Современная хирургия развивается быстрыми темпами, совершенствуются методики, создаются новые инструменты. Чтобы эффективно применять передовые достижения в лечении пациентов врачам необходимо постоянно совершенствоваться, обучаться, быть в курсе всех последних достижений, уметь их применять на практике. Образцом оказания медицинской помощи являются клиники Западной Европы и США, а одним из показателей квалификации доктора - его опыт работы в зарубежных клиниках. Поэтому многие специалисты регулярно проходят обучение и стажировки за границей. Мы побеседовали с одним из таких врачей. Бадма Башанкаев – хирург-колопроктолог, руководитель Клиники колопроктологии ЕМС, единственный российский хирург, прошедший многолетнюю стажировку в США под руководством признанного мирового лидера в области колопроктологии.
Бадма Николаевич, расскажите, пожалуйста, как началась Ваша медицинская история?
Я поступил в Московскую Медицинскую Академию, сейчас это Первый московский государственный медицинский университет им. И.М. Сеченова. Первые два года мы учились в общем потоке, затем я решил поступить на факультет подготовки научных и научно-педагогических кадров, который был создан благодаря инициативе РАМН. На каждом курсе этого факультета училось всего 20-25 студентов в группах по 2-4 человека, преподаватели были в ранге не ниже профессора. Мне было интересно попробовать себя на этом факультете. Вступительные экзамены были очень сложные. Самым трудным этапом было собеседование, которое проводили академики университета, люди, ориентирующие российскую медицину.
Обучение на этом факультете дало мне очень многое. Так как это был научный факультет, нам давали другую литературу, в основном зарубежных авторов. Было постоянное стимулирование. Ты прочел что-то и знаешь, что все это прочтут. И тогда мы в Интернете искали возможность получить новые данные с платных медицинских он-лайн библиотек, статьи в то время стоили по 30$. И потом на занятиях мы ссылались на эти статьи, чем удивляли наших преподавателей. Мы у них учились на 99%, но 1% знаний они получали от нас, потому что мы были активные, целеустремленные, нам всегда хотелось чего-то нового.
По окончании обучения я получил красный диплом, съездил заграницу, посмотрел, как работают клиники в других странах. Обратил внимание на отношение к больным. В США учат относиться к больным так, как будто он – это ты сам или твой родственник. Нужно ценить доверие пациентов. Его легко потерять и вернуть уже невозможно.
Как складывалась Ваша карьера после учебы?
После стажировки в Германии один из вариантов был написать кандидатскую. Я мог бы это сделать уже спустя полгода после окончания института и работать научным сотрудником в каком-нибудь НИИ. Но во время обучения в институте я видел, что некоторые доктора медицинских наук по хирургии отлично ориентируются в современных тенденциях хирургического лечения, но у них нет возможности часто оперировать, поэтому они теряют практические навыки. Для того чтобы стать опытным хирургом, необходима большая практика. У меня отец хирург, он оперирует очень размеренно, ровно, сразу видно, что умеет это делать. Научился он этому в обычной городской больнице. Поэтому я пошел по его стопам. Одновременно продолжал заниматься наукой, печатал статьи, был в совете молодых ученых родного ВУЗа. Тем не менее, я понимал, что мне необходимо более серьезное специализированное обучение. В то время появилась возможность получить стипендию Президента РФ В.В. Путина для обучения за границей. Нужно было иметь несколько напечатанных статьей в медицинских журналах, собрать и подписать кучу бумаг. Я подготовил все документы и меня одобрили.
Я очень благодарен судьбе, что поехал учиться в Кливлендскую Клинику (США, Флорида). Это изменило всю мою жизнь! Я всегда считал себя достаточно образованным, много читал по своей профессии. Но оказалось, мне предстояло научиться еще очень многому. Первые полгода я молчал, смотрел, слушал и впитывал как губка. Мой научный руководитель – профессор Стивен Векснер (Steven Wexner, MD) - великий человек, признанный лидер мировой колоректальной хирургии, пионер минимально инвазивных лапароскопических колоректальных операций. Он показал мне мир колопроктологии таким, каким он должен быть, познакомил меня с ведущими колоректальными хирургами США. Кливлендская клиника – это большой мультидисциплинарный госпиталь, на одного хирурга в год может приходиться более 1 000 операций разного профиля. Работа в этой клинике дала мне неоценимые практические навыки. Мой наставник мог проводить по 8 операций в день, начиная от операций по поводу анальных трещин и геморроя, заканчивая раком прямой кишки и сложными случаями недержания кала. Стивен обычно допускал учеников в операционную только через полгода-год, до этого он присматривался. Но уже на третьем месяце он предложил мне ассистировать ему, и с тех пор 4 года я всегда был с ним на операциях. Он любит показывать, как нужно делать, любит объяснять. К нему приезжают учиться врачи
со всего мира. Только из Южной Кореи у него более 300 учеников, а из России пока я один. У нас до сих пор очень теплые и дружеские отношения.
