London Gates: почему детский образовательный центр консультирует гигантов бизнеса
— Как вы себе объясняете, почему вы успешно прошли через все кризисы последнего десятилетия? В London Gates какая-то особая бизнес-модель?
Юля: Буду откровенна: сначала не было никакой бизнес-модели. Когда 19 лет назад открылся мой первый образовательный проект — Русская Гимназия в Лондоне, была лишь установка моего мужа-математика: «Если в классе пять учеников — это работа в ноль, если менее пяти — это работа в убыток». Мне же с самого начала гораздо важнее было понять, как воспитывать новое поколение.
Я верю только в человека. Люди могут выстроить бизнес-процессы и могут выстроить карты компетенций, но сначала ты должен этих людей найти и выбрать.
Чтобы преуспеть, ты должен отбирать тех, кто будет учиться, тех, кто будет оплачивать это образование, и тех, кто будет учить. Первостепенная задача в моей модели развития школы — это выбрать близких по духу людей. Например, Петр пришел устраиваться на работу учителем физики и в какой-то момент получил от меня предложение взяться за совершенно другую работу. И это Петр принес в London Gates свой системный взгляд и разговоры о бизнес-модели.
И теперь, спустя 19 лет существования Русской Гимназии, я прислушиваюсь к голосу «внутреннего Пети» и ожидаю от людей, которые там работают, и отработки бизнес-процессов, и риск-менеджмента, и проектного управления.
Русская Гимназия в Лондоне — это не только мой первый успешный бизнес. Благодаря опыту работы с Edexcel в Англии мы в Москве одними из первых получили их аккредитацию 10 лет назад. И когда мы приняли решение открывать новые центры в Риге и Санкт-Петербурге, у нас не было никаких проблем — кредит доверия к нам достаточно высок.
— Вы говорили об отборе учителей. А какие у вас критерии отбора?
Юля: Мне хочется видеть рядом людей неравнодушных, заинтересованных, с амбициями, людей, не готовых ходить по черепам. Тех, кто умеет играть по правилам и умеет уважать других. Хочется, чтобы люди гибко и легко воспринимали новое, умели учиться, умели меняться. За последние пять-шесть лет и я сама сильно изменилась. То же самое касается и родителей: если я говорю, что ребенок не хочет участвовать в творческом конкурсе, и предлагаю подумать, как его мотивировать, а в ответ получаю «не хочет и не надо», это тупик.
Американский психиатр Ирвин Ялом говорил: невозможно воспитать талантливого терапевта, его надо найти. Можно научить человека быть эффективным, но нельзя воспитать в нем заинтересованность в окружающих и в мире, если ее нет.
Счастье — видеть рядом с собой талантливых людей. Да, мы идем по легкому пути: талантливого человека легко снабдить нужными знаниями, а вот сделать человека талантливым — только в юрисдикции высших сил.
— В России уважение друг к другу в дефиците…
Юля: Не думаю, что это специфика России. Во всем мире масс-маркет — это не про уважение. К западной цивилизации тоже масса вопросов. Но можно ли уважение к другим в человеке воспитать? Можно. Это качество воспитывается с самого раннего возраста, именно поэтому London Gates — это история про развитие не только формального интеллекта, но и интеллекта эмоционального, социального. Многое зависит от того, кого и как мы слушаем, готовы ли мы идти на компромисс, в какой форме мы высказываем свои желания.
В нашей школе уважение к людям — это системообразующий фактор.
Петр: Вообще мы много сил потратили на то, чтобы «неформальное» и «человеческое» перевести в систему. Часто эти вещи противопоставляются, но мы уверены, что одно без другого не бывает. Людей в равной степени раздражает как бездушная бюрократия, так и очень душевный человек, который забывает об элементарных вещах. Поэтому мы сформулировали такую мысль: «Хорошая система — подпорка для хорошего человека». Этот принцип пронизывает все, что мы делаем, — от общения учителя с детьми до коммуникации тьютора с родителями. Есть система, есть набор правил и есть правильная команда, подобранная Юлией. В итоге сейчас кажется, что именно это позволило нам за последние 10 лет только в Москве вырасти примерно в 10 раз, но это не главное. Нам удалось построить устойчивую, готовую к масштабированиям и выдающую стабильное качество систему на немассовом продукте.
— Система важнее импровизаций?
Юля: Спонтанные решения тоже нужны, они дают ощущение воздуха. Например, мы даем много свободы преподавателям, без этого нельзя. Но нужна и продуманная система, правила, на которые можно опереться. Поэтому у нас есть база знаний, системы оценки качества преподавания, менторы, эксперты, старшие учителя. И есть тьюторы — команда людей, отвечающих за глубокий и качественный контакт с семьей. И если тьютор не знает, почему ребенок сегодня не в настроении учиться, — это плохой тьютор.
Когда вся машина слаженно работает, появляется свобода быть собой. И теперь, спустя 19 лет существования Русской Гимназии, я прислушиваюсь к голосу «внутреннего Пети» и ожидаю от людей, которые там работают, и отработки бизнес-процессов, и риск-менеджмента, и проектного управления.
— За что дети (и учителя) любят London Gates?
Юля: За то, что в London Gates в них искренне заинтересованы, — нам интересны все наши дети. Поэтому из наших детей вырастают и наши учителя. Большой процент наших ассистентов — это бывшие ученики школы. Зачастую для них мы первое место работы, где мы тоже продолжаем их учить, но уже рабочим навыкам. В этом тоже наша уникальность.
Петр: В обычных общеобразовательных школах много выгоревших, уставших людей, неспособных вдохнуть жизнь в предмет, который они преподают. А у нас работают люди 25–35 лет — молодые, эрудированные, увлеченные, готовые искать подход к детям и подбирать методики, способные учитывать особенности восприятия ребенка. Чем интереснее учителю его предмет, тем интереснее ребенку с этим учителем.
Юля: Доказано: чем выше уровень доверия к тому, кто излагает материал, тем лучше этот материал усваивается. Как правило, мы не работаем со школьными учителями и воспитателями детских садов, наши учителя — это не учителя в классическом понимании слова. Наши учителя — это аттрактивная ролевая модель. Они вызывают доверие. В итоге дети ходят к нам один-два раза в неделю, а результаты — как в лучших британских школах. Именно за счет доверия и эффективности образовательных процессов.
Мне безумно интересно воспитывать следующие поколения. В этом есть элемент бессмертия — потому что будущее определяется теми, кого ты вырастил.
— Мысль о том, что вы не работаете с профессиональными учителями, выглядит неоднозначно. Неужели педагогический опыт не важен?
Юля: Сначала кандидатов собеседует наш эксперт, оценивает уровень знаний и ассоциативный ряд, с помощью которого учитель выражает себя. Затем мы оцениваем уровень владения языком: нужно, чтобы человек свободно выражал свои мысли на английском. Третий этап — собеседование со мной: мне важно понимать, что наши системы ценностей совпадают. Если все три этапа пройдены успешно, начинается подготовка.
Петр: В потенциальном кандидате нам важна эмпатия, важен социальный интеллект, позволяющий оценивать динамику группы во время урока. Эти качества — 80% базовых навыков педагога, и их мы обязательно проверяем. А дальше — вопрос интеллекта и обучаемости. Например, классическое образование прошлого — это фронтальное обучение: учитель говорит, все остальные слушают и молчат. А интерактивное обучение предполагает вовлечение ребенка, и оно гораздо эффективнее. Если донести эту несложную мысль до начинающего преподавателя и привести примеры, умный и творческий человек легко осваивает тот самый базовый принцип, который избавляет от знания многих фактов. А отсутствие опыта работы в классической системе ускоряет процесс обучения. Затем начинаются тренинги на рабочем месте, в рамках которых новичку помогает эксперт. Это интенсивная обратная связь по итогам анализа видеозаписей уроков. За первый год работы преподавателя ждет пять-шесть циклов обратной связи, дающей направленные и индивидуализированные рекомендации. В итоге мы видим, как учителя за год вырастают до уровня, который уж точно не уступает уровню преподавателей с 20-летним стажем в классической системе. Это я вам скажу, как человек, отработавший много лет в общеобразовательной школе.
Базовый принцип такой: из хорошего человека проще сделать преподавателя, чем из преподавателя — хорошего человека.
— Такая система предполагает высокую эмоциональную вовлеченность учителя. Как вы защищаете сотрудников от эмоционального выгорания?
Петр: Мы приветствуем, когда преподаватели работают где-то еще. Художники — в собственных мастерских, преподаватели драмы — режиссерами или на съемочной площадке. Это не только защищает от выгорания, но и привносит синергию. Неслучайно во многих университетах мира преподаватели — это «действующие» ученые. И мы стараемся реализовать этот принцип в школьном образовании.
Юля: Плюс мы сознательно работаем с выгоранием. Например, делаем неожиданные ротации, допустим, предлагаем преподавателю старших классов поработать с дошкольниками (поверьте, это совершенно другой мир!) или попробовать себя в качестве менеджера, возглавив какой-то проект.
— Учеба за рубежом по-прежнему в моде, но в London Gates отстаивают точку зрения, что ребенок должен сформироваться в семье. Почему?
