Прошедшие выборы стали тестом не только на общественные настроения полгода спустя после окончания федеральных выборов, но и на общее состояние политической системы. 14 октября продемонстрировало растущее недоверие граждан как к власти и дискредитированному в последние месяцы институту парламентаризма, так и фактическую неспособность в большинстве регионов оппозиции к какой бы то ни было серьезной работе на выборах. При этом есть запрос общества на новых лидеров и новые силы, которые пока в большинстве случаев не предъявлены.
В этом обзоре ничего нет про выборы губернаторов, но после того, во что они превратились после «муниципальной фильтрации» и регистрации кандидатов, удивительно лишь, что действующие губернаторы получают по 73-75% голосов, а не все 90%.
Подавление явки
Главным результатом стала повсеместная рекордно низкая явка на уровне от 13 до 20%. К примеру, 16,6% в Петропавловске-Камчатском, 13% во Владивостоке, около 20% в Барнауле, 23,9% в Ярославле. Особенно низкой она была в городах, с их более независимым и самостоятельно мыслящим населением, в общерегиональном разрезе (выборы губернаторов и заксобраний) картина выглядит лучше, так как ее сглаживает «средняя температура» по палате между городами и региональной периферией. Наиболее высокая явка отмечалась в тех городах, где были персональные выборы и имелась реальная конкуренция — то есть граждане выбирали не партии, а личности. Так на выборах мэра Ангарска Иркутской области, где шла реальная борьба, явка составила 30,35%, что для данного уровня выборов вполне достойно. Не так мало на общем фоне — 29,35% — оказалось и в Химках.
То, что власть работает на низкую явку, было заметно уже давно — это выражалось и в общем подходе к организации агиткампании, минимизации информирования избирателей, и во все более массовом отказе СМИ от предоставления партиям и кандидатам платного и бесплатного эфирного времени и газетных площадей. На низкую явку де-факто работал и общероссийский информационный фон, степень внимания к выборам ведущих СМИ (за исключением отдельных наиболее скандальных кампаний). Явно работал на снижение явки новый подход власти к публикации предварительных данных выборов по уже закончившим голосование регионам в условиях, когда остальная страна еще голосует. Публикация предварительных данных по первым участкам (обычно это закрытые участки, всегда дающие специфическую картину) тоже была элементом психологического давления, словно говорила избирателям еще голосующих регионов о том, что ходить на выборы ненужно и бессмысленно, так как все уже решено. В отдельных проблемных для власти точках валили явку и технологиями дискредитации выборов как таковых путем выдвижения большого числа кандидатов, явно стремились представить выборы как политическую клоунаду, своеобразный «цирк уродцев». Именно так было в Химках.
Расчет был понятен: компенсировать голоса непришедших явкой административно зависимых категорий избирателей и прямыми фальсификациями. Чем ниже настоящая явка, тем выше доля таких численно ограниченных «спецкатегорий» голосования, как дополнительные списки и переносные урны, а также многократное голосование за других лиц. Именно огромным числом сообщений о круизном голосовании этот день и запомнится — социальные сети утопали в рассказах про курсирующие по городам и весям бригады многократно голосующих за реально не пришедших. Уже накануне была ясна картина и с расценками (средняя цена за «день круиза» называлась на уровне 2000-3000 рублей), а в ряде случаев и с паролями, по которым участников цепочки должны были распознавать участвующие в технологии члены комиссий.
Признаком того, что именно к этому сценарию готовились, может служить и пресловутое постановление Центризбиркома, воспринятое на местах как прямое указание на ограничение фото- и видеосъемки наблюдателями. Ведь именно фото- и видеосъемка — одна из технологий противодействия многократному голосованию.
Показателен пример Барнаула: в течение дня как минимум трижды «круизные» бригады меняли пароли. По данным мониторинга оппозиционных штабов, по городу курсировало более 300 машин по 4-5 человек (преимущественно студенты из сельских районов) с маршрутными листами на 10 участков. Несложно посчитать что речь идет о 12 000-15 000 дополнительно полученных таким образом голосов. И это без иных технологий и спецкатегорий (голосование на дому еще более 8000 и т. д.). При этом результат «Единой России» — на утро 15 октября в городе около 53 000 голосов, а вся явка — около 105 000. Примерно то же самое было почти повсеместно — во Владивостоке, Твери, Рязани и т. д.
Фактически 14 октября «Единая Россия» превратилась в партию с формально полученными процентами, но почти без «живых» избирателей. Считать реальной электоральной опорой многократно проголосовавшие бригады и небольшую по абсолютной численности, но значимую при низкой явке часть административно зависимого электората, голосующего по приказу, из чувства страха или ради материальной выгоды, по меньшей мере смешно. На наших глазах «Единая Россия» превратилась в электоральный фантом, от названия которого как могли дистанцировались не только кандидаты на выборах мэров и губернаторов, но и ее собственные партсписки. Как могли они прикрывались различными «маскировочными» технологиями: названиями виртуальных движений и программ-симулякров («За веру, Кубань и Отечество», «Народная программа» в Барнауле и т. д.), имитацией протестной риторики и сообщениями о давлении на ее кандидатов и т. д.
Однако одной сознательной работы власти на срыв реальной явки и замены ее «круизами» все равно недостаточно для такой низкой активности избирателей. Несомненно, что и само общество выражало такой явкой отношение к власти и к тому, что предлагается взамен. Легальная оппозиция в большинстве случаев не смогла организовать никакой собственной электоральной мобилизации (другой вопрос — не могла или не хотела, так как по привычке играла в поддавки и ждала обещанных в ходе согласований процентов). Не исключено, что такая явка, больше похожая на демонстративное игнорирование, сродни постепенно напрягающейся и сжимающейся политической пружине. Достаточно вспомнить сверхнизкую явку в лужковской Москве нулевых и то, чем это кончилось в итоге.
Что показало вскрытие урн
Учитывая такую явку и долю в ней различных спецкатегорий, не стоит удивляться, что получилось на выходе в виде процентов конкретных партий и кандидатов. Причем в таких регионах, как Саратовская область и Краснодарский край, несомненно, свой вклад внес еще и «правильный подсчет» по «чеченско-кузбасскому образцу». Так, по предварительным итогам выборов заксобрания Краснодарского края «Единая Россия» набирает 70,06%, еще 8,8% получает КПРФ и больше в заксобрание не проходит никто. На выборах Саратовской облдумы «Единая Россия» получила 78,2%, КПРФ — 7,68%, «Справедливая Россия» — 5,09%, все остальное ниже 5%. Мягко говоря, перестарались с демонстрацией преданности и выполнением установок.
Впрочем то, что из 6 регионов, где 14 октября избирали заксобрания, 4 входят в зону электорально управляемую, было известно заранее (помимо Краснодара и Саратова это Пензенская область и Северная Осетия). Удивляет скорее полное отсутствие у организаторов политических тормозов и то, что элементы внутриэлитного противостояния в Северной Осетии привели все же к интересному результату. Здесь из «Единой России» вышел бывший депутат Госдумы известный боец Арсен Фадзаев, он возглавил список «Патриотов России». Результат: «Единая Россия» 44,85%, «Патриоты России» 26,48%, КПРФ 10,57%, «Справедливая Россия» 5,87%.
В более протестных (однако и ресурсов у оппозиции там тоже немного) Удмуртии и Сахалинской области результаты такие. Удмуртия: ЕР 53,19%, КПРФ 17,23%, ЛДПР 10,08%, «Справедливая Россия» 5,07%, немного не хватило «Патриотам России» до утешительного мандата (4,47%). Сахалинская область: ЕР 50,18%, КПРФ 18,3%, ЛДПР 8,36%, «Справедливая Россия» 7,17%.
Таким образом, в двух регионах получаются двухпартийные парламенты, в одном трехпартийный. Помимо парламентских партий из иных попадают только «Патриоты России» в Северной Осетии. Из парламентских партий наиболее катастрофичная ситуация у ЛДПР, которая прошла только на Сахалине и в Удмуртии.
В 7 региональных центрах сочетание сверхнизкой явки и «круизов» дает такую картину по прошедшим заградительный барьер:
Таким образом, по горсоветам региональных центров из непарламентских партий предварительно проходит только РПР-ПАРНАС в Барнауле и «Патриоты России» и «Яблоко» в Ярославле. Среди парламентских партий вновь хуже всего дела у ЛДПР, которая не попадает в горсоветы Твери, Черкесска и Ярославля.
Конечно, есть и отдельные примеры более удачных выступлений оппозиции.
Так мэром подмосковного города Пушкино, где с выборов сняли нынешнего мэра Виктора Лисина, избран независимый кандидат Сергей Гулин. Мэром города Каменск-Уральский Свердловской области избран предприниматель, независимый кандидат Сергей Белоусов. Депутатом Костромской областной думы на довыборах по округу №7 избран оппозиционный предприниматель самовыдвиженец Максим Постников. Главой Ванинского района Хабаровского края избран независимый кандидат Николай Ожаровский. На выборах главы городского поселения Бодайбо Иркутской области с 33,5% победил самовыдвиженец, заместитель главы администрации по ЖКХ Александр Дубков. На выборах главы Тунгиро-Олекминского района Забайкальского края самовыдвиженец эксперт ГУП «Забайкалмедстрах» Абумуслим Загиров победил действующего главу района Олега Селезнева.
Выборы в совет депутатов городского округа Янтарный Калининградской области по партспискам выиграли «Патриоты России» с 35,9% (в этом регионе они реальная оппозиция), на втором месте «Единая Россия» с 27,3%.
Даже в электорально управляемой Белгородской области результаты выборов совета города Старый Оскол выглядят довольно конкурентно: «Единая Россия» — 43,45%, КПРФ — 27,8%, «Справедливая Россия» — 13,8%, ЛДПР — 10,1%. Дума Карачаевска в еще более электорально управляемой Карачаево-Черкессии: «Единая Россия» — 38,7%, «Справедливая Россия» — 20,7%, «Патриоты России» — 20,3%, «Коммунисты России» — 8,54% (у них было первое место в бюллетене) и КПРФ — 8% (последнее место в бюллетене). Результаты в Карачаевске можно считать апофеозом спойлерства на этих выборах.
Таким образом, в целом картина довольно пестрая, но она лишь оттеняет «политический мейнстрим» на наиболее политически значимых голосованиях, что отражается в уже гуляющей по интернету шутке «Единый день фальсификаций прошел успешно, конечно были зафиксированы незначительные выборы, но они не могли повлиять на итоговый результат».
Про спойлеров и судьбу «системных партий»
Прошедшие выборы интересны и тем, каковы оказались результаты вновь созданных партий, большинство из которых (и это не секрет) фактически являются спойлерами и придуманы в первую очередь для «откалывания» левоориентированного протестного электората. В первую очередь такие проекты направлены против КПРФ и «Справедливой России», хотя, конечно, отнимали голоса и у других системных партий (в том числе самой «Единой России»).
В целом результат партий с названиями, производными от «коммунистическая» и с иными социально ориентированными, колебался по регионам на уровне 2-3%. Максимум, как уже отмечено, был в Карачаевске, где «Коммунисты России» обошли КПРФ, занимая первое место в бюллетене (у КПРФ было последнее). К примеру, в Удмуртии у «Коммунистов России» — 2,3%, в Сахалинской области у «Коммунистической партии социальной справедливости» (КПСС) — 3,04%, партии «За справедливость!» — 1,47%, в Краснодарском крае у «Коммунистов России» — 3,26%, КПСС — 1,58%, партии «За справедливость!» — 0,97%. Партия пенсионеров России в Пензенской области собрала 2,09%.
Несомненно, что спойлеры собрали больше, чем многие ожидали. Вероятно, сыграли свою роль как «отвыкание» части избирателя от критического настроя к подобным технологиям за последние годы, так и потребность избирателя в новых лицах и партиях. В результате многие голосовали неизвестно за кого, выражая тем самым недоверие ко всей политической системе.
Однако во многом вина в том, что спойлеры дробят протестные голоса, лежит и на самих системных партиях, привыкших за годы управляемой демократии получать электоральный бонус с недовольства властью, даже ничего не делая. Многолетняя игра в поддавки атрофировала у системной оппозиции во многих регионах навыки политического выживания и реальной борьбы.
Выход для системных партий один: повышать качество своей работы, учиться вести кампании электоральной мобилизации, находить ярких кандидатов, способных вызвать энтузиазм избирателей. Одним словом, становиться такими, чтобы никто ни с кем не спутал и голосовал за них осмысленно, а не потому, что больше не за кого.
Усталость избирателей от давно вызывающих скепсис политиков ярко видна даже на примере судьбы ЛДПР, против которой вроде бы никто из спойлеров и не направлен. Однако в ряде случаев она уступает никому не известным новым партиям. Так на Кубани ЛДПР лишь на немного обходит «Коммунистов России», в Северной Осетии получает голоса на уровне «Зеленых» (1,3%), в Ярославле с 3,7% уступает не только «Яблоку», «Зеленым», «Патриотам России», но и «Партии пенсионеров России», заняв последнее восьмое место. В Твери, несмотря на лично Жириновского во главе списка, ЛДПР получает лишь 4%.
Это лишь подчеркивает вышесказанное: выборы 14 октября — это диагноз не только «Единой России», для технологов которой формальный результат оказывается важнее фактической утраты легитимности, но и всему состоянию политической системы.
Читайте далее: Как финансируются российские выборы: расследование Forbes