Почему Вы вернулись в Россию?
Cудьба так распорядилась, я вернулся и начал работать в Российском научном центре хирургии
им. акад. Б.В. Петровского РАМН. К нам направляли пациентов, которых отказывались оперировать в других клиниках. Мы брали самые тяжелые случаи, иногда у нас были операции, которые длились по 15 часов. В это же время мы создали уникальное для России образовательное мероприятие - Российскую школу колопроктологии. Мы первые активно начали привлекать к участию в Школах в том числе и моих иностранных друзей, мы приглашали от 2 до 10 лекторов, которые на практике демонстрировали свои хирургические методики и техники для сотен хирургов постсоветского русскоязычного хирургического пространства.
За годы работы в РНЦХ я получил колоссальный научный и хирургический опыт.
Почему Вы перешли в Европейский медицинский центр?
Здесь все похоже на систему, к которой я привык
в США. Современная медицина идет по пути оказания многопрофильной помощи в стенах одного учреждения. Время узконаправленных стационаров уходит.
В ЕМС мы работаем в тесном контакте с гастроэнтерологами, эндоскопистами, лучевыми диагностами, урологами и, конечно, с онкологами. Ведь 75-80% моей работы – онкология, а именно рак толстой и прямой кишки. Работа мультидисциплинарной команды – это современный подход. В онкологии как в шахматах, от первого шага очень многое зависит и потом уже сложно переиграть. Если ты пошел неправильно, а противник у тебя серьезный, ты сразу проиграл. Многие операции в России делаются просто потому, что врача так научили, так удобно, и опухоль вроде бы не выходит за края кишки. А мы делаем МРТ и видим, что выходит. Следовательно, по современным стандартам сначала проводится химиотерапия, и правильно будет направить пациента онкологу, подождать 2-3 месяца, а потом качественно прооперировать и выиграть в выживаемости.
В ЕМС нет недостатка в расходных материалах, в медсестрах, в операционном времени. Полный комфорт работы с анестезиологами. Здесь все нацелено на результат. Когда я пришел в ЕМС, меня спросили, что мне нужно для работы. Я назвал не самое дешевое оборудование, и оно было куплено в течение полутора-двух месяцев. Сейчас у меня есть все, что нужно для работы, включая оборудование, о котором я только мог мечтать. Это последняя модель робота Da Vinci. Все мечты должны сбываться. Моя мечта о проведении операций на этом чудесном аппарате стала явью.
Коллектив в ЕМС подобран так умело, что я без сомнений могу доверить жизнь и здоровье своих близких любому специалисту в нашем центре. Мои родственники и близкие уже оперировались в ЕМС. Во многих городских больницах сейчас большая нехватка врачебного персонала. В ЕМС с этим проблем нет, здесь не только высокий уровень квалификации врачей, но и медсестры тоже хорошо подготовлены. Сплоченный коллектив в хирургии очень важен. Многие в России говорят «у нас гениальные хирурги» и это правда, но хирург уходит домой вечером после операции и после него пустота, которую заполнить некому. Больной находится без контроля. Это время должны заполнить медсестры, специально обученные уходу за тяжелыми больными, врач стационара должен быть готов к осложнениям и не бояться их. Многие мои друзья на вопрос о том, почему они не оперируются в России, отвечают, что боятся ухода в послеоперационном периоде. Здесь я с ними не соглашаюсь - уход за пациентом после операции
в ЕМС – высший класс.
В ЕМС руководство очень помогает и поддерживает наше желание заниматься научной работой, совершенствоваться, выезжать заграницу в качестве приглашенных лекторов на семинары и симпозиумы. Мне это очень импонирует, поскольку я считаю, что нужно постоянно стремиться к чему-то новому, нельзя сидеть на том, что ты умеешь и знаешь.
Задача хорошего хирурга - не только лечить пациентов, но и воспитать себе достойную смену. Я хожу на операции к коллегам, мне нравится смотреть, как другие работают, у любого профессионала приятно черпать что-то новое. Я очень люблю делиться накопленным опытом. Всегда нужно смотреть в будущее, мы становимся старше и тоже можем болеть, а в этой жизни нужно все попробовать, в том числе и научить других людей, которым можно будет доверить свою жизнь.