Юля: К счастью, идея со школами-пансионами уже не на пике моды. Она перестала быть модной в Великобритании и теряет позиции у нас. Отдать нормального ребенка, воспитывающегося в нормальной семье, в школу-интернат — это вообще странная идея. Ребенок, получая среднее образование, должен сформироваться в комфортной среде и комфортном режиме, а потом — пожалуйста, весь мир у его ног. У меня никогда не было задачи сделать так, чтобы наши выпускники обязательно учились за границей. Для меня важно, чтобы дети имели полную свободу выбора жизненного пути. У нас в школе есть новая профориентационная программа, в рамках которой мы учим размышлять о своих амбициях, анализировать траекторию жизненного и профессионального развития.
Но не нужно с 8 лет спрашивать у ребенка, кем он хочет стать, на этот вопрос он может и должен ответить только между бакалавриатом и магистратурой.
— Чему вы в первую очередь учите детей в London Gates?
— В London Gates, сколько бы времени у нас ни провел ребенок, он получит уникальный опыт обучения, общения и формирования универсальных навыков. Мы живем в мире, который меняется с такой скоростью, что попытки угнаться за фактами просто бессмысленны, но мы учим навыкам приобретения, поиска информации. Плюс мы обещаем, что ребенок сможет функционировать на двух языках и получит сертификат A-Level, который ничем не отличается от британского. Неважно, будет ли человек в итоге учиться за рубежом, но такая возможность у него будет. Эта бумажка — джокер. Помню, как один юноша в Лондоне по моей настоятельной просьбе сдал A-Level по русскому языку — а потом попал на топовую позицию именно благодаря наличию этого сертификата.
— Что такое мультилингвизм для детей в вашем понимании?
Петр: Важно понимать, что когда мы говорим про язык, то мы не говорим про инструментальные навыки — про то, как будет по-английски «кошка», «собака», не говорим про знание грамматики. Язык тесно связан с мышлением, а значит, изучая иностранный язык, человек учится думать по-другому. И мы воспитываем навык чувствовать себя в разных культурах своим.
Юля: Что важно понимать родителям? Привычка заниматься «переводным языком» — плохой и малоэффективный уровень обучения языку, он не про развитие мультикультурных навыков. Поэтому не нужно переживать, если сын после двух недель в нашем лагере не знает, как по-английски «белочка».
— Что еще важно знать родителям?
Юля: Я не люблю стандартные вопросы: сколько человек в группе, как изучаете грамматику, есть ли у вас носители? Вы не представляете себе, как часто я получаю этот вопрос. Почему-то считается, что Десятникова не любит носителей. Это совершенно не так: и в Лондоне, и в Москве, и в Париже у нас есть прекрасные семьи, где один из родителей — носитель языка. В нашем центре в Риге преподавательский состав на 30% состоит из носителей. Но это всего лишь потому, что в разных местах сообщества преподавателей устроены разным образом. Мы всех преподавателей выбираем по одному принципу. И если только один носитель из ста нам подходит — ну что же поделать, брать их только потому, что они носители? Этим пусть другие образовательные учреждения занимаются. Давайте поговорим о том, что вы хотите иметь и как мы можем это дать.
— Хорошо, а какие вопросы родителей вам интересны?
Петр: Я много лет провожу собеседования, и мне кажется, что родители становятся более идеалистичными (где «идеализм» противопоставляется «прагматизму»). Сейчас материальная мотивация постепенно становится менее заметной — и на собеседованиях родители часто спрашивают, какая у нас миссия.
Юля: Про Present Perfect говорить неинтересно. Интересно отвечать на все сущностные вопросы. Недавно мы записали ролик про London Gates Primary, подробно рассказав, каких людей мы выбираем, кому отказываем, отчисляем ли учеников…
— Отчисляете?
Юля: Редко. Когда компания была маленькой, все собеседования проводили я и мои заместители. А сейчас есть сейлзы, тьюторы — потрясающие люди с суперпозитивным подходом к жизни, но они не всегда распознают позывные, на которые нужно реагировать. Я тоже ошибалась. С учениками мы расстаемся по единственной причине — несовпадение в ценностно-культурных установках. Но это бывает крайне редко: за десять лет менее пяти случаев.
— Почти во всех возрастах в London Gates есть уроки драмы. Зачем это вам?
Юля: Компанией владеет психолог — и я не могу перестать быть собой. Презентация себя и материала, умение вести дебаты, коллективная деятельность — важнейшая часть программы. Финальное шоу — большой спектакль, в котором участвуют все, и ученики, и сотрудники, отдельный образовательный проект. Ребенок становится соучастником большого красочного театрального действа. Ничто так не трансформирует человеческую личность, как театр.
— Многих родителей в вопросе изучения иностранного языка волнует вопрос акцента…
Юля: Я более 30 лет живу за рубежом — и никого ни на каком этапе никогда не интересовал мой акцент.
Петр: Золотого стандарта английского языка сейчас не существует. И чем больше «версий» языка ты встречаешь в своей жизни, тем выше твой навык язык понимать. И нам нравится, что у наших преподавателей разные акценты: кто-то работал в Америке, кто-то в Англии, кто-то жил в Австралии — и каждый привез свой язык и свою культуру речи.
Юля: При этом и человек, который всю жизнь жил в России, может звучать как носитель. Важно сочетание музыкального слуха, насмотренности, наслушанности. А вообще, как говорят британцы, миром правит фьюжен — и сегодня никого вопрос акцента больше не занимает.
— Какими результатами вы лично гордитесь? Можете ли привести пример учеников, которые убедили вас в том, что выбранный вами подход к образованию — правильный?
Юля: В первую очередь скажу: я безумно горжусь своей командой. И особенно тем, как мы пережили период пандемии и как больше 1000 учеников London Gates за неделю «прыгнули» в онлайн. Мы научились существовать в онлайн без потерь качества, включая проект Barnaby (для детей от 9 месяцев до 2 лет): я своими глазами видела ребенка, который бежит к экрану и этот экран обнимает! Мы в онлайн ставили спектакли и снимали кино! И теперь наш онлайн растет — где бы ни жил человек, у него есть возможность участвовать в проектах как Русской Гимназии, так и London Gates.
В этом году случилось еще одно событие, которое стало для меня и для всей нашей команды материализацией мечты. Наша начальная школа London Gates Primary открыла свои двери для первых учеников.
А примеров учеников, которыми я горжусь, очень много. Человек, который на заре своей карьеры играл Лягушку-квакушку в «Теремке», а на выпуске одного из наших проектов играл Воланда в «Мастере и Маргарите», сегодня является ведущим сотрудником факультета политики и экономики Университета Дерби. Девочка, которая пришла к нам учиться в два с половиной года, теперь преподает у нас драму. Первый выпускник London Gates пришел ко мне в кабинет и сказал, что у него есть предложения от магистратур Оксфорда, Гарварда и Йеля — и он не знает, что выбрать. Еще одна выпускница окончила Университетский колледж Лондона и теперь развивает наше внутреннее научное направление. Продолжать можно долго.
Петр: Немаловажная деталь: не всегда нужно мыслить классическими критериями успеха вроде чинов и заработков. Нам важно, чтобы наши выпускники понимали, чего они хотят. Студенты, выбирающие путь, предложенный родителями, необязательно придут туда, где хотели бы оказаться. Мы гордимся и теми своими выпускниками, которые нашли себя, не следуя канонической формуле успеха.
Юля: Это разговор о свободе выбора.
Петр: А еще мы гордимся тем, как организован процесс внутри. Мы подаем пример не только бизнесу из образовательной отрасли. Порой крупные компании вообще из других сфер обращаются к нам за консультациями.
Юля: Например, мы попробовали себя в консалтинге с одним из крупнейших в мире стекольных гигантов, AGC, в проекте Asahi Glass Academy. И то, какие результаты дают наши консультации по вопросам развития бизнеса, обучения и рекрутинга кадров, — это тоже серьезный повод для гордости.
— Вы планируете трансформировать это в отдельное направление?
Юля: Безусловно. При этом мне не интересно консультировать образовательные учреждения — я в это не верю. Мы с удовольствием будем делиться системой оценки качества, электронной системой, базой знаний, но вопросы, связанные с человеческим фактором, мне интереснее обсуждать с бизнесом. Потому что школа — это все же очень авторская история, где автор отвечает за все. Если же я возьму большой бизнес и покажу им другой подход к рекрутингу, к внутреннему обучению, к взаимодействию с клиентами — это уже совсем другая история. Это то, чему можно научить, и это может принципиально изменить доходность бизнеса.
Петр: Почему мы думаем, что можем быть полезны крупному бизнесу? Потому что современный бизнес во многом строится на людях, на их мотивации, на их интересе. А мы умеем находить синергию между интересами людей и системой, потому что в сфере образования это является ключевой компетенцией, и мы знаем, как ее передать дальше. Мы понимаем, что внутри мы «нарастили» большое количество компетенций, для которых хочется найти новые точки применения. Нам, с одной стороны, интересно остановиться в росте количества учеников и повышать качество того, что мы делаем внутри, а с другой — начать наши знания «отчуждать вовне». У нас очень крутая внутренняя система обучения, которую можно делать и на аутсорсе. У нас есть IT-инструменты, которыми можно делиться, у нас большой интеллектуальный и творческий ресурс.
Юля: Очень хочется получать эффект гетерозиса, когда неожиданное скрещивание приводит к очень большому подъему плодовитости того, что оно производит. Бизнес, которым занимаются правильно обученные люди, имеет принципиально другой уровень эффективности и, как следствие, маржинальности.
* На правах рекламы