки на официальных сайтах.
Через пару месяцев после запуска проект начал требовать все больше ресурсов. Нас пытались то DDOSить, то «парсить» (автоматически скачивать контент). Хотя проект еще бодро справлялся с растущими нагрузками и валом дел, стало понятно, что пора искать союзников, партнеров или инвесторов. Мы не были типичными стартаперами, школьниками или студентами, у нас был вполне готовый (и весьма эффективный) продукт, но именно это, как ни странно, создавало главные трудности в общении с потенциальными инвесторами.
Именно трудности, потому что местные инвесторы привыкли к определенной схеме взаимоотношений со «стартаперами»: обещаем несколько миллионов долларов «на развитие проекта», сажаем его основателей на зарплату, выписав «будущие опционы», и приставляем своего финдиректора. Через некоторое время основатели вытесняются и уходят (без всяких опционов), а загубленный продукт перепродается по «взаимовыгодным» схемам следующему инвестору.
Но мы с самого начала планировали строить «РосПравосудие» как общедоступный и бесплатный проект для граждан, а не очередную справочно-правовую систему для юристов. Поэтому решили попытать счастья на ниве соискания грантов. Исходили из того, что проект уже готовый, создан в русле государственной политики, нацеленной на реформирование судебной системы. Мы начали писать «письма счастья» в различные инстанции: от Всемирного банка до бывшего лидера движения «Наши». Но в итоге «РосПравосудие» оказалось в патовой ситуации: те, кто имеет ресурсы (например, адвокаты), не заинтересован в проекте, а те, кто заинтересован (народ), не имеет ресурсов. Оплачивать из своего кармана постоянно весь проект мы не могли.
И в этот момент откликнулся Комитет гражданских инициатив, возглавляемый Алексеем Кудриным. КГИ в числе прочего занимается выработкой предложений по реформированию судебной системы, и на этой почве они и решили нас поддержать. Спасибо, это произошло очень вовремя.
Благодаря этой поддержке у нас появилась возможность более подробно отследить нестыковки в судебной системе, проанализировать очевидный обвинительный уклон, процент отмененных приговоров, пересмотренные дела и т. д. На наш взгляд, полученные данные могут стать не только предметом обсуждения в экспертном сообществе, но и основанием для расследования журналистов, гражданских активистов, правозащитников.
Уже собрано и обработано 18,2 млн решений. Теперь «РосПравосудие» — самая большая база судебных решений в Рунете. Проект посещает несколько тысяч человек в сутки, адвокаты регистрируются, а судьи читают свои же собственные решения. Кто бы там что ни говорил, я считаю, что это неплохой результат для команды из двух человек — меня и Вадима Тропникова.