Русская рулетка: чем опасно преждевременное снятие противоэпидемических ограничений в Москве

Две недели перед началом снятия режима самоизоляции в Москве, объявленного 8 июня, количество новых заболевших колебались в районе двух тысяч и не показывало явного тренда на снижение. Коэффициент распространения коронавируса оставался выше 0,9 и еле-еле соответствовал первому этапу снятия ограничений по рекомендациям Роспотребнадзора.

Наибольшее удивление вызвало даже не само заявление о начале постепенного снятия ограничений, а то, что был заявлен четкий план сразу на несколько недель вперед — без всяких указаний на то, что дальнейшее снятие запретов будет зависеть от каких-то конкретных показателей, связанных с развитием эпидемиологической ситуации. В аналогичных планах, например европейских стран, практически всегда указывается, что после снятия части ограничений оценивается ситуация, и только если нет свидетельств роста числа заболевших, ограничения продолжают постепенно снижаться. Тот факт, что в Москве план снятия ограничений был четко расписан до конца месяца без каких бы то ни было оговорок, достаточно явно свидетельствовал о том, что причины форсированного выхода из карантина были прежде всего не медицинские, а экономические и политические.

Ключевым фактором, безусловно, стала как усталость жителей Москвы от этих ограничений, так и экономические потери, которые несли закрытые компании и их сотрудники. Безусловно, эти соображения играют крайне важную роль. В какой-то момент экономические потери и психологические издержки пребывания на карантине перевешивают и оказываются более важными, чем вероятность роста заболеваний, — особенно в ситуации, когда медицинская система уже хорошо подготовлена к приему большого количества больных.  Поэтому постепенное снятие ограничений, конечно же, можно было бы оправдать, даже если исходить из того, что благосостояние людей — ключевая ценность.

Но именно четкий и безапелляционный график снятия ограничений, оканчивающийся аккурат к дате голосования по поправкам к Конституции, свидетельствует о том, что гораздо более важную роль сыграл тот факт, что продолжающиеся запреты вели к растущему недовольству граждан и падающей поддержке властей. А это, в свою очередь, уже становилось политической проблемой, особенно в преддверии голосования за поправки.

При этом проводимое очное голосование само по себе является очень существенным эпидемиологическим риском. Имеющиеся данные уже показывают, что проведение выборов в подобной ситуации может привести к резкому росту числа заболевших. Так, во Франции в середине марта было принято решение о том, чтобы провести голосование на местных выборах. И свежее исследование показывает, что рост явки был напрямую связан с последующим ростом смертности среди пожилого населения через пять недель после проведения голосования.

Критическое отношение к действиям московских властей и рост недовольства, подтолкнувший к форсированному снятию ограничений, тем более удивительны, что по меркам других мировых мегаполисов, таких как Лондон или Нью-Йорк, вводимые меры в целом показали свою эффективность. Количество зараженных росло гораздо меньшими темпами, а смертность была заметно ниже, даже если измерять ее через избыточную смертность, а не вызывающие гораздо больше вопросов цифры официальной смертности от COVID-19. С медицинской точки зрения действия московских властей выглядят как история успеха. Но и это не помогло сдержать рост недовольства.

Здесь, безусловно, сыграл свою роль изначально низкий уровень доверия к действиям властей. В ситуации, когда приходится бороться с совершенно новой угрозой без готовых рецептов, любое правительство обречено совершать какие-то ошибки, а их отсутствие скорее можно объяснить невиданной удачей. Но если у властей имеется значительный кредит доверия от населения, эти ошибки прощаются. Если же кредит доверия изначально низкий, приходится платить даже за временные косяки с поголовной проверкой пропусков на входе в общественный транспорт, криво работающие цифровые приложения и неортодоксальные идеи по поводу расписания прогулок на свежем воздухе. В итоге люди перестают соблюдать даже вполне разумные ограничения.

И именно это на данный момент является самой большой опасностью. Единственная надежда на то, что снятие ограничений не приведет к новой вспышке заболеваний, связана с тем, что люди будут добровольно соблюдать необходимые меры предосторожности, так как с эпидемиологической точки зрения ситуация не особо изменилась по сравнению с началом карантина. Количество переболевших людей (порядка 10%) еще далеко от уровня, необходимого для коллективного иммунитета, а надежда на то, что существенная доля людей устойчива к заболеванию, пока не находит никаких научных подтверждений.

На данный момент цифры по заболеваемости выглядит оптимистично и пока свидетельствуют о том, что рискованная ставка московского правительства на сознательность москвичей может сработать. Пугающие сцены народных гуляний уставших от сидения взаперти москвичей скрывают тот факт, что значительная часть людей продолжают вести себя крайне осторожно. И именно это может стать залогом успеха. Но если мы увидим в ближайшее время новую вспышку заболеваний, то это может стать еще одним серьезным ударом по доверию к властям. Ведь доверие строится годами, а теряется благодаря нескольким необдуманным решениям.

Